Андрей Левицкий - Оружие Леса

– Думаешь, это наш хромой? – Шутер тоже распрямил ноги. Алина принялась складывать остатки нашей трапезы в сумку.

– Не знаю, но очень надеюсь, – я полез через борт. – Придем туда и узнаем. Тоник мне обязательно надо вернуть, если он еще цел.

Дымок поднимался из дыры в крыше здания, которое я определил как коровник. Ну, или, может, свинарник, в общем, нечто фермерское, где раньше держали всякую животину. А теперь там, надо полагать, обосновались люди. То ли надолго, то ли устроили небольшую стоянку, вот сейчас и проверим.

Мы втроем лежали за кучей земли, насыпанной у сарая неподалеку, и смотрели на проем, оставшийся на месте выломанных ворот в торце свинарника. Здание было длинным, и дыра, откуда шел дым, находилась ближе к дальнему концу.

– Действуем так, – сказал я. – Шутер, поднимаешься на крышу этого сарая, сверху прикрываешь меня. Алина – отползи вон туда, к углу, где ящики. Спрячься за ними, это более выгодная позиция, и тоже контролируй. Оттуда будешь видеть все здание. Это на случай, если с другой стороны есть выход, а он там почти наверняка есть, и если оттуда кто-то появится, пойдет сюда снаружи вдоль стены. Я подползаю к свинарнику, заглядываю через ворота. Либо сразу ползу назад, либо забираюсь внутрь, это зависит от того, что там увижу. Вы лежите на месте, ждете. Я возвращаюсь, описываю обстановку, тогда решаем, что делать дальше. Вопросы есть?

– А давай я сползаю, – предложил Шутер. – Я ж того… некрупный. Шума создаю мало, перемещаться тихо умею.

Я покосился на него. По мне, лучше делать самому, чем лежать и нервничать, что тот, кому поручил задание, сделает что-то не так. Поэтому я ответил:

– Ну, и я тихо умею. Тогда на базе к вам троим подобрался на бросок гранаты, а вы и не заметили. Короче, делаем, как сказал. Только, Алина, нам бы на время поменяться стволами. Ползать сподручнее с пистолетом, а тебе, чтобы прикрывать меня, лучше винтовка, так что бери мой «Карбайн», а мне давай «СПС». Все, пополз. Оружие держать наготове и глядеть в оба.

Напутствовав спутников такими словами, двинул к свинарнику. До него добрался без проблем, хотя полз методом «червяка», с оружием в боевой готовности, на случай, если кто-то выйдет навстречу, а такое перемещение и медленное, и энергозатратное. Но дополз без шума и пыли. И увидел внутри одно здоровенное длинное помещение с высоким потолком и такими же сломанными воротами на другом конце. К ним тянулся широкий проход, а у стен были перегородки загонов: дощатые решетки высотой по пояс. Костер и правда горел на противоположной стороне, возле него было трое: двое сидят, один стоит. Его силуэт показался мне знакомым.

Я свернул к стене и стал перемещаться под перегородками, из загона в загон. Хорошо, что скотины здесь давным-давно никакой не держали, дерьмо засохло, перемешалось с землей, сверху проросла трава, в общем, ползти было не противно. От костра доносились неразборчивые голоса. Один был скрипучий, и я подумал, что слышал его раньше, только не вспомню, где именно. Потолок – далеко над головой, там на балках виднелись птичьи гнезда, свешивались мочала из сухой травы и корней. Хотя птиц не видно и не слышно.

Голоса стали разборчивее. Стоящий человек отошел, хромая, от костра к ближайшей перегородке. Там на гвозде висела фляга, хромой ее взял и пошел назад, на ходу отвинчивая колпачок.

Что это тот самый старик, который спер тоник, я не сомневался, но почему скрипучий голос кажется знакомым? Старик сел у костра, напротив двоих помоложе: один довольно крупный, с грубыми мужицкими чертами лица, а второй тощий как глиста и с унылой рожей. Первый сидел, второй лежал на боку, подставив под щеку кулак и прикрыв глаза.

Старик приложился к фляге, и здоровяк проворчал:

– Опять лакаешь, Рапалыч.

– Да какой «лакаешь», какой «лакаешь», – заскрипел тот. – Вода это.

– Ага, как же. У тебя там вино, кислятина, с водой разбавленная. Как такую бурду вообще можно пить? Нет чтобы самогона полезного хлебнуть, на ягодах…

– Так нет у нас самогона, Коротун, – перебил старик даже как-то обиженно, и тут я его узнал. Да это ж тот торговец с Черного Рынка, у которого я купил арт, «погремуху», когда собирался ночью наведаться в бандитский лагерь, чтобы спасти Мишу! Ну, точно – тот самый! Что он здесь делает? Если Рапалыч торгует артами… Ага, то есть он не простой бомж, а старатель. Вся эта троица – старатели. Небольшая бригадка, промышляющая сбором артефактов и мелкой торговлишкой. Такие обычно приходят на новое место, разбивают лагерь и от него расходятся в разные стороны, парами или поодиночке, кто опытнее. Топчут окрестности, сносят в лагерь все ценное, что найдут, а это могут быть не только арты, любые полезные и не очень вещи. Потом сразу на месте осматривают хабар, ненужное оставляют, остальное пакуют и идут в ближайшую точку, где есть рынок или скупщик. Тем и живут.

Ситуация вроде прояснялась, и еще ясней она стала, когда я вдруг понял, что все это время тоник был передо мной – зеленая бутылочка стояла на расстеленной у костра тряпке. Я вздохнул с облегчением, едва не выдав себя. Целый. Пока еще целый.

– Пьянь ты конченая, Рапалыч, – ворчал тем временем Коротун. – Если б у тебя не было нюха на арты, если б было куда податься, давно бы тебя бросили.

Рапалыч погрозил корявым скрюченным пальцем:

– Не бухти, Коротун. Не только нюх у меня. Я хабаром торговать умею, закопай тебя аномалия. А вы – не умеете, щенки блохастые. Я знаю, как клиента подогреть, хабар лицом показать, на лишний рубль развести. Старость, мудрость моя в этом подмога…

Тот, кого называли Коротун, лишь махнул рукой в ответ. Возле него и его унылого напарника лежали ружья, но модель я разглядеть не мог – охотничьи, кажется, какие-то.

– Нет от вас, молодых, толку, – продолжал скрипуче нудеть Рапалыч. – Силы в вас нет жизненной, истости людской. Живете как…

– Чего-чего нет? – не понял Коротун. – Какой истости? Заткнись уже, пень корявый! Вот скажи, какая от тебя польза? Что ты можешь? Только от аномалии к аномалии слоняться да арты подбирать. Но и те побыстрее норовишь сменять на выпивку, если тебя не контролить. Тьфу! – он плюнул в костер и отвернулся.

Я подполз еще немного ближе и замер под стеной, наблюдая за троицей у костра. Между мной и старателями оставалась всего пара перегородок. Рапалыч, отложив флягу, наклонился к тонику, повел корявым пупырчатым носом, будто обнюхивал его, потом взял. Поглядел на остальных двух и предложил:

– А давайте ее того… испробуем.

– Как испробуем? – промямлил Унылый, приоткрывая глаза.

– Как-как… губами, закопай тебя аномалия. Испробовать же надо, что за жидкость я нашел.

– Ну, ты дурно-ой, – протянул Коротун. – Ты что, не видишь? Эта зеленка светится! И вообще, она была теплая, когда я ее брал.