Андрей Астахов - Звезда Полынь

Больше всего мне хотелось выстрелить в темную фигуру, которая все ближе и ближе подбиралась ко мне. И слава Богу, что я этого не сделал, потому что фигура, не дойдя до моего укрытия метров десять-пятнадцать, совершенно неожиданно сделала несколько раз хорошо знакомый мне жест. Человек в экзоскелете предложил мне нарушить режим радиомолчания и включить прием.

Секунду спустя после того, как я включил радио, в наушниках раздался голос Ксении:

— Саша! Саша, где ты?

— Мама дорогая! — охнул я. — Ксения, это вы?

— Саша, это я! Выходи, не бойся. Тут друзья.

Это было именно то, что я так жаждал услышать на протяжении последних полутора часов. Увидев меня, Ксения вышла из-за угла и помахала мне рукой, а ее спутник сразу опустил оружие.

— Ой, как же я рада! — пискнула Ксения и повисла у меня на шее. — Живой! Родненькие вы мои мальчишки! А где Шершень?

— Не знаю, Ксюша, — ответил я, буквально наслаждаясь моментом. — Мы все потерялись в портале. Хотелось бы, чтобы он был жив.

— Я Мамонт, — сказал подошедший сталкер. Он был выше меня ростом, настоящий великан, одетый в серый комбинезон «Монолита» и с необычной для Зоны автоматической винтовкой Valmet, причем снабженной ЛЦУ и оптическим прицелом. — Баргеста ты грохнул?

— Я.

— Молодец, — сталкер протянул мне руку. — Мы с пацанами слышали, как он тут голос подавал, но решили не колотиться. А потом твою пальбу услыхали.

— И твой ПДА у меня отметился, — пояснила Ксения. Я не мог видеть ее лица за забралом шлем-маски, но мне было по голосу ясно, что она улыбается. — Ну, что стоим, идемте!

— Ты не бойся, парень, — сказал Мамонт, который, видимо, сразу решил прояснить ситуацию. — Мы вольные сталкеры, нейтралы, но нас кое-какие хорошие люди в Киеве попросили помочь. Да тебе Ксюня все объяснит, не сомневайся.

— Я и не сомневаюсь, — ответил я. Мне почему-то показалось странным одно обстоятельство: Мамонт говорит, что они вольные, а одет в монолитовскую униформу. — Просто осторожность не помешает, я в депо трупы монолитовцев и наемника видел.

— Есть наемники, — подтвердил Мамонт. — Они у первого и второго энергоблока засели, там у них крупный разговор с «Монолитом». Часа два назад стрельба была — заслушаешься. Я так понимаю, монолитовцы их там зажали крепко. Но сейчас пока затишье, нас на помощь никто не зовет, потому сидим тихо и ждем дальнейших указаний.

— А дальнейшие указания будут такие: Саше надо поесть и отдохнуть, — вставила Ксения. — Идемте, темно уже совсем. Как бы баргесты не набежали.

Мы шли вперед, и вокруг нас была Станция — та самая Чернобыльская АЭС, о которой в Зоне рассказывалось столько легенд и самых невероятных историй. И теперь я был в самом центре Зоны, там, куда стремились самые отважные, самые дерзкие и безбашенные сталкеры.

Никогда, ни до, ни после той ночи, я не видел ничего более завораживающего и фантастического. Мы шли мимо огромных заброшенных строений, перебирались через торчащие из земли поржавевшие трубы, обросшие громадными бурьянами; мимо штабелей железобетонных плит, ржавых каркасов автомобилей, тракторов, железнодорожных вагонов и цистерн. Ясное звездное сентябрьское небо время от времени пересекали яркие болиды: где-то за черными зданиями вспыхивали алые и зеленоватые зарницы. Кое-где в темноте, далеко от нас, светились продолговатые голубые пятна. Сначала я подумал, что это какие-то неизвестные мне аномалии, но Мамонт меня просветил.

— Монолитовские порталы, — прогудел он в свой респиратор. — Эти сукины дети передвигаются по станции через систему порталов, так быстрее и безопаснее.

Несколько раз мы слышали отдаленную стрельбу — одиночные выстрелы и короткие, перекрывающие друг друга очереди. Потом что-то громко ухнуло совсем недалеко, и Мамонт (он шел впереди) знаком показал нам остановиться.

— Что-то не так? — спросил я Ксению. За девушку ответил Мамонт.

— Еще постреливают, бродяги, — сказал он. — Видать, крепких парней привел сюда Хозяин.

— Хозяин — это Черный Сталкер? — не удержался я.

— Погоди, не время сейчас базлы базлать. Придем на место, там поговорим.

На «место» мы пришли минут через пять. Это было двухэтажное здание, видимо, прежде что-то вроде административного корпуса одного из энергоблоков, или еще что-то — мне, честно говоря, было без разницы. В окнах второго этажа колебался свет. Мы вошли внутрь, поднялись по усыпанной бумажками и разным хламом лестнице, и я увидел сидевших в вестибюле вокруг костра из обломков столов и стульев двоих сталкеров. В углу громоздилась куча снаряжения, на котором были аккуратно уложены два «калаша» и гранатомет РПГ-7. Еще один сталкер, с СВД в руках, сидел у окна. Все трое, как и Мамонт, были в серо-белых монолитовских комбинезонах.

— Оружие, мужик! — окликнул меня снайпер. — Автомат сними!

Нервные какие-то. Я снял свой АК, положил на рюкзаки рядом с оружием честной компании. Снайпер тут же переключил внимание на то, что происходит снаружи.

— Вот мы и дома, — сказала Ксения, сняв шлем и тряхнув волосами. — Сейчас я тебя покормлю, а потом можно будет поспать пару часов. Я ужасно устала.

— Нам бы Шершня найти, — сказал я.

— Сейчас не найдем, — отозвался Мамонт, усаживаясь на один из уцелевших стульев. — Монолитовцы последние два часа действуют в режиме радиомолчания. Связи с ними нет.

— Ксения, ты знаешь, тут у меня такие видения были — пипец полный…, - начал я, но переводчица внезапно сделала страшные глаза и, оттащив меня в сторону, зашептала:

— Малой, Мамонт и его люди в наши секреты не посвящены. Приказываю не болтать.

— Да я ведь тебе хотел…

— Можешь не рассказывать. Я видела то же самое, что и ты.

— Да?! — Я был изумлен и даже пару секунд не знал, что и сказать. — Да как такое…

— Ты видел то будущее, которое Хозяин уготовил нам всем. Мир под брендом «Звезда Полынь». Это его желание, внушенное ему Монолитом. Мировое господство, в основе которого — знание секретов артефактов.

— Но Бандура там был. Живой, представляешь?

— Тсс! — Ксения ласково, но крепко зажала мне рот рукой. — Это иллюзия, созданная Монолитом. Твой друг мертв. Хватит о пустяках.

— Хозяин — это Меченый?

— Теперь у него нет имени. Шершень все правильно сказал: Меченый и сущность, заключенная в Монолите, теперь одно целое.

— Выходит, ты знала все с самого начала?

— Не все. Шершень кое в чем прояснил картину, но главное в моем ведомстве знали давно. Поэтому и за Меченым охотились. Сереж, — Ксения повернулась к Мамонту, — ты ведь был в курсе операции «Чистого неба» по Стрелку, так?

— Был, — подтвердил Мамонт. — Это ведь я Шрама нашел после выброса и в наш лагерь на болотах притащил. Я тогда состоял в «Чистом небе» и в штабе Лебедева за разведку отвечал. Думали, помрет Шрам, а он, оказалось, имел какую-то особую устойчивость к выбросам. Вот и пришло Лебедеву в голову использовать Шрама в качестве нашего агента. Нас тогда ситуация с выбросами беспокоила. Эксперты считали, что так Зона реагирует на попытки проникнуть в ее центр, подобраться, так сказать, к самому Монолиту. И как раз перед последним выбросом Лебедеву пришла информация про Стрелка и его корешей. Мы тогда ни одному слову не поверили — шесть лет никто даже за Лиманск не мог пройти, не говоря уже о Припяти и самой ЧАЭС. Но факт, инфа оказалась стопроцентно точной. И тут у нас в руках оказывается Шрам. Вот Лебедев его и подписал на дело. Шрам был из наемников, парень бывалый и беспринципный — Лебедев ему не доверял. Кроме того, наши медики опасались, что после выбросов Шрама может переклинить, и он вообще с катушек слетит. Поэтому меня к нему приставили — на первое время.