Дэвид Эннендейл - Честь и гнев

Воспоминания о кошмарном правосудии разгорячили его кровь, сон отступил, а в сердце забилась собственная ярость.

— После войны, когда трупы еретиков лежали десятиметровыми кучами, а Безупречное Воинство выдворили с Лаудамуса, я вновь увидел Гамигина. Кровавые Ангелы уходили из Семпитернуса, в воздухе развевались штандарты, а сержант был более суровым и спокойным, чем мрамор, на который был похож. Но больше всего я запомнил ярость.

— Харн, ты не можешь себе представить этот гнев, и какой ужас и мучения он нёс.

Несколько звёзд устремились к земле, и Уле улыбнулся. Он опустил глаза и посмотрел на человека, который был его внуком, но высек на своем лице и груди ритуальные руны и был одет в грязные робы культиста. Человек, который по собственному желанию выступил на стороне вернувшегося Безупречного Воинства.

Человек, который вонзил нож в живот Уле.

Холод забирал его, но он продержался достаточно. Он увидел, что пришло возмездие.

— Ты не можешь себе представить этот гнев, — повторил он, — но, клянусь Троном, ты познаешь его.

Звезды падали с неба, покрывающегося шрамами от десантных капсул. С него вновь лились кровавые слезы.