Вадим Денисов - Стратегия. Возвращение

– Посмотрю, как протопилась, – предупредил Мишка.

Презентуя баньку, Жан тут же извинился за ее размеры: мастерил под себя, больше одного человека не вмещается. Между прочим, неплохо он построил. Это маленький сруб из тонких, еще не потемневших бревен. Крошечный предбанник со скамьей, парилки как таковой нет, а в помывочной установлен железный бак из половинки двухсотлитровой бочки, под ним железная печурка – из второй половины. Тяга в железной трубе приличная, банька прогревается очень быстро. Из инвентаря: два деревянных ковша, оцинкованное ведро и таз. А вот веничков-то и нет, не обучен француз такому делу.

Холодная вода самотеком, под полом: банька стоит прямо на ручье – открываешь лючок и набираешь сколько надо. Все пучком. Если посидеть и присмотреться, можно заметить в журчащем потоке стайки мальков.

Только вход очень низкий, Сомов, заглядевшись на ручей, уже врезался головой в верхнюю перекладину дверного проема, только искры из глаз брызнули! Дылда.

– Охота тебе под дождем туда-сюда бегать… Иди уж сразу по делу!

– Или так.

– Быстренько давай, еще говорить и говорить.

– Понятно…

Даже хорошо, что баня тесная: все равно нам пришлось бы мыться по очереди, – напротив сидит новый человек, режим общения – соответствующий, пока не присмотримся. Мишка убежал в баню с винтом и пистолетом.

Вот это я и называю фронтиром.

Как и на КПП прибалтов, внутри локалки полный порядок: чисто, прибрано. Нары широкие, с бортиком, чтобы не свалиться во сне, – четыре широкие лежанки в два этажа. Толстые оконные стекла отдраены, столешница недавно выскоблена, даже с торцов, на скамьях лежат плетеные коврики: хозяин рукодельничает. А чем еще заниматься в одиночестве? Возле камина аккуратно сложены две невысокие поленницы коротко напиленных полешек, слева от очага на стене висят три еще не выделанные заячьи шкурки, медная сковорода и маленький котелок, есть еще большой, но он в работе: что-то готовится.

Над входом гордость жилища – яркая картинка из «Плейбоя» в стильной самодельной рамке, собранной из волнистых корней: аппетитная девица в бикини на фоне пальм и яхты. Смотрит зазывно, профура загорелая…

– Хозяйка? – усмехнулся я.

– Тоскливо, – кивнул он с надеждой на понимание.

Ренггли уже убрал со стола посуду, оставшуюся после первого перекуса, смахнул крошки и мусор, положил на место два квадратика грубой ткани вместо салфеток – тоже для уюта. По-домашнему тут. За окном как из ведра льет дождь, на дворе слякоть, а мы сидим в сухой одежде и не испытываем никаких экстремумов!

На полочке, прибитой над другим окном, коротким рядком стоят потрепанные томики, в анклавах такие часто называют «пенни дредфулы» – грошовые книжки в мягкой обложке, карманного формата.

Когда-то на Земле под этим термином подразумевались ужастики типа творений Стивена Кинга, на Платформе-5 так называют любые покет-буки. Тем более что здешний народ любит именно ужастики, мистику. А что еще будет востребованным у человека, понимающего, что каждый куст, каждый овражек или изгиб ручья создан под контролем неведомых вселенских властителей, обладающих разумом непостижимой силы? Дикий мир Платформы-5 наполнен мистикой непонимания: пещерники, гаруды, бешеные носороги, махайроды, большие белые акулы, сезонно заходящие в спокойные реки, на удивление сообразительные обезьяньи стаи – словно конкуренты людям! А гигантские кракены в океанах…

Над головой же – неизменное ночное небо, щедро усыпанное привычными созвездиями, но до сих пор так и не показавшее людям ни одного проносящегося над стратосферой спутника, ни одного навигационного огонька, мерцающего на крыльях летательного аппарата. Только огромное всевидящее око Смотрящих. Пялишься в небеса и думаешь: что они еще придумают, что сотворят их слуги?

По-моему, это Монгол во время одного из рейдов впервые предположил, спросив у прикомандированного на время Юрки: не кажется ли ему, что справа кто-то смотрит в спину? Вопрос был услышан не только радистом, и сразу же все мы почувствовали это давление, резко, неожиданно, с какой-то падающей на плечи тяжестью… И меня придавил чужой злой взгляд неземного существа. Пришедший в себя первым Демон быстро отдал команду – смылись со скоростью экспресса.

Это сталкеры! А слышали бы вы, какие страшные истории рассказывают возле ночных костров мальчишки-скауты! Взрослый человек испугается.

Фантастику по непонятным причинам никто особо не жалует, как и детектив: неактуально. А любовных романов не отменят даже в аду. Рядом с книгами я заметил несколько пухлых тетрадок в синих обложках. Дневники робинзона? Интересно было бы глянуть.

Самые верхние полки заставлены очень плотно.

Разномастные корзинки, зеленоватые стеклянные бутыли, пара широких глиняных кувшинов, обвязанных тряпицами, есть и закручивающиеся герметично железные банки – знакомое изделие, такие только Смотрящие поставляют. Экзотика! Внутренний вид дома отчасти напоминает провинциальный этнографический музей. Помещения под них выделяются маленькие, и все пространство вдоль стен и в центре зальчика заполняют различные экспонаты и сундуки, где хранится наиболее ценное. И везде – таблички с надписью: «Руками не трогать!»

– Припаса много было? – Я головой показал на ништяки.

– Хватило! – улыбнулся вертолетчик, сидя у камина. – Правда, в ангаре ничего не нашлось, кроме бочек и скутера, все остальное только здесь.

Можно подумать, что французу-беглецу несказанно повезло. А можно и сообразить – сверху видно все, он знал, куда присесть.

– С хорошими дровами вечная проблема. Пила у меня очень старая, а на новую денег нет, да и менять нечего… В Мадриде, конечно, можно было бы купить подешевле, чем в Канони, но я и этого не могу себе позволить.

Это очень интересный момент повествования! Дополнение к карте.

Канони – большая деревня у магистрали, даже городок, который находится на стратегической развилке: одна дорога протянута к столице испанского анклава, а другая, огибая гряду холмов с запада, идет на Львов – вот этого мы раньше не знали. Второй ход на юг, в сторону Березового, Евлашей и египтян. Основали деревеньку две греческие семьи, неизвестно как оказавшиеся в зоне испанского анклава. Глава одной – кузнец, другой – слесарь. Место греки выбрали не просто так: рядом на поверхность выходит угольный пласт. Француз не знает, где они берут сырье, но думает, что кузнецы используют не кричное-болотное железо, скорее всего, где-то рядом есть самородное месторождение.

Постепенно к ним подтянулись еще несколько семейств мастеровых, дальше больше, и теперь в Канони насчитывается больше четырех десятков дворов, и число обитателей постоянно увеличивается. Есть кузни, ремонтные мастерские, работающие по заказам анклавов, гончарные и кожевенные микромануфактуры, развиты вспомогательные ремесла. Большой базар работает в выходные дни. Поселение может похвастаться приличной деревенской таверной, ее Жан мельком похвалил. Люди там живут все больше серьезные, сплоченные, не из бедных, поэтому желающих их обидеть не находится.