Виктория Гетто - Чёрное Небо Синего Солнца

— Я и мои люди путешествуем. По разным местам. Иногда помогаем тем, кто попал в беду. Как вы. Этого пока всё, что вам достаточно знать о нас. Те, кто решится остаться — узнают, естественно, всё. Ну а пока оставляем вас одних. Девочки — за мной!

Все члены Клана поднялись со своих мест и мы пошли к выходу из столовой…

…В гостиной были все Романовы, с нетерпением ожидая меня. Вроде бы всё, как я уже начал привыкать, только Аликс поглядывала на меня с неким ужасом, и иногда даже постукивала зубами.

— Что, дамы и господа, как вам очередное приключение? У нас скучно не бывает.

Улыбка сошла с моего лица, и я вновь стал серьёзным:

— Слушаю вас. Ваше нетерпение и любопытство просто звенит в воздухе.

Как положено, начал отец семейства:

— Господин Торвальд, что будет с этими людьми?

— Я предложил им выбор — либо Стамбул, либо Клан Рыбы-Людоеда. До обеда они могут подумать, а после распределим всех согласно их желаниям. Тем, кто захочет уйти — вернём их одежду, сотрём все воспоминания о нашем Острове и высадим возле Стамбула. А остальных — обучим, расселим, пристроим к делу. Но сначала отдых — пару дней повисим возле экватора, девочкам и мальчикам надо отдохнуть. Не находите, что люди заслужили отдых?

Николай молча кивнул, соглашаясь со мной.

— Да и вам это время пойдёт только на пользу, после многолетнего заключения.

— Совершенно верно, господин Торвальд.

Произнёс бывший монарх, внутренне радуясь спокойствию и безопасности. Пока Вождь держал слово с пугающей скрупулёзностью.

— Сколько вы собираетесь ещё пробыть здесь, милостливый государь?

На этот раз спросила Татьяна, требовательно глядя на меня.

— Два дня на отдых, шесть часов на подготовку к перебросу в другой мир. Такой ответ вас удовлетворяет, сударыня?

Смутившись, девушка кивнула. Я вызвал кластер, поинтересовался, как идёт лечение, и, узнав всё, что мне нужно, добавил:

— Да, ещё одно, дамы и господа, сегодня к вечеру вам нужно будет посетить медблок. Пора привести дам в порядок. Да и вам, Николай Александрович профилактика не помешает. Подправить здоровье, если есть такая возможность, никогда не помешает. Так что пока можете отдохнуть.

Тот вздохнул:

— Увы, сударь, скука такая вещь… Мы даже книг не имеем.

— Книги?!

Я удивился. Потом хлопнул себя по лбу — действительно, ведь курс адаптации они ещё не проходили.

— Простите, простите. Совсем забыл.

Спохватился — вряд ли они смогут прочесть современные мне издания, ведь они написаны на новом алфавите…

— Может, синематограф? Хотите узнать побольше о нашем мире? Откуда я пришёл?

У всех сразу вспыхнули глаза.

— Разумеется, сударь!

— Тогда — пожалуйста.

Вспыхнула сфера. Пожалуй, я и сам с удовольствием посмотрю ещё раз этот фильм… Всемирно известный памятник, символ киностудии — Мосфильм- сразу вызвал волнения и перешёптывание в среде Романовых. Всё верно, на заднем плане — Спасская Башня Кремля с алой звездой, символом большевизма. Но первые же кадры кинохроники и голос диктора заставил их замолчать и впиться в сферу, жадно ловя каждое слово:

— Двадцать девятого сентября одна тысяча тридцать восьмого года в Мюнхене открылась конференция Германии, Италии, Франции и Англии. Конференцию открыл Гитлер…

…Надо же показать, к чему привела его мягкость. Пусть думает. Не хочу воспитывать в Николае комплекс вины, но дать понять, что стоило его отречение — нужно обязательно… Романовы не могли оторваться. В наиболее драматичных моментах на глазах женщин стояли слёзы, а мужчины сжимали кулаки. Интерес вызвал Сталин. Николай даже отвлёкся от просмотра и спросил:

— Вы о нём говорили, господин Торвальд?

— Да. Именно.

Бывший царь затих, по прежнему не отрываясь от разворачивающейся картины… Короче, сначала — Битва за Москву-. Потом — Освобождение-. Великие картины, великого режиссёра, и как жаль, что на детях гениев природа отдыхает… Какой был великий отец, и какое ничтожество — сын…

…Пока Романовы получали толику информации, настало время встречи со спасёнными, и я направился в столовую. Там было тихо. Но люди разбились по группкам, что-то оживлённо обсуждая между собой. При моём появлении все встали, и от каждой сформировавшейся кучки ко мне отправились, как я понял, представители, вскоре обступившие меня плотной группой. На толпу они никак не тянули. Усмехнувшись краешком губ, я спросил:

— Кто желает отправиться в Стамбул?

Руку подняло четверо.

— Сколько у вас людей?

— Всего — пятьдесят шесть. Но…

— Чуть позже. Через минуту.

Перевёл взгляд на представителей тех, кто захотел остаться. Они словно подтянулись:

— У вас есть вопросы?

— Да, господин Торвальд, разумеется.

— Про жалование, условия, работу, естественно? Тогда потерпите. Если кто захочет переменить своё решение, услышав ответы, то я всегда могу организовать отправку в Стамбул без всяких условий и ограничений.

Опять повернулся к возвращающимся:

— Итак, сначала с вами. Сейчас вы получите назад свои вещи, переоденетесь, а затем вас начнут высаживать возле — Живого-. Чтобы все пассажиры эсминца были в одном месте. Иначе возникнут вопросы, на которые вы не сможете ответить. Надеюсь, больше вопросов не будет? Ни на что другое вы претендовать не можете. Ни на компенсацию, ни на воспомоществование. Я вам никто, а вы мне — тем более. Прошу всех проследовать в ту дверь.

Я указал на открывшийся в стене проём. Недоумённо переглядываясь, эмигранты двинулись в указанную сторону. Дождавшись, пока покидающие Остров исчезнут за плотно закрывшимися дверями, повернулся к молчащим остающимся. Мужчины, несколько молодых девушек. Подросток. Тот самый, кого привёл Романов…

— Молодой человек!

Парнишка дёрнулся, потом показал на себя. Я кивнул:

— Да-да, вы. А что скажут ваши родители?

Парень опустил голову, потом глухо произнёс:

— Нет их у меня. На Кубани от тифа умерли, год назад. А меня солдаты подобрали. Я у них в воспитанниках ходил.

— Простите… Я не знал.

Парнишка махнул рукой, не поднимая головы.

— Что же, тогда приступим. Итак, дамы и господа, первое, и самое главное для вас: я — Вождь, Командир, Глава Клана. И никак иначе. Никакого народовластия, демократии, учредительных собраний и прочей ерунды. Только жёсткое самодержавие в моём лице. Далее. У нас равноправие. Не пугайтесь, пожалуйста. В том смысле — что любой член Клана, будь он мужчиной, женщиной, ребёнком, специалистом или простым исполнителем, имеет одинаковые права. Никакой дискриминации. Все проблемы и конфликты решаются между собой, к обоюдному согласию. Ко мне обращаются лишь в случае чего то такого, что вы не в силах разрешить сами. По опыту знаю, что решение можно найти всегда. Тем более, в нашем конкретном случае…