Татьяна Живова - Джульетта без имени

— Ромео, ты дура-а-ак! — жалобно скривив губы, проговорила она. — Ну нет чтобы немного подождать! Джульетта очнется, а ты... Эх ты-ы-ы...

Скавенка снова углубилась в чтение при свете тусклого налобного фонарика. Собственно, с ее ночным зрением в нем не было особой надобности, но уж больно шрифт в книге был мелким!

...Джульетта очнулась, увидела Ромео мертвым, взяла его кинжал и зарезала себя — отчего у Крыськи горючие слезы хлынули из глаз едва ли не ручьем. Ну вот почему, почему все оборачивается так глупо, нелепо и несправедливо?!.

...Полгода назад в Бибиреве несколько энтузиастов (а с точки зрения некоторых соседей — ненормальных) додумались завести у себя на станции... драмкружок! Идею их многие бибиревцы сперва не поддержали — мол, какой еще театр тут, Внизу, в такое тяжелое время, вы что, ребятки, с эскалатора кувырком навернулись?! Но после пары-тройки импровизированных представлений — с чтением стихов, песнями и танцами, большая часть Бибиревской, а за ним — и Отрадненской с Владыкинской (куда новоявленные артисты скатались на гастроли) общин изменила мнение на резко противоположное. Представления имели шумный успех, и Совет лет пять назад образовавшегося Содружества Скавенских (или, как больше называли его здесь, Серых) Станций (в которое вошли три названные станции) распорядился: раз выступления драмкружка так хорошо поднимают моральный дух обитателей станций — театру быть!

Отрадненцы даже спонсировали начинающих театралов кое-какими костюмами и реквизитом, принесенными их добытчиками из двух заброшенных местных театров, что располагались Наверху.

Одна беда — не было свежего репертуара. Не исполнять же за разом раз одно и то же — надоест ведь!

Вот и вышло так, что, когда прибившаяся с нейтральной Содружеству Петровско-Разумовской Крыська-добытчица в очередной раз появилась в Бибиреве, ей тут же дали заказ: добыть Наверху книги со сценариями различных пьес! Дали ей список авторов, объяснили, в каких разделах книжного магазина или библиотеки все это искать, и предупредительно сопроводили ее Наверх аж через шлюз в станционных гермоворотах (обычно в таких вылазках скрытная и осторожная Крыся пользовалась некими известными ей тайными лазами, но тут случай был особый).

С тех пор так и повелось среди добытчиков Содружества, что за книгами посылали именно ее.

Как и в этот раз.

Крыся без особых приключений добралась до уже давно обнаруженной (и лично облюбованной) библиотеки № 77 на улице Коненкова, довольно быстро нашла нужные полки и, пользуясь списком, отобрала несколько и тонких, и довольно увесистых книг. На все про все ушло не так уж и много времени, но...

Но тут заядлая читательница Крыся не утерпела и решила хоть одним глазком глянуть, что же такого ей поручили добыть...

И вот уже несколько часов она сидит, скорчившись в углу за стеллажами и, освещая страницы налобным фонариком, взахлеб, с наворачивающимися слезами, читает о злоключениях юной влюбленной пары из незнакомого ей города с чудным названием Верона!

Надо сказать, что история двух влюбленных ей уже была немного знакома — бибиревские театралы пару месяцев назад начали потихоньку готовить постановку этой пьесы. И пару раз Крысе удалось просочиться на репетиции и немножечко подглядеть-подслушать. Но одно дело уловить обрывки текста и сюжета (к тому же перемешанные с разговорами кружковцев между собой), а другое — самой держать в руках полный текст трагедии и наконец-то прочитать ее от начала до конца!

Правда, поначалу ей пришлось продираться сквозь не всегда понятные ей кружева каких-то странных, но красивых слов, непривычного сплетения фраз, но вскоре девушка втянулась в чтение и перестала замечать трудности.

Но Ромео и Джульетту было жа-а-алко!

...Увлеченная перипетиями трагического сюжета, она совсем забыла об окружающем мире, о том, что сидит в заброшенной библиотеке, о том, что здесь, Наверху, полным-полно опасностей...

Поэтому скавенка даже не заметила, как в помещение скользнул луч фонаря и вслед за этим раздались чьи-то мягкие, осторожные шаги...

«Чума на оба ваших дома!» — неожиданно всплыло в Крыськиной памяти одно из любимых выражений Ольги Петровны, учительницы из Отрадного. Старушка так выражалась, когда была чем-то раздосадована или разозлена. Странно... как эти слова могут быть связаны с тем, что она сейчас читает?.. Надо будет спросить. Хотя... кажется, что-то подобное попадалось ей страниц эдак... несколько назад. Сейчас... А, вот!

«Хм... — подумала скавенка, — как странно — вроде бы и об одном и том же, а по-разному... И репетиции идут по похожему — но другому тексту... Надо будет спросить у знающих, с чего бы так».

Она снова шмыгнула носом, поправила сползший на затылок капюшон безрукавки и перевернула страницу.

Посторонние мысли слегка отвлекли ее от чтения, и тут девушка заметила, что вокруг нее почему-то стало гораздо светлее, чем было. Недоумевая — неужели она засиделась настолько, что прозевала рассвет, Крыся скользнула рассеянным взглядом по сторонам.

И замерла.

Ноги... Чьи-то ноги, обутые в тяжелые, на толстенных подошвах ботинки, стояли чуть ли не прямо у нее перед носом. Скавенка недоуменно моргнула и медленно, еще не до конца вернувшись в действительность, повела взглядом вверх.

Над ботинками обнаружился защитный антирадиационный комбинезон, а над комбинезоном — хоботастая маска противогаза, фонарь и... дуло какого-то оружия, нацеленное прямо на нее, на Крысю!

Еще секунду выдернутая с веронских улочек Крыся недоумевающе смотрела на нарушившего ее уединение сталкера (а это был именно сталкер — человеческий добытчик!), а потом, пронзительно взвизгнув, метнулась из своего закутка прочь, стремясь проскользнуть в тесное пространство между стеллажом и страшной, нависшей над ней фигурой человека. Даже не вставая на ноги, как крыса — на четвереньках.

«Идиотка несчастная, читательница хренова, вот теперь выкручивайся!!!..»

«...когда грянул Удар, в метро кинулись спасаться прежде всего те, кто оказался рядом со станциями. Так и вышло, что на Петровско-Разумовской скопилось много торговцев с местного вещевого рынка — а это были, в основном, выходцы с Кавказа и Вьетнама (интересно, где это?). На Тимирязевской — опять же вьетнамцы: там стояло огромное общежитие, где их жило очень много. И все это было разбавлено теми, кто успел добежать до метро с расположенных рядом станций железных дорог, и теми, кто жил поблизости. Как утверждает Ольга Петровна (учительница из Отрадного... кстати, разные такие мудреные слова пишу с ее слов, я сама, честно говоря, плохо понимаю, что это такое)... Так вот, как она утверждает, «процентное соотношение спасшихся в этом отрезке метро представителей разных народов было примерно равное — по одной трети русскоязычных, кавказцев и вьетнамцев, плюс-минус десятка два-три других национальностей на всю Линию». Почему я привожу этот расклад — потому что именно он послужил началом образования трех скавенских племен. Черные скавены, самые богатые и предприимчивые — это бывшие кавказцы и близкие им народы. Белые скавены — русские и те, кто хоть как-то подходил под эту категорию. Желтые скавены — бывшие вьетнамцы. Сейчас многие из петровско-разумовских желтых — рабы наиболее богатых черных скавенов. Потому что у нас так: кто сильнее — тот и повелевает, а желтые — они же такие маленькие, хрупкие, слабые... Слабее, чем представители двух других племен. Но терпеливее их в несколько раз — это бесспорно! У нас так и говорят: «богат, как черный, умен, как белый, терпелив, как желтый».