Андрей Левицкий - Квест на выживание

На бегу заглянул Мишке в лицо. В глазах Большого плескалось усталое отчаяние. Хотя… не могут нарисованные глаза ничего такого выражать, это Атила вообразил себе. Игры разума. Чепуха.

Раньше в кране был лифт, теперь он, конечно же, не работал, и подниматься в кабину, а оттуда перебираться на стрелу предстояло своим ходом. С тоской посмотрев на застывшую, перекошенную кабину лифта, Атила ухватился за холодную перекладину лестницы. Дождь сделал подъем трудным – руки мерзли, подошвы скользили, несмотря на крутое покрытие теркинговых ботинок (полное воспроизведение реальных – и цена не сильно отличается от материального аналога).

Внизу раздавалась стрельба, Монгол орал:

– За ним, живо!

Атила не смотрел вниз. Его не интересовало, следуют ли за ним скифы. Большие мальчики, не первый раз в Зоне и на Комбинате, должны соображать. А рюкзак тяжеловат, нужно его все-таки перебрать и выкинуть все лишнее…

Ладони мерзли, пальцы деревенели, дождь заливал лицо, смотреть получалось только на перекладины: желтые облезлые трубки металла в ржавых пятнах.

Дождь хлынул, как из ведра, и он остановился перевести дух. Кажется, легкие набрали воды, во рту стоял железный привкус, да еще подул ледяной ветер. Проклиная слишком уж достоверную механику игры, он снова пополз. Вот и кабина. В ней, конечно же, труп крановщика – оскаленный череп, пустые глазницы, истлевший форменный комбинезон, рыжая каска. Ну, кто бы сомневался!

– Бросай его вниз! – выдохнул залезший следом Большой.

– На фига?

– Вдруг встанет.

В словах Мишки был свой резон: Комбинат – территория оживших мертвецов. Но труп, выброшенный из кабины, скорее всего, упадет на кого-нибудь из скифов, и тогда Монгол обидится… а обидевшись, натворит глупостей, например, сдаст сотрудников Бюро админам.

– Ну и пусть, – решил Атила.

Вдвоем в крошечной кабине было тесно. На стрелу можно было легко выбраться через выбитое стекло.

– Дай я первый, – пробормотал Мишка.

– С чего это?

– Я же должен. Я виноват.

Это было не похоже на Большого, каким его знал Егор. Он уже открыл рот, чтобы спросить, не хочет ли Большой наконец-то поведать, что произошло, но в кабину всунулась мокрая голова Волчары – белые волосы налипли на лицо, делая скифа похожим на зомбака.

– Чего стоим?!

– Вас ждем, – Атила первым покинул кабину.

Если карабкаться по лестнице было просто тяжело и неудобно, то идти по стреле еще и страшно. Вроде бы ерунда – пройти по горизонтальным планкам, и ребенок справится. Но когда под тобой пять этажей пустоты, внизу – асфальт, прутья арматуры и голодные зомби, а перекладины скользкие от дождя и круглые в сечении… У Егора перехватило дыхание. Казалось, сейчас его опрокинет порывом ветра, нога подвернется…

– Быстрее! – прикрикнул Волчара. – Они за нами лезут!

– Да не торопи ты его, – пробурчал Большой, – не трогай человека, поскользнется еще. Тут аккуратно надо, по очереди.

– Поговори у меня!

Атила перестал их слушать. У него была задача поважнее: выжить. В такие моменты перестаешь различать виртуальность и действительность. Глаза видят пропасть, уши слышат свист ветра, нос мерзнет, дыхание становится частым и поверхностным, а сердце колотится, как бешеное.

Шаг, еще шаг. Нога скользит, хваленая подошва теряет сцепление с поверхностью. Атила дернулся всем телом, стараясь упасть плашмя и вцепиться в перекладину руками, но не рассчитал инерцию, рюкзак качнуло в противоположную сторону, и он полетел вниз. Страха не было, только ноги свело болью – он неосознанно поджал и напряг их в ожидании удара.

Уже через долю секунды он понял, что болтается, все-таки вцепившись в перекладину, и что судорожно сжатые пальцы можно разжать только силой. Атила постарался выровнять дыхание и начать соображать: в конце концов, ничего жуткого. Упади он – очнется в оболочке, поест, отоспится и зайдет снова. Плохо, но не смертельно. Вряд ли даже Монгол с его паранойей будет паниковать и считать, что Атила сбежал.

Только вот в Новозонье он попадет уже не первым, а с остальными игроками – если повезет. И никогда не узнает, что же на самом деле подвигло Мишку на этот сомнительный подвиг.

Стрела вздрогнула, чей-то расплывчатый силуэт оказался над ним:

– Руку давай!

Это был Большой. Он, стоя на четвереньках, уже держал Атилу за запястье левой руки. Егор попытался подтянуться, но, во-первых, рюкзак тянул вниз, а во-вторых пальцы начали разжиматься. Он извивался, как первоклашка на турнике, и понимал: Большому его не вытащить. Тот лег на живот поперек стрелы, свесив ноги, и ухватил за второе запястье. Теперь Атила не падал, но и забраться наверх по-прежнему не мог.

Лицо Большого было совсем рядом.

– Что же ты, Мишка? – тихо спросил Атила. – Денег было мало?

Мишка мотнул головой.

– Ты поверь, я тебя не предавал. И Бюро не предавал.

Стрела снова дрогнула, но слабее, и рядом с Мишкой оказался Герыч – тощий, верткий, с веревками и карабинами.

– С-суицидничек, – процедил Герыч сквозь зубы. – С-собакин сын. Вытаскивай тебя теперь. Я бы тебя в полет отправил, понял? Но Монгол против. Сам бы и лез, а то: Герыч легкий, Герыч пойдет…

Не переставая бурчать, он пристегнул Атилу к лестнице, потом прицепил страховку и к Большому. Тот отпустил Егора – тот тут же повис, беспомощный, как елочная игрушка на ниточке. Общими усилиями Герыч и Большой втянули его обратно.

Остаток пути Атила, не выпендриваясь, преодолел на четвереньках – пусть позорно, зато надежно, тем более, руки и ноги еще дрожали. Из кабины крана стреляли, видно, зомби так и не отстали.

На крыше Атила первым делом осмотрелся: плоская, с двумя будочками выхода, и пустая. Кое-где рубероид продавился, во впадинах скопились лужи. Атила сбросил рюкзак и лег на спину. Закрыл глаза, чтобы не заливало. Он не собирался подниматься в ближайшие пять минут, даже если зомби сожрут весь отряд, начиная с Мишки.

По крыше затопали, скифы заполнили крышу, но он по-прежнему лежал на спине, не реагируя на происходящее. Кто-то толкнул его в плечо:

– Эй, подъем!

Большой. Атила пробурчал сквозь зубы:

– Я отдыхаю.

Совсем рядом затрещал автомат, тогда он сел и открыл глаза.

Клацая выдающейся челюстью с ямкой, больше напоминающей овраг, Андроид стрелял от бедра. А по стреле крана на крышу ползли зомби – так много, что она явственно прогибалась. Чего в реале быть вообще не могло бы. Что будет дальше, Атила понял за секунду до того, как металлическая конструкция, облепленная мертвяками, как соломинка – муравьями, затрещала и начала оседать.

Она не лопнула, не ссыпалась вниз обломками, крушение было медленное и в чем-то даже величественное, так в фильмах рушатся подорванные мосты. Зомби не посыпались вниз, они продолжали цепляться за переломившуюся стрелу, за каждую перекладину, и заунывно подвывать – этот вой и невнятное бормотание заменяли им речь.