Евгений Филенко - Гигаполис

– Не волнуйтесь, – говорю сквозь зубы. – Меня от вас тоже блевать тянет.

Люцифер отвешивает короткий поклон, благодаря за понимание.

Он идет не оборачиваясь, аккуратно ставя ступни на хрусткий щебень и временами, чтобы не потерять равновесие, упираясь локтем в вогнутую стену. Хобот туннеля ощутимо сужается, и становится понятно, почему элкар не может следовать дальше. Вскорости ширина хода остается достаточной лишь для того, чтобы им мог пройти не сгибаясь в три погибели человек среднего роста. Или инкуб тех же габаритов. Что касается меня, то я давно уже вынужден пригибать голову, чтобы не расцарапать макушку о каменные своды.

Люцифер резко притормаживает, и я с разгону тычусь грудью в его предупредительно выставленную ладонь.

– Осторожно, – шелестит пекельник. – Тут провал.

Он гасит фонарь и отступает в сторону, пропуская меня.

Туннель обрывается в кромешной – как мне кажется с отвычки – темноте, и впереди ощущается огромная затхлая пустота. Ни единого звука, ни слабейшего тока воздуха. Я стою на краю пропасти, изо всех сил напрягая зрение. Мало-помалу обнаруживается, что глаза привыкают и начинают различать сначала отдельные детали, а затем и общие контуры того, что пекельники называют Инкубатором. Очевидно, здесь все же есть скрытый источник света. Если только не светится сам Инкубатор…

Каменный мешок имеет форму слегка сплюснутой с полюсов сферы, дальний край которой теряется во мраке. Вся внутренность его, не исключая потолка, плотно выстлана не то коконами, не то яйцами полутора-двухметровой величины. Кое-где между ними можно видеть свободные промежутки. Приглядевшись, я понимаю, каким образом яйца удерживаются на покатых склонах и потолке Инкубатора. Сверху к ним льнет крупноячеистая сеть из толстых белесых нитей – будто тенета, раскинутые чудовищным пауком.

– Да сколько же их?!

– Сначала было немного. Сейчас же около сорока тысяч. Но это не единственный Инкубатор. Просто этот ближе всего к жилой зоне.

– Но ведь он совершенно не защищен! Если уж вы опасаетесь такого соседства, что стоит забросать его бомбами, отравить, залить напалмом?

– Применение бомб под землей недопустимо! – шипит Люцифер. – Нужно быть кретином, чтобы даже предлагать такое. Мало того, что обрушатся жилые этажи Пекла, но и Гигаполису перепадет по первое число… Что же до прочего, то, поверьте, мы не пацифисты. Мы пять раз – пять! – выжигали внутренность Инкубатора подчистую. И всякий раз это выливалось в необъяснимое приумножение его содержимого. Как если бы даже пепел этих личинок имел способность к самовоспроизводству… И потом, вы зря полагаете, что Инкубатор не охраняется. Обратите внимание на цепочку выходов по его периметру.

Я и сам уже вижу круглые черные отверстия, расположенные на одинаковом удалении друг от друга на том же уровне, что и окончание хода, в котором мы сейчас пребываем.

– Это те же туннели, – продолжает Люцифер. – Но пробитые не нами. Куда они ведут, чем оканчиваются – мы не знаем. Но в каждом из них есть охранник.

– Что же, мы любуемся Инкубатором, в то время как инкубы любуются нами?!

– Так и есть. По какой-то причине они терпят наши нечастые визиты. Если, конечно, мы не проявляем намерений сызнова экспериментировать с огнеметами. Иначе инкубы стали бы обороняться.

– Дурнина какая-то, – я трясу головой, и это немедля отзывается колючей иглой в затылке. – Фантастика… Не могу поверить, что такое вообще возможно.

– А в домовых вы верите? – скалится Люцифер. – А в банши, улюлюкающих по ночам в неосвещенных подъездах? А в мохнатых спригганов, что задирают юбки запоздалым дамочкам?.. Никакая это не фантастика. Это реальность, до которой мы удостоились сомнительного удовольствия дожить.

– Ну хорошо. Ладно. Инкубатор. Яйца эти внавал… Что здесь творится-то такого, что вы ищете нашей помощи?

– Нет, трижды прав Азраил: брать нужно было комиссара. Не латыша, конечно, а вашего, прямо из «Башни смерти». Только не тупого, как колун, трассера… Поймите вы, наконец: мы не ищем вашей помощи! Мы предлагаем вам свою! В крайнем случае, мы-то можем сорваться отсюда и откатить в другие местности, подальше от этого гадюшника под Гигаполисом. Мы можем даже купить архипелаг в теплых морях и жить там! Но вас сорок два миллиона, и вы останетесь. Останетесь один на один с этой заразой! А когда она сожрет вас и захватит ваши дома, то начнет расползаться по всему миру. И доберется до нашего архипелага. Поэтому мы решили начать чуть раньше, чем это произойдет.

Люцифер смолкает, успокаиваясь.

– А происходит здесь вот что, – говорит он ровным голосом. – Из каждого такого яйца по истечении достаточно солидного срока вылупляется цыпленочек. О двух ногах и двух руках. И сам, наощупь, вслепую, по паутине добирается до ближайшего лаза, где пропадает на какое-то время. И полку инкубов прибывает. Пока их не очень много – по нашим оценкам. Полагаю, это связано с малой выживаемостью. И они хотят лишь взорвать Кактус-Кампус. Но скоро их будет миллион. И они могут захотеть очистить этот мир от нас.

– Но зачем, зачем?!

– Я не знаю, – сердито отвечает Люцифер. – Никто не знает. Вам хорошо, если нам плохо. Нам хорошо, если прижмет вас. А им хорошо, если прихватит и нас и вас. Например, если жахнет Кактус-Кампус… Когда мы лишь наблюдали за происходящим, порой приключались странные вещи. Иной наш наблюдатель вдруг узнавал в новорожденном инкубе старого своего приятеля. Либо пропавшего безвестно, либо давно скинувшего тапочки… умершего. Это было… неприятно.

– Я помню. Азраил намекал на что-то похожее.

– Намекал! – передергивает плечом Люцифер. – Он своего брата здесь повстречал, спустя двадцать лет после его похорон! Эта земля беременна нашими мертвецами и способна рожать только мертвецов. И рожает – нам на погибель… Ну, будет, пойдем в машину.

Бросаю последний взгляд на Инкубатор.

– Никто мне не поверит, – говорю уныло. – Я и сам бы не поверил.

– Я презентую вам видеодиск, – обещает Люцифер. – Оч-чень любопытного содержания. Экспертиза – если ваши эксперты хоть на что-то годны – покажет подлинность записи.

Как и в прошлый раз, он идет впереди, светя под ноги фонариком.

Поэтому первый выстрел приходится по фонарю. А уж все остальные, целая очередь из тяжелого машин-гана – Люциферу в живот.

На посадочной площадке у парадного подъезда «Башни смерти» меня уже дожидаются два элкара с трассерами. Должно быть, это самые здоровенные и злые трассеры округа. Юный громила Авилов рядом с ними выглядел бы школьником. Я даже и не подозревал, что в Департаменте могут работать парни с такими рожами и такими кулаками…