Валерий Моисеев - Анатомик

— По — моему, дама не в восторге от вашей любви, вы не находите? — подчеркнуто доброжелательно поинтересовался Рябой. — Кстати, а вам известно, что с такими, как вы на зоне делают?

— А ты, что мент, чтобы пугать нас зоной? — пискляво возмутился Сева.

— Слышь, большой! Ты свой гнилой базар‑то фильтруй! — угрожающе произнес один из парней Рябого. — Я не посмотрю, что ты Кинг — Конг. Чем больше шкаф, тем громче он падает!

Возмущенный до глубины души, Сева перестал держать, бешено вырывающуюся, Светлану Сергеевну, за руки. Он поднялся во весь свой исполинский рост и фальцетом взвизгнул:

— А ты попробуй урони меня! И посмотрим, кто громче свалится ты, или я?

Светлана, чьи руки оказались свободными, разогнулась как пружина и, влепив Марату оглушительную пощечину, проворно скользнула ему за спину. Это сошло ей с рук, так как тот был занят оставшимися без поддержки брюками, которые норовили сползти ему под колени.

— Ах, ты стерва! — вскричал он в ярости и принялся судорожно натягивать брюки. — Сейчас ты у меня огребешь по — полной!

Но его угрозам не было суждено сбыться. Светлана Сергеевна очень ревниво оберегала свою репутацию, вдобавок ко всему, оба ее прозвища были даны ей, отнюдь, не за красивые глаза. Хотя, конечно, и за них, тоже. Как бы то ни было, она с блеском доказала, что студенты совсем не зря окрестили ее и Снежной Королевой, и СС. Продемонстрировав завидное хладнокровие, она сорвала скотч, которым был заклеен ее рот. Затем, продолжая оставаться позади Марата, она быстро наступила ногой на его спущенные брюки. Этот маневр был проделан настолько неожиданно, что вырвал брюки из его рук.

Незадачливый насильник нагнулся, чтобы подхватить штаны и натянуть обратно. Это была его роковая ошибка. Светлана Сергеевна была самым последним человеком к которому Марату стоило поворачиваться спиной, после всего того что он собирался с ней сделать. И уж, тем более, ему не следовало принимать позу, исполненную безграничного доверия.

Продолжая ногой удерживать брюки своего обидчика, на уровне его щиколоток, Светлана дотянулась до скальпеля, лежавшего на соседнем секционном столе. Грациозно изогнувшись, она издала сладострастный стон и просунула руку со сверкающим инструментом меж ног Марата. Отточенным движением она всадила скальпель ему в подбрюшье. Глубоко прорезая, все, что попадалось ей по пути, Светлана молниеносно прочертила широкую дугу снизу вверх, закончив разрез у основания копчика пациента.

Все бывшие в морге, мужчины застыли в ужасе. Под аккомпанемент истошного воя Марата, они рефлекторно схватились за свои причинные места, Исключение составлял лишь виновник торжества Светланы Сергеевны, который уже распрямился и теперь тупо смотрел на обширную прореху, образовавшуюся в его трусах. Как ни странно, но крови не было.

— Ты что наделала, курица? — повернулся к Светлане Марат.

Его лицо было белым, от осознания непоправимости произошедшего с ним факта.

Светлана скрестила руки на обнаженной груди и, окинув его презрительным взглядом, нравоучительным тоном произнесла:

— Не хами, подруга! Не забывай, мы теперь, с тобой одного пола!

Помещение морга потряс громовой хохот. Это Рябой, а следом за ним и его братки ржали в голос, словно кони.

И тут из чудовищного разреза, в теле Марата, хлынули потоки крови. Рука его скользнула к кобуре, висевшей подмышкой, но он, так и не успев достать пистолет, внезапно завалился на бок. Лежа посреди огромной расползающейся лужи черной крови, он скользил в ней, тщетно пытаясь подняться на колени.

Сева с какой‑то задумчивой отстраненностью посмотрел на поверженного напарника и достал из плаща свой огромный пистолет. Его никто не останавливал. Подойдя к истекающему кровью Марату, он, не целясь, выстрелил. Пуля снесла умирающему ту малую часть головы, в которой находился его неимоверно страдающий от унижения мозг.

Свершив акт милосердия, гигант перевел тяжелый взгляд на Светлану. Она к тому времени уже успела, насколько это было возможно, прикрыться остатками своего платья. Скальпель по — прежнему оставался у нее в руке.

Рука Севы с пистолетом начала медленно подниматься.

— Не так быстро! — остановил его Рябой. — Что у тебя за дела с этим Джеком Потрошителем в юбке?

— Тебе‑то какая разница? — неприязненно покосился на него Сева, поднимая с пола спортивную сумку. — Если не возражаешь, я пристрелю ее и пойду своей дорогой.

— А что в сумке? — спросил Рябой.

— Кимоно и тапки, парни, я на тренировку опаздываю, — криво ухмыльнулся Сева. — Богом клянусь!

— Врет! — возмущенно воскликнула Светлана.

— Молчи, дура! — пискнул Сева и направил ствол прямо ей в лоб.

— Уймись, мамонт! Не то мои парни проделают в тебе дыру, как в пончике! — нетерпеливо прикрикнул на него Рябой. — А ты, дочка, говори, не тяни! Что там у него? Ну?

— Десять кило таиландского наркотика, — быстро ответила Светлана.

В то же мгновение, практически одновременно, прогремели три выстрела. Светлане Сергеевне показалось, что мимо ее щеки, впритирку, прошла тугая волна воздуха.

По кафельному полу со звоном запрыгали стреляные гильзы, после чего Севина туша с грохотом рухнула рядом с мертвым напарником. Прямо посередине его лба появилось отверстие, словно у индийской танцовщицы. А на левой стороне груди, на белом плаще, стремительно расцветала хризантема с черной серединкой.

— Действительно дурь! — радостно вскричал парень Рябого, проворно раскрыв спортивную сумку, выпавшую из Севиных рук. — И много!

— Уймись, Флип! — нетрепливо прикрикнул на него Рябой. — Мы здесь такую канонаду устроили, что скоро менты заявятся. Уходить надо.

— Можно никуда не торопиться, — послышался слабый голос Влада, до сих пор валявшегося на полу в отключке.

— О, угнетатель люмпен — пролетариев очнулся! — иронически хмыкнул Рябой. — А ну поясни диспозицию, мил человек!

— В анатомическом корпусе никого нет, его закрыли на время ремонта, — простонал Влад, держась обеими руками за голову. — Моя бригада пристреливает стальные уголки к стенам при помощи дюбельного пистолета. Так что к выстрелам здесь тоже привыкли. А потом здесь такие толстые стены, что можно из автомата палить, на улице никто ничего не услышит.

— Ну, что же поверю тебе на слово! — недоверчиво проворчал Рябой. — Но, гляди у меня, ежели обманешь!

Он, кряхтя, присел над сумкой и взял в руки один из бывших там пакетов. На лице его читалась напряженная работа мысли.

— Много всякой дури повидал, но такой еще не довелось. Флип, у тебя нет желания попробовать? — издевательски ухмыльнулся он.

— Босс, хорош прикалываться — это же голимая синтетика! Видно невооруженным взглядом, — возмутился парень. — От такой никакого удовольствия, мозги только закипят и все!