Александр Щёголев - Зона Посещения. Избиение младенцев

Трехэтажное здание, предназначенное для людей, было пристроено к цеху, полностью соответствуя и по высоте, и по ширине. К спичечному коробку цеха примкнули половину коробочки, разделенную на этажи, и получили один общий комплекс с общими стенами. Там обретались инженеры, технологи, администрация, там же располагались и бытовые помещения для простых работяг. Внизу столовая. Очень вероятно, когда-то работал еще и магазинчик по продаже заводских изделий…

– Нам на третий этаж, – сообщил Эйнштейн.

– Разве бытовочная не на втором? – спросил я. – Душевая – в бытовочной.

– Откуда знаешь? – заинтересовалась Горгона.

Я бы мог сказать ей, что всего лишь прочитал об этом в Сети, что изучал планы кирпичного завода и что я вообще многое знаю, чего и не снилось ее мудрецу Лопате, но промолчал. Решил не дразнить Эйнштейна, который считал, что чем больше читаешь, тем глупее становишься. Тем более босс мне тоже не ответил, страшно был сосредоточен. Почему нам нужно на третий, осталось без объяснений. Ну и ладно. Нужно – оно и есть нужно.

Однако вот так просто подняться на последний этаж нам с ходу не удалось. Услышали с лестницы странные звуки: что-то гремело и падало, а еще отчетливо раздавались… чьи-то вопли!

– Это любопытно, – констатировал Эйнштейн и оглядел нашу компанию. – Посмотрим или есть возражения?

Лопата демонстративно дослал патрон.

– Ага, возражений нет. Тогда в эту дверь, господа…

Второй этаж целиком занимала бытовочная. Перед ней был тамбур с несколькими выходами – в прачечную, в туалеты, еще куда-то. Стояли автоматы, продающие вафли, печенье, шоколадки, напитки. Были даже автоматы с газированной водой. Мы осторожно просочились в этот тамбур. Грохот и крики шли потоком из зала. «Приколю, как мух! – орал кто-то густым басом. – Суки! Вы меня не знаете!»

Гадостно-приторно несло мертвечиной.

– Всем стоять! – бросил Эйнштейн, подняв руку, как шлагбаум. – Ни шагу дальше!

И заулыбался, чуть не засветился от удовольствия.

Мы остановились перед широким входом в зал с рядами индивидуальных шкафчиков, похожих на высокие стальные пеналы. Там рабочие переодевались и шли в цех, там они после смены кое-как приходили в себя. У каждого была строго своя ячейка – неприкосновенная, закрытая на замок. Плюс много скамеек. И общая душевая. Штат состоял человек из пятидесяти-семидесяти, причем, судя по всему, только из мужчин, женщин в цеху не было, вот такое чисто мужское предприятие, так что бытовочная не разделялась на комнаты по половому признаку.

Сейчас в этих чертогах хозяйничал некто непонятный.

А еще – в изобилии валялись истлевшие человеческие останки, мощи всех видов, от отдельных костей до целых скелетов. Лежали вдоль стен и тела, одетые и раздетые, некоторые явно недавние, судя по вони и по тому, как их разнесло.

– Эммануэль! – громко позвал Эйнштейн.

Звуки оборвались. Из-за ближнего ряда шкафчиков выдвинулся мужик в защитном комбезе, под которым угадывался броник. Он волочил за собой выдранный стальной ящик, в котором кто-то когда-то хранил свои шмотки. Дверца у ящика была выдрана, показывая миру незамысловатое нутро: полочки для обуви и шляпы, крючочки и плечики для костюма.

Ситуация прояснялась. Человек всего лишь срывал злость на мебели, бывает.

– Мистер инженер! – воскликнул он.

– Знакомьтесь, – сделал Эйнштейн приглашающий жест. – Наемник из группы Глубокой Глотки, можно сказать, правая рука вождя. Рекомендую.

Наемник обнаружил Горгону:

– О! Та самая девчонка?

– Та самая, – согласилась Горгона.

– Мне срочно надевать шлем от мозгов?

– Пачкаться об тебя, – поморщилась она.

– Грубишь взрослым, – сказал он.

Она равнодушно показала ему фак.

Мужик задохнулся от гнева. Отшвырнув раздолбанный шкафчик, бросился к нам красивыми упругими скачками, не человек, а пущенное ядро, и лицо его стало страшно, и Горгона невольно попятилась, а Лопата заслонил ее собой, готовый к встрече… Ничего не понадобилось.

Казалось, стык неизбежен, вот сейчас все взорвется. Но вдруг нападавший оказался по ту сторону зала. Это ярдах в двадцати, зал был просторный. Неуловимый миг, и он там. Не успокоившись, он возобновил забег, перепрыгнул скамейку, наступил на кости (оглушительно хрустнуло), но, оказавшись перед аркой входа, снова был переброшен назад, к противоположной стене.

Граница ловушки обозначилась.

– Влево и вправо – та же проблема? – посочувствовал Эйнштейн.

Эммануэль рухнул на кафельный пол, держась за голову.

– Здесь круг, Антисемит… Замкнуло…

– Что ж ты без полной карты поперся?

– Суки, как я их ненавижу…

Я не слышал и не читал о такой аномалии, но глазам не доверять в данном случае было глупо. Судя по количеству костей и трупов, выбраться из замкнутого пространства было затруднительно, если вообще возможно. И стало ясно, почему мы идем на третий этаж вместо того, чтобы скоренько пройти в душевую напрямик.

– Мы тебе можем чем-то помочь? – спросил пленника Эйнштейн.

– Сдохните! – Он сплюнул.

– У него там есть раковина с водой, смерть от жажды ему не грозит, – прояснил нам Эйнштейн ситуацию. – Но с едой напряженка. Трупы жрать – отравиться и сдохнуть в мучениях. Ему бы напарника в компанию, стало бы полегче…

Человек вскинулся:

– Я тебя понял, инженер. Твои условия?

– Ответь на несколько вопросов. Зачем ты здесь и сколько вас? Где остальные?

– Глотка разделил группу, часть людей отправил сюда. Приказал ждать вас. Это на крайняк, если у него самого что-то обломится. Карту дал только на лужу, паскуда, да и та… В общем, накрылись все, кроме меня. Трое нас было.

«Накрылись» и «гробанулись» – любимые словечки сталкеров, я и сам эту заразу давным-давно подцепил. Но дело не в том. Ты, мужик, тоже накрылся, могли бы сказать мы ему, однако пощадили его психику. Все-таки человек на что-то еще надеялся.

– Как вижу, у Глотки с вами и правда обломилось, – закончил Эммануэль. – Он жив?

– Жив, цветет и благоухает, – ответил Эйнштейн. – Группу потерял целиком, остался один, как и ты. Следующий вопрос: кто отправил вас в Зону? Кто снаряжал? Только не лепи мне про посредника. Рядовые, может, и лохи, но вы-то с Глоткой знаете, кто главный.

– А вот главного я тебе сдам, только когда ты приведешь Глубокую Глотку сюда, ко мне. – Наемник встал и отряхнулся. – Когда втолкнешь его в эту мышеловку. Ты был прав, очкарик, вдвоем – оно легче.

– Непременно Глубокую Глотку и никого другого? – уточнил Эйнштейн. – Я не спрашиваю, зачем…

– Так а чего, отвечу. Брикеты потеряны, и я ужасно проголодался. – Он непроизвольно сглотнул. – Глотка – парень откормленный… сучий сын.

Похоже, это не было шуткой. Эйнштейн солидно покивал: