Марик (Ма Н Лернер) Лернер - Земля воина

Дверь распахнулась без стука и предупреждения охраны. Такое могли позволить себе лишь два человека помимо находящихся в комнате. Даже тцарица не врывалась без разрешения.

Первым из этих двух с привилегией недавно стал родной брат Пепо — Илмер, получившей назначение руководить Градом, взамен старшего, назначенного главнокомандующим. Второй — младший брат тцарицы Шибан. Глава всех слухачей и скаутов-разведчиков.

От Шибана для тцарской семьи угрозы появиться не могло: весь его клан исчерпывался сестрой. Тимо женился на отнюдь не родовитой девушке. Любовь или расчет — сейчас уже не столь важно. Гораздо полезнее, что он своего родственника по жене поднял, а мог и избавиться столь же легко.

Шибана ненавидели все — от нищего до аристократа — за наглость и умение вызнавать грязные делишки, а затем шантажировать. После отставки он бы не зажился излишне долго. Максимально до захода солнца. Тот прекрасно это знал и старался изо всех сил оставаться полезным. Он первым получал новости и вполне был доволен своим местом теневого владыки. Ему не требовалась верховная власть. Он жаждал ее направлять.

— Вернулись? — нетерпеливо дождавшись окончания низкого поклона, затребовал Пепо.

— К сожалению, у меня плохие известия, — ответил дядя. Тон был в высшей степени почтительным, но наследник уловил еле скрытое злорадство. Это была идея племянника пощупать чужаков, и Шибан с самого начала возражал.

— Отряд в пять с лишком сотен человек, сопровождаемый опытными проводниками, незаметно прошел в Нижнюю долину и окружил поселок Харапай. Атакованный с четырех сторон и подожженный, он весь выгорел вместе с населением. Бывшие также вблизи жители убиты и изрублены, по приблизительному расчету, в количестве до четырехсот человек. Где-то полторы сотни пленных взяли. Потеряли одиннадцать убитыми и тридцать семь ранеными. Захвачено также двести голов рогатого скота и сорок три лошади.

— И? — настороженно переспросил Пепо: в заключение не могла не последовать смачная гадость. Иначе не присутствовало бы на физиономии ехидной ухмылочки, вопреки скучному тону изложения.

— Примчался Грай, вместе со своим личным полком, тремя сотнями конницы дополнительно и огромной толпой местных мятежников. Тысяч пять в общей сложности, если верить донесению с почтовым голубем. Наши доблестные ратники, — здесь ирония полезла наружу, — перебили пленных, бросили скот и попытались уйти. Не удалось. Отряд окружен. Если у них столько воинов, боюсь, участь нашей кавалерии, — здесь отчетливый нажим, — будет печальна.

Шибан не стал произносить напрашивающегося: «Я ведь предупреждал не посылать в набег. Только собрав войско в один кулак, можно уничтожить вторгнувшихся раз и навсегда. Мелкие отряды ничего не добьются, а потери будут серьезными».

И неприятнее всего осознавать, что сам Пепо мог быть там — в кровавой каше, вместо славы получив могильную яму в том случае, если победители стали бы утруждаться. Отец его не отпустил, заявив, что набегом вполне покомандует очередной дальний родственник, а у его наследника, будущего тцаря, ранг гораздо выше. Нечего ставить себя на одну ступень с сотниками.

— Ты сделал это? — небрежно потребовал владыка государства.

— Как приказано, во исполнение освобождения от негодяя.

— Что? — в недоумении переспросил Пепо. Они при нем обсуждали нечто непонятное, но ясное обоим.

— Я приказал послать лучших убийц в гости к нашему непрошеному молокососу, — поставил его в известность отец.

— Он действительно так молод? — с любопытством спросил наследник.

Сама идея ему не понравилась, однако ежели есть возможность избавиться от страшной угрозы путем смерти одного, надо попробовать и этот путь. Очень может быть, вражеская армия после этого расколется на отдельные группы и отряды.

От свар федератов и племен мятежников пока удерживали только воля и авторитет Грая. Со смертью и избавиться от них станет много проще. Пропадет вождь — исчезнут и идущие за ним. К сожалению, это не очень красивый, зато практичный выход. А он обязан думать с точки зрения правителя, а не выросшего на рассказах о подвигах и поединках ратника.

— Да, господин, — без иронии, очень серьезно ответил Шибан, — двух десятков лет не исполнилось, а настоящий зверь. Ничуть не лучше того самого, что у стремени его следует. Хотел бы я выяснить, откуда он его извлек. Тот демон, вылезший из Подземного мира на погибель людскую, и этот не лучше. С каждой победой его сила и могущество растут, а духи смерти вьются над ним, как над падалью. Его надо остановить, пока могущество не накрыло плащом все земли севера.

— Твои люди справятся?

— Ежели боги будут благосклонны. Не один, так другой или третий.

О, этот северный бесконечный дождь, сводящий с ума и превращающийся в водопад. Не видно ни гор, ни неба, лишь сплошная пелена воды. Можно запросто потеряться в этом потоке, даже соседи плохо видны, будто в тумане. Вчера еще крохотный ручеек бежал по дороге, ничуть не мешая проехать. Сейчас он превратился в бурлящий поток, и надо пересекать его крайне осторожно. Проклятая северная осень! Уж лучше бы снег пошел!

Блор поплотнее закутался в бурку из овечьей шерсти, недоумевая, почему эта вещь так и не оценена по достоинству. Бурка сохраняет тепло, не промокает, и единственное объяснение неприязни в том, что она — обычная принадлежность пастухов. А это не самая почетная должность. Чаще всего данной деятельностью занимаются крепостные.

Ну в некоторых местах обычаи откровенно странные. Вопреки наличию множества вшей, отпускают длинные волосы. Не хотят походить даже издали на стриженых рабов. Ерунда все это. Можно быть свободным, но с рабской душой.

Сколько на свете есть людей алчных и мечтающих отнять у соседа. Им все давай, давай, и конца не будет. И все им мало, и всем завидуют. Вечно чужое добро норовят подсчитать. В руках у другого и ломоть сухого хлеба представляется медом намазанным. Нет, не волосы и не одежда делают человека тем, кто он есть. Его обозначают деяния и поведение. У каждого предмета есть тень. У человека она тоже имеется. Просто называется иначе.

Гордость, честь, собственное достоинство, уважение окружающих, чувство принадлежности к народу, ощущение, что он отмечен богами, — тень человека. У кого она совсем короткая, у кого простирается дальше моря, накрывая полмира. Вот и оказывается, что иногда проще уничтожить не самого человека, а его репутацию. Потом он скончается сам. Она значит нечто большее, чем жизнь. И достаточно всего раз споткнуться, чтобы прежние заслуги забыли.

Дождь, дождь… Неплохо, если зима выдастся слякотной. Он еще не готов к вторжению. Зимой безусловно удобнее двигаться по речному льду и проще обнаружить запасы продовольствия, людей и скот. В лес не сбежишь и в горах не спрячешься. И все же нужно время для подготовки. Большинство восставших из местных разбрелось по домам. Им требуется отдых, а ему — установить собственную власть во всей долине.