Александр Щёголев - Зона Посещения. Избиение младенцев

Черт, эти ее «очки» достали меня. Задурить мне мозги не может, так хочет влезть в них через задний ход? Попросила бы тогда этого клопика, который читает мысли по идиомоторике, стоять рядом и шептать на ушко.

– Выйдем наружу, – предложил ей я. – Хочу кое-что сказать, но стесняюсь.

Вышли.

Лопата привстал, ожидая распоряжений. Она жестом вернула его на исходную. Я ткнул пальцем в «очки»:

– Уже спрашивал, но попробую снова. Твоя мачеха применяла похожую штуку на моем отце, чтобы определять, когда он врет. Ты зачем-то притащила сюда дубликат. Проверяешь мои реакции? Это надо понимать как недоверие или как извращенное проявление симпатии?

– Это не дубликат, – сказала она. – Где-то как-то оригинал.

– Вау… И как же они…

– Как они ко мне попали, не твое дело. Прежняя владелица использовала их двояко…

– Убитая владелица, – покивал я.

– Кто-то сделал доброе дело, – согласилась она. – Так вот, прежняя владелица носила эту штуку постоянно, особенно дома, не снимала даже в постели. Ты, Пэн, просто не врубился до конца, в чем прикол. Самая важная функция «очков» – не фуфло засвечивать, хотя они и это могут, а ставить помехи, мешающие мне воздействовать на мозг. Они формируют защитное поле.

– Отлично, врубился. И что поменялось?

– Да то, кретин, что я из-за тебя их надела, – закричала она шепотом. – Отключить, а потом включить пистолет – это ж какую мощь надо иметь! Главное, ты продолжаешь развиваться. А чем мой мозг отличается от электрической схемы? Те же электрические токи, те же цепи. Там открыл, тут запер. Бог знает, что тебе в башку придет, если захочешь потренироваться на людях.

– Святые сосиски… – только и смог сказать я.

Она меня боялась? Я, по ее мнению, представлял опасность? О своих перспективах я, честно говоря, не задумывался. Воздействовать еще и на людей, видеть токи мозга… Можно, конечно, попробовать. Но потом, потом…

– Не такая я сильная, как ты думаешь, – добавила Натали. – Контролер из Чернобыля, если бы бросил свое стадо, перестал трястись от страха и взялся за меня одну, пробил бы мое поле, я это чувствовала. Твое – вряд ли. Помнишь нашу первую встречу в Зоне? Ты на меня так пялился, что я очканула.

– На твой прикид я пялился, а не на тебя! На желтые ботинки и все, что выше.

– Я тогда подумала – примериваешься, как бы спалить мой чердак. Правда, быстро въехала, что от тебя подляны не будет. Но сейчас, когда ты из-за отца психуешь, слов моих не слышишь… А еще такой упертый, что… Короче! Без «очков» мне нельзя.

– Короче – короче, – передразнил я, вернув должок. – Какие же вы дуры, бабы! Да чтобы я – тебя… Тьфу! Да если б ты не трахалась со своим Лопатой…

Вырвалось, долбить тебя в ухо! Держал это дерьмо в себе, держал и не удержал.

Она вспыхнула и расхохоталась, рассыпав золотые колокольчики по этой помойке.

– Тем более, куда слабой девушке без защиты? Классный ты все-таки обалдуй… Давай гони свой план насчет тюряги. Вытащим твоего папашу. У тебя же есть план?

– Сначала заглянем в одну тошниловку с идиотским названием «Бистро»… – начал я излагать.

И в этот момент грохнуло. Полгоризонта к западу от Стены полыхнуло. Ощутимо вздрогнула земля под ногами.

– Ни фига себе, – сказала Натали. – Это где-то как-то рядом.

– Взорвали «Детский сад», – сообщил я и откашлялся. Голос отчего-то вдруг сел.

Лопата вскочил и подбежал к нам. Распахнулась дверь гаража, дети высыпали наружу. Одна из девчонок заплакала.

– Я же говорил, всем кранты… – проныл Голубятник. – Абзац, поздно… все, приплыли…

Натали, мгновенно став Горгоной, вскинула вверх руку, как заправский вождь.

– За мной! – скомандовала она. – Ду хаст!

Если раньше кто-то думал, наблюдая за происходящим в городе, что все катастрофично, что порядок вещей рухнул, а люди обезумели, он сильно ошибался. Были идиллия, мир и благочиние. А катастрофа разразилась только теперь.

Если раньше у нас были беспорядки и погромы, то теперь была война.

Новый этап хаоса начался с этого взрыва, который мы видели. С детства знакомое мне здание рассыпалось на куски, белый столб поднялся до облаков. Основной корпус Института внеземных культур устоял, но вряд ли он остался пригодным для работы. Сколько людей погибло, уцелел ли хоть один мутант, не знаю… Сволочи.

Взрыв был как сигнал к действию. Неофашистские кланы, или кто там за ними стоит, приступили к настоящему избиению «младенцев Зоны» – вместо тех полумер, которые были до того. Теперь «Новые Ироды» просто убивали детей на месте, а не сажали в цивилизованные автобусы, как поначалу. Причем, мне показалось, мерзавцев с шевронами заметно прибавилось, да и несколько по-иному они стали выглядеть, больше смахивая на коммандос, чем на оболваненных юнцов. Похоже было, что на поле вышли запасные игроки.

Как же мало надо человеку, чтобы почувствовать себя посланником смерти, достаточно спрятать морду под балаклавой.

Впрочем, убивали они не совсем «просто». Не расстреливали и даже не резали. Вешали. Одинаковые виселицы, будто выскользнувшие с некоего тайного склада, в одночасье украсили улицы, и болтались на них вовсе не чучела. Мы проехали таких не менее двух десятков. На одних упокоились маленькие фигурки с табличкой «Отродье Зоны», на других – взрослые мужчины и женщины с табличками «Пособник тварей». Кто-то еще трепыхался. Детей-зверьков было не больше четверти.

Что касается «детских автобусов», которые заполнялись ни шатко ни валко в течение всего дня, то, по рассказам, вывезли их на один из пустырей на северо-западе и там сожгли. Вместе с отродьями Зоны, разумеется. Выйти никому не дали.

Самые ретивые из палачей даже устроили натуральную охоту на беспризорников, уничтожая их, как бродячих собак, без разбора.

Военных и полиции на улицах практически не встречалось, а те, что были, не пытались изображать какую-то деятельность.

Настоящее сопротивление оказывали только сталкеры: кто-то защищал своих детей, кто-то ненавидел этот город и рад был поквитаться, а кто-то – просто за компанию. Сталкеров в Хармонте чуть ли не каждый пятый – мы ж как в шахтерском городке живем, в котором все так или иначе связаны с родной шахтой. У нас роль шахты выполняла Зона. А еще в Хармонте оказалось большое количество оружия, которое все чохом попало на улицы.

Целыми семьями сталкеры пытались вырваться из города, но дороги были перекрыты – вот где жабы и копы проявляли усердие…

В этой каше никому до нас дела не было: едет себе электровэн с армейской эмблемой, значит, так надо.

Электровэн принадлежал Паттерсону-старшему. Эмблему на машине папаша Фаренгейта заслужил добросовестной работой на заправке и всегдашней почтительностью к чинам и погонам.