Александр Быченин - Черный археолог. Конец игры

– Да так, незначительные подробности обсуждаем. Паш, перенаправь свою картинку мне на забрало.

– Может, диапазон чуть скорректировать?

– В ультрафиолет, что ли? Тут даже тепловизор ничего не показывает толком, – посетовал Тарасов. – Вот, вроде здесь…

Он уверенно пересек бокс, проскользнув меж двумя загадочными конструкциями, и вышел к посту оператора. Луч фонаря уперся в очередное иссохшее лицо, на этот раз странно искаженное, как будто перед смертью Тау терзали жуткие муки, скрутившие мышцы в узлы. Обычно они у представителей этой расы не особенно выделяются, сейчас же, когда кожа усохла и истончилась, можно было свободно различить рельеф волокон. И от таких подробностей становилось еще страшнее.

– Фигово ему было, – пришел к тому же выводу майор. – Умер в муках. Вот только зачем он так тщательно к креслу привязался? Паш, смотри.

– И что я должен увидеть?

– Узлы обычные для Тау?

– Да без понятия! – в отчаянии взвыл я, хоть направление мысли Тарасова и уловил. – Не могу сказать. Но выглядит… обстоятельно. Не враз и распутаешь.

– Так и запишем – умерший пытался ограничить свою свободу. Как будто в самом себе не был уверен. Вывод? А вывод делать пока рано…

– Тарасов, чего ты там бормочешь? Стену ломать будем вообще?!

– Будем, будем. Вот прямо сейчас. – Майор жестом фокусника выудил из набедренного кармана небольшой флакончик с распылителем, в каких обычно спреи разнообразные продают, и довольно подкинул его на ладони. – Вот за что люблю черный рынок, так это за широту возможностей.

– Симплекс?! – поразился я.

Это надо умудриться армейскую взрывчатку раздобыть! Воистину майор Тарасов страшный человек.

– Не, чуть послабее. Но тоже нормально.

– Э-мм… Напарник, а тебя ничего, хм, не смущает?

– Паша, хорош блеять, говори прямо.

– А как ты эту адскую смесь взрывать собрался? Атмосферы-то нет…

– Я тебя умоляю, – страдальчески выдохнул майор. – Паш, а ты вообще в курсе, что порох, например, тоже без воздуха горит? Ему хватает того кислорода, что в нем в связанном виде содержится. И тут аналогично.

– Ладно, убедил.

– Ломиться вот тут будем, вполне подходящее местечко, – продолжил Тарасов прерванную мной мысль.

– Думаешь?

– Уверен. Здесь воздуховод в стене. – Напарник пинками расшвырял какой-то мусор, мешавший пройти, уверенно распылил по стенке спрей и пришлепнул в центр пятна небольшую фиговинку – ни дать ни взять сувенирный магнитик на холодильник. – Берегите глаза, коллеги.

Предупредив нас, майор встал сбоку от обработанного участка и щелкнул пальцами – вернее, попытался. Металлизированная перчатка не позволила, к тому же щелчок все равно бы никто не услышал – как-никак вакуум вокруг. Зато на этот жест среагировала распыленная взрывчатка – полыхнуло, пол толкнул майора в ноги, заставив того дернуть головой и сдавленно чертыхнуться. Правда, насчет глаз Тарасов явно преувеличил – вовремя сработал светофильтр в забрале шлема, приглушив вспышку. И еще некоторое время оставался мутным, вернув прозрачность, только когда майор отлип от стены – полюбоваться результатом трудов своих. Поглазеть, надо признать, было на что – в перегородке красовалась дыра в рост человека.

– Н-да, далеко не симплекс, – все же буркнул напарник, осторожно сунув голову в отверстие. Луч фонаря тотчас же уперся еще в одну металлически отсвечивающую поверхность – и впрямь воздуховод. – Никакой утонченности, грубая мощь. Какая уж тут художественная резьба по броне.

– Тарасов, у тебя явно завышенные требования, – осадил я ведомого. – На мой взгляд, результат превосходен.

– Ага. Разворотил половину отсека. Куда уж лучше-то. – Майор зацепился левой рукой за край дыры и перегнулся через уходящую далеко вниз шахту с сечением в виде очень сильно вытянутого эллипса. Еще раз пошуровал баллончиком, потом сунул его в карман и приспособил на стенке уже знакомый «магнитик». – Одна радость – Джейми нормальные детонаторы собрал. Обратная связь с вычислителем, дистанционное управление, все дела.

– Джейми? – удивился я. – Террорист доморощенный.

– Еще какой! – заверил Тарасов, снова укрывшись за перегородкой. – Поговорил я тут с ним как-то по душам. Узнал много нового… Поберегись!

Очередная вспышка, очередной толчок в ноги – и вот уже майор удовлетворенно посвистывает, созерцая сквозную дыру в переборке. С довольно ровными, надо признать, краями и достаточно большую, чтобы спокойно прошел человек в скафандре. Правда, сам коридор рассмотреть не удалось – фонарь хоть и добивал до противоположной стены, но луч порядочно рассеивался, к тому же в поле зрения не было ничего интересного.

– Ладно, полезу, – вздохнул Тарасов. Зашвырнул в лаз свой импровизированный шест и лихо перепрыгнул через шахту, благополучно вписавшись в проем. – Ну-ка, что тут?..

– Месиво!.. – через некоторое время выдохнул я. Ч-черт, вот теперь мне реально плохо! Как майор там терпит-то?! – Да что тут, блин, стряслось?!

– Паша, охолони. Это все дела давно минувших дней, – просипел Тарасов. Снова медленно выпустил воздух сквозь зубы. – Хотя… надо признать, такого я тоже еще не видел. Они тут на холодняке рубились, что ли? – И сам же себе ответил, случайно поддев ногой вычурную железяку, совершенно беззвучно отлетевшую к стене: – Рубились. И жестоко.

Собственно, иного вывода быть просто не могло – практически весь пол был усеян усохшими фрагментированными телами. Во всяком случае, ни одного целого в пределах видимости я так и не смог найти. Зато отдельных конечностей и голов вокруг более чем достаточно. Скалятся в немом крике, тянутся скрюченными пальцами… тьфу, мерзость!

Напарник подобрал посох и, превозмогая бессознательный ужас пополам с отвращением, принялся ворошить останки, внимательно вглядываясь в мумифицированные куски плоти.

– Ну и чего высмотрел? – не выдержал я.

– Много чего. Порублены в основном некомбатанты. Характер ран мало отличается – практически у всех отсечены верхние конечности и головы. Часть тел вообще порублена на куски. А военных что-то не вижу. Разве что… – Майор осторожно пробрался меж телами и поднял давешнюю железяку. – Это, я так понимаю, меч?..

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Спрашиваю.

– Меч, – подтвердил я. – Церемониальный. Армейский боевой нож листовидной формы и обоюдоострый. Ну и более компактный. А эта страхолюдина – атавизм. Знак принадлежности к семье. У каждого боевого клана своя освященная веками форма клинка и рукояти. В принципе можно покопаться в архивах, может, и выясним, чьими наши бедолаги будут.

– Потом покопаешься, – пресек мою болтовню Тарасов. – Надо все-таки до рубки добраться. Сдается мне, истина где-то рядом…