Сергей Недоруб - Прорыв реальности

— Ну как… они же не будут бегать и орать: «Эй, кто тут вампир, отзовись!». Орден, как и любое тайное общество, для своих взаимоотношений и взаимодействий имел некий мистический ритуал и некоторые мистические атрибуты, которые работали словно маркеры, указывающие на принадлежность к Ордену, к касте канцлеров. Без атрибутов никто не поверит тому, кто попытается опять объединить Орден. Мистика любит ритуалы и хорошо распознаваемые образы. Тем более что ты, Вадим, и сам понимаешь, магистры были самыми сильными вампирами, намного сильнее других. Так что… В общем, в последние четыре года Орден не объединился в такой степени, как было раньше. Мы скорее всего имеем дело с московской ячейкой, впрочем, одной из самых сильных в мире. Только питерские вампиры могут тягаться с московскими. Но в силу своего снобизма, невероятного апломба и косности не идут на объединение с Москвой, хотя контакты налажены.

— Но ведь и в Киеве, по моему опыту, была своя группа. Эти жуткие смерти тогда, когда я вынужден был полгода находиться на полулегальном положении… — Вадим вспомнил времена, когда он гонялся за убийцами девушки в южной столице России.

— Ну, Киев. Ты же сам понимаешь, что Киев — это Киев. — Байкалов улыбнулся. Тема киевской группы почему-то его очень развеселила. — Они и тогда, когда Орден был един и в силе, все время себе что-то выторговывали. Даже требовали одно время, чтобы остальные группы им привозили жертвы. Сейчас, насколько я знаю, там идет постоянная ругань. Им для поддержки силы достаточно между собой переругаться. Все же какая-то подпитка. Так что Киев пока можно в расчет не брать. Тем более что они даже пытаются легализоваться. Организовали потешную контору ВЕРВОЛФ — вроде бы группа любителей ролевых игр в страшилки с оборотнями. И уже говорят, что только эта группа может представлять интересы групп «альтернативного мировосприятия» во всем мире. Это они такой эвфемизм слову «вампир» придумали.

— Ты хочешь сказать, что в Киеве вампиры официально зарегистрировались? — не поверил Тимур.

— А им это не стоило особого труда. Вся местная власть в эту группу входит. Их прекрасно подпитывает общение с простым народом. Ну, ладно, это не важно. Я предлагаю ориентироваться только на московскую группу. Вот в общем-то и все. Вот только для интереса копия регистрационных документов киевлян. — Байкалов вынул из принесенной им папки несколько листков бумаги. — Просто в голове не укладывается.

Вадим взял в руки листочки и стал негромко, под нос себе, читать:

— «Декларация о создании Всеукраинского объединения любителей альтернативного мировосприятия. Украинское сообщество альтернативного мировосприятия (дурдом) занимает достойное место в ряду сообществ любителей странного Европы и всего мира. В Украине проживает множество альтернативно мыслящих, популярных не только в нашей стране, но и за рубежом, проводится ряд фестивалей и конференций международного значения, существуют активно работающие клубы любителей альтернативного мировосприятия…» Б-р-р-р… что за бред.

Вадим с брезгливой миной отложил документ в сторону.

— Ты говорил о символике. — Малахов глянул на Байкалова. — Ты представляешь, как она выглядит?

— Да, мне как-то один энамп, перед тем как я его прибил, намекнул. Вернее, он грозился, что придет день, и я подавлюсь костью канцлеров.

Малахов встал из-за стола, отошел в дальний угол кабинета и, отперев скрытый за книжными корешками сейф, достал небольшую коробочку.

— Вот эта? — Он вынул из коробки небольшой предмет и положил его на стол.

Это была стилизованная косточка из платины, длиной сантиметров тридцать, вся усыпанная крупными бриллиантами.

— Да-а-а… — протянула Клава, взяв в руки драгоценность. — Вот она, океанская яхта и дома нам всем на Лазурном побережье… Да тут каждый камешек стоит целого состояния.

— Где ты это взял? — Байкалов был потрясен.

— Когда я встретился с канцлерами в развалинах дома культуры «Энергетик», в их логове стоял громадный черный пудель из эбенового дерева с вот этой фигней в зубах. Ну, я взял себе на память… Она у меня в кармане четыре года лежала.

— В кармане? — переспросила Клава.

Слова Вадима никак не вязались с тем, что он рассказывал ей совсем недавно.

— Да, в кармане куртки, той, в которой я находился в кресле колеса обозрения. — Вадим ответил спокойно и без эмоций, дав знать Клаве, что их предыдущий разговор сейчас обсуждать не надо.

— Это атрибут высшей власти. Один из трех, — тихо сказал Байкалов.

Он взял кость у Клавы и, положив перед собой, стал изучать, поворачивая ее время от времени.

— Один из трех? Об этом тебе тоже один из тех, кого ты серебряными стрелами убивал, намекнул? — хитро спросил Тимур.

— Ладно, ладно, — махнул рукой Байкалов. — На самом деле после того, как я узнал о «Кости Канцлеров», я всерьез стал изучать этот вопрос. На самом деле их, высших символов Ордена, было три. Но два из них потеряны много лет назад. Много — это около сотни лет. Кроме «Алмазной Кости», которая до недавнего времени была единственным атрибутом, было еще два. «Хрустальный череп» и «Голос тьмы». Ну, с черепом все понятно. Это еще из ацтекской мистики…

— Так что, и они тоже? — изумился Герман. — Ты еще скажи, что протоукры все поголовно были вампирами сто сорок тысяч лет назад.

— Неужели не понятно? Как правило, цивилизации или государства, где человеческие жертвоприношения узаконены на высшем уровне, были полностью подконтрольны энампам. У ацтеков жреческая верхушка — это энампы. Только их клан угас. Но атрибут, если он появится у кого-то в руках, может послужить великому делу объединения.

— А «Голос тьмы»?

— Это был атрибут русских вампиров. Что это и как выглядит — никто не знает. Только упоминания. Он пропал примерно триста лет назад. Энампы всерьез считают, что «Голос тьмы» может притягивать к себе темные силы. Ну, это они так называют — темные силы, а по-нашему, по-человечески, он является сильным психотропным артефактом. Но повторяю. Что это и где оно, никто не знает. Поэтому можно с полной уверенностью сказать, что единственный существующий атрибут, символ вампиров, — у нас в руках, с чем я вас и поздравляю.

— Бурные аплодисменты, переходящие в овации, — заключила Клава.

— Именно, — засмеялся Дмитрий, поднялся и церемонно поклонился. — Спасибо за внимание.

— Вот что у тебя не отнять, — сказал Малахов, — так это потрясающей способности превращать любое дело в балаган.

— Ну, Вадим, — ничуть не смутился Байкалов, — ведь надо отдавать себе отчет, уж если мы охотимся за вампирами, хоть и энергетическими, все равно от некоторой балаганности и цыганщины никуда не деться. Ты же учил, наверное, классиков — бытие определяет сознание.