Владимир Кучук - Под взглядом двух лун

— Погоди-ка, — Бобер выдернул нож из шеи гадины, сделал разрез под нижней челюстью и стал ковыряться лезвием. Через минуту извлек из дыры какой-то шарик светло-серого цвета, размером с вишню. Потом сделал еще один разрез кожи, круговой, возле шеи, наступил ногой на хвост змеи, опять воткнул лезвие в голову и дернул снизу вверх. Кожа слезла с тела змеи чулком.

— Вот, держи, твой трофей, — Виктор подбросил снятую шкуру поближе к Косте, — через десять минут она будет безвредна. Ремни из нее делают — загляденье, а денег стоит — хороший ствол прикупить можно. А вот это, — он взял двумя пальцами извлеченный шарик, — пара десятков хороших стволов или одна шикарная машина! Если эту горошину настоять на литре спирта, получится превосходный обезболивающий препарат! Никаких побочных эффектов, нагрузок на сердце и наркотического привыкания. Короче — мечта любого анестезиолога. Это нам там рассказали — на семинаре. Любой барыга эту штуку с руками оторвет. Держи!

Константин так же — большим и указательным пальцами, принял у Бобра драгоценный шарик. Поднес его к глазам, рассмотрел.

— А что я с ним делать буду? Коль, возьми, тебе это нужнее. Вернее — твоим клиентам.

— Не клиентам, а пациентам, — поправил доктор, — не жалко?

— Не, нормально.

— Я так понимаю, что это и есть тот орган змеи, вернее — железа, которая выделяла обезболивающее перед тем, как присосаться к жертве.

— Точно так.

Студент достал из сумки флягу, отвинтил крышку и затолкал в горлышко чудо-горошину.

— Будем настаивать, — Николай потряс флягой у уха, после того как завинтил крышку обратно.

Вертолетыч крякнул, узрев такое кощунство, как будто получил под дых.

— Это как же, целую флягу спирта испортил? Лучше б в чистом виде! Э-э-э-х, медицина!

— Спокойно, Игнатьич, наркоз у нас всегда был в большом дефиците.

— Вить, а, Вить, а эту…. анестезию внутрь принимать можно?

— Можно, только можно опростоволоситься.

— Это почему же?

— Ну, как же — проанестезируешь там себе все кишки, особенно "прямую". Вот они у тебя и будут жить своей жизнью — справлять нужду когда заблагорассудится.

Вокруг костра грянул смех.

— Ладно тебе, пустобрех, — со снисходительной улыбкой проговорил Дед.

— Смотрите, весельчаки, светать начинает, — посмотрел вокруг Вакула. — Всем перекусить и собираться.

Сталкеры завозились на своих местах, собирая пожитки и перекусывая на ходу.

— Давай помогу, хлопче. — Бобер быстро собрал и уложил в рюкзак вещи Константина. — И это, спасибо тебе, Кость. Ты мне, как ни как, жизнь спас.

— Деду спасибо скажи, он меня послал за дровами, что возле тебя лежали.

— И Деду скажу. Но ты эту "веревку крашенную" хорошо прижучил, и главное — вовремя. Да еще обжегся. Знаешь что, — Бобер порылся в своем мешке. — Держи! Теперь он твой! — на ладони у него лежал КПК с семи дюймовым экраном, в ударопрочном прорезиненном футляре с секцией для запасной батареи.

— Что это?

— Отличная штука! "Наладонник". Незаменимая вещь в Зоне. Он раньше Вите Зброе принадлежал. Теперь твой.

Костя с выражением приятного удивления рассматривал подарок.

— Дай-ка гляну. — Гаврош взял КПК, включил и стал пальцем тыкать в экран. — Зброя, похоже, здорово "шарил" в этих девайсах — карты Зоны, детектор аномалий, компас, навигатор, радиометр, возможность отправлять и получать сообщения по местной сети и еще всякая всячина. Опять же — книжки можно читать, музыку слушать, кино смотреть.

— А батарея там постоянно подзаряжается от какого-то местного кристаллика, — добавил Бобер, — засунутого в запасной отсек, то есть — практически вечная.

— Класс! — Гаврош вернул компьютер новому хозяину.

— Но я же не…..

— Ладно, пацан, не парься! Я научу тебя им пользоваться.

Через полчаса команда Вакулы покинула свой лагерь и двинулась, в обычном порядке, в сторону мертвого села Красное.

— Да-а-а-а, прям какой-то замок в миниатюре, — подытожил внешний осмотр склепа Вакула, после того, как его группа без приключений добралась до кладбища на окраине села, которое, как и сотни других сел и деревень Зоны Отчуждения, давно были брошены жителями.

— Готика в чистом виде, — добавил Гаврош.

— А это и есть точная копия средневекового замка, построенного в готическом стиле, — подтвердил Стропа.

— Где построенного?

— Известно где — в Польше, где то под Краковом.

— Откуда такая осведомленность?

— Да на базе у нас, как-то раз, один дедок появился. Каким ветром занесло и зачем — не знаю. Он, еще до Чернобыльской аварии, в этом селе был директором или смотрителем краеведческого музея. Много интересного поведал нам об этих местах, особенно проподземелья, когда узнал кто мы такие. И про этот склеп тоже. Рассказывал, что когда-то в эти места из Польши был сослан один шляхетский пан, попавший в немилость к королю. У него отобрали все — родовой замок, земли, крепостных, а ему и его многочисленному семейству дали пинка, как у них говорят — под дупу. Он приехал в эти края со своей родней на нескольких телегах, груженных нехитрым скарбом. Но, то ли у шляхтича, все таки, была заначка на черный день, то ли у него, просто, башка хорошо варила, а скорее всего — и то, и другое. Но, уже через год, он с родней жил в большом свежеотстроенном доме, на нивах, прикупленных у местных землевладельцев, как говорится — колосилась всяческая полезная растительность, в сараях и загонах резвилась и гомонила многочисленная домашняя живность. Кроме того — на краю деревни коптил небо небольшой, но весьма прибыльный спиртовой заводик. В общем, как сейчас говорят, поднялся пан нехило, а благодаря рабочим местам, которые он дал местным жителям, их захудалая деревушка превратилась в цветущее село. Для односельчан пан построил эту церковь — Стропа указал на каменный храм у входа на кладбище, — а для себя и своих родных построил небольшую часовню и выписал ксендза для проведения католических богослужений. Когда шляхтич умер, благодарные односельчане переименовали свое село в Лесковку, по фамилии их благодетеля — Лесковицкий. (Это при советской власти село стало — Красное). До самой революции отпрыски рода Лесковицких славно служили на благо Российской Империи. А этот некрополь действительно является уменьшенной копией его родового замка. Видно — тосковал пан по родным местам. На заре советской власти большевистские активисты, на волне борьбы с церковным мракобесием, склеп разорили, прах усопших был просто выброшен наружу. Селяне, тайком, перезахоронили оскверненные останки в одной могиле на окраине кладбища. Вход в подземелья был обнаружен во время строительства склепа, а кто и когда их построил — не знает никто. Кстати, дедок этот, ну — смотритель музея, рассказывал, что его отец, где-то в двадцатых годах, видел, как однажды ночьюк склепу подкатила крытая машина, из которой вышли пять человек с объемными вещмешками и оружием и скрылись внутри него. Машина тут же уехала. Отец наблюдал до самого утра, но назад так никто и не вышел. Кто знает — может диггеры вышли в другом месте, а может…. В местных катакомбах заблудиться и сгинуть — "как два пальца об асфальт".