Татьяна Живова - Джульетта без имени

И втопил акселератор.

«30 декабря 2033 года.

Времени не знаю — часы окончательно сдохли, но, вроде бы, утро.

Сегодня мне снова приснился Сон. Да, именно так — с большой буквы. То есть, сон — но необычный. Обычные-mo я перестала видеть с тех пор, как... а, впрочем, ты и так это знаешь. Ты ведь тоже их больше не видишь — с тех пор, как перестал быть человеком.

Знаешь, Стас, я бы многое отдала за возможность увидеть хотя бы самый простенький и коротенький, но самый обыкновенный сон. Пусть даже черно-белый... говорят, цветные сны видят только дети и те, кто чист душой... Не знаю, как там насчет души — эти мои Сны почему-то всегда цветные, — но вот что касается детей...

Когда ты примчался ко мне на Багратионовскую из своих Алтухов — встрепанный, нервный, с лихорадочно горящими глазами — и чуть ли не с порога вывалил эту новость, что у тебя внезапно отыскалась уже взрослая дочь и ты собираешься увозить ее из Москвы и уезжать сам... Честно говоря, я тогда почувствовала, будто я — воздушный шарик и меня только что... лопнули. Ни мыслей, ни слов... стою, как дура набитая, и только смотрю на тебя, смотрю...

Смешно, наверно, я тогда выглядела. И глупо, да. Но что бы ты сам почувствовал на моем месте — если бы кто-то, к кому ты уже успел прикипеть, вдруг в одночасье заявил тебе, что уезжает и пришел попрощаться? Думаешь, это так легко — прощаться навсегда с тем, кого ты... А, впрочем, мне всегда хватало соображалки не доставать тебя своим излишним... интересом к твоей персоне, а ты снисходительно позволял мне оказывать тебе мелкие услуги и малодушно тешить себя мыслью, что я все же не чужая тебе. И что когда-нибудь ты увидишь, оценишь... Что поделать — ну обожаем мы, глупые и сентиментальные бабы, влюбляться в харизматичных злодеев! Таких, как ты, Стас.

Считал ли ты меня «своей» или нет — об этом я уже никогда не узнаю. Но ты-то мне чужим не был. Иначе не приснился бы мне этот Сон — один из тех Снов, что я иногда вижу о ком-то, кто хоть немного дорог мне. В этих видениях ко мне почему-то приходит знание того, что произойдет с ними в ближайшем и отдаленном будущем... вот уж никогда раньше не замечала за собой задатков медиума! Равно как и зачатков хоть какой-то, даже самой завалящей, интуиции. Впрочем, раныие-то я не была тем, чем являюсь сейчас.

Мутантом. Серой, безликой и безымянной (ибо «Существо» — это все, что угодно, но только не имя!) фигурой в бесформенных рваных покровах и с глухим, шелестящим голосом.

Представь себе, по нашей Горбушке уже начинают ползать слухи о проснувшемся у меня Даре. И теперь что постоянные ее обитатели, что пришлые смотрят на меня чуть ли не как на местную Бабу-Ягу и разве что пока не просят поворожить им на будущее. Но тут, подозреваю, ключевое слово — ПОКА. И я еще дождусь славы местечкового «Кашпировского», приключенческим местом чую!

...Впрямь, что ли, черного кота и метлу завести — для вящей антуражности? Крокодил, конечно, будет сильно против, но когда это собаки одобряли хозяев, притаскивающих домой кошек и метлы? Хотя, с моей теперешней внешностью и антуражем, мне, скорее, не метлу, а косу заводить надо. Вон, сталкеры с моей родной станции, как увидели меня в первый раз, когда я все же решилась выйти с ними на контакт, — чуть за оружие не схватились. Сейчас, правда, попривыкли, но ты бы видел их лица в ту ночь!.. Как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать!

...Сегодняшний мой Сон был про тебя. И про тех, кого месяц назад ты увез из этого мертвого города...

...Я вижу широкое разбитое шоссе с полурассыпавшимися и заросшими бурьяном остовами машин. Сквозь потрескавшийся и местами вздыбившийся асфальт пробиваются куртины трав и деревца. Природа быстро отвоевала свое у впавшего в ее немилость человечества.

Большому серому автомобилю довольно легко удается преодолевать все эти препятствия, и он легко, словно играючи, маневрирует между останками своих погибших собратьев. Мощный мотор гудит ровно и басовито, это значит, что в баках еще довольно бензина и «Тигр» сыт, силен и доволен.

...В тот день, когда ты в последний раз приехал на Горбушку, я по твоему поручению поставила на уши Старого Кера, а тот — всех наших «нефтяных» и прочих воротил. В рекордный срок удалось добыть необходимое тебе количество бензина и дорожных припасов. Для меня до сих пор загадка, чем ты там расплачивался за все это, — потому что приехал ты налегке, а уехал, забив машину канистрами с бензином, боеприпасами и мешками с едой и теплыми вещами чуть ли не до потолка салона. Может быть, если взять Кера за жабры (и это никакая не фигура речи!) и хорошенько потрясти... Нет, мне не нужны его богатства. Мне просто жутко интересно: что же сейчас настолько высоко — выше, чем патроны! — котируется на главной мутантской барахолке Москвы и ее ближайших пригородов! Дурь, что ли, какая-то новая появилась? Хотя, впрочем, фиг с ней, с этой дурью, своей хватает... и заметь: это я вовсе не о наркоте!

...Серая машина целеустремленно продвигается на запад от Москвы. Немногие уцелевшие указатели сообщают, что идет она по Новорижскому шоссе. Ты говорил, Стас, что твои родные места — где-то в Селижаровском районе Тверской области. Туда ты и направляешь своего «хищника». Я вижу тебя за рулем — похудевшего, с осунувшимся от напряжения и усталости лицом, привычно небритого, но... улыбающегося. Потому что рядом с тобой, на пассажирском сиденье, — ОНА. Твоя дочь, твоя ненаглядная девочка —плоть от плоти, кровь от крови. Она смотрит на тебя, и в ее черных глазах я вижу любовь. И отчего-то мне делается спокойно как за тебя, так и за ее друга и верного спутника, который сейчас спит позади вас, в салоне, в ожидании своей смены вести машину. И мне уже как-то легче думать о том, что я сама больше никогда тебя не увижу, не коснусь твоей руки, не смогу позаботиться о тебе — насколько ты мне это позволял... Зато она, твоя Крыся, отныне будет любить и беречь тебя за нас обеих.

Стас, в своем Сне я смогла увидеть многое, что ожидало тебя и твоих спутников на этом нелегком, опасном и долгом пути на твою родину. И порой мне было очень страшно смотреть на это и отчаянно хотелось проснуться. Знаешь, я привыкла верить своим Снам, потому что во всех других случаях, когда они приходили ко мне, они сбывались. И мне очень хорошо знакомо это давящее ощущение бессильного отчаяния и непоправимой потери, когда сбывалось что-то плохое из этих Снов с теми, кто мне в них снился. Стас, если бы что-то подобное произошло с тобой... не знаю, как бы я это выдержала. Терять близких в сотни раз тяжелее, чем едва знакомых, и ты это знаешь. Ты узнал это, когда одного за другим похоронил своих друзей — Хорька и Беззубого. И когда уходил прочь там, в Алтуфьеве, ощущая окаменевшей в попытках не горбиться от горя спиной умоляющий взгляд освобожденной и спасенной тобой дочери. «Папа, не покидай меня снова!» — безмолвно молила она. Тогда ты думал, что потерял ее навсегда. А теперь...