Виктор Ночкин - Кровь Зверя

– Внученька, ты ночью хорошо спала?

– Я выспалась, пока не помнила. Сейчас совсем не хочется спать, и я читала. Сходи к врачу, пожалуйста. Я тебя очень прошу. – Лиза выбрала несколько книг, обернулась к бабушке и повторила: – Я тебя очень прошу.

Зеленский проспал до полудня, потом поехал в районное управление МАС. Танечка Синюхова уже была там. Он отвел новую сотрудницу к кадровику оформить документы, велел поставить для нее стол в приемной. Масовец отлично понимал, что пойдут разговорчики насчет нового начальника, который первым делом обзавелся длинноногой секретаршей, а в управлении появляется редко, делами пренебрегает. Пойдут доносы, это даже хорошо – наверху оценят. Решат, что он строг с подчиненными, поэтому они и злятся.

После того как ввел Танечку в курс ее невеликих обязанностей, Зеленский сел просмотреть корреспонденцию. Затем отправился в бывшее агентство «Светлана», где бригада строителей приступила к ремонту. Работа продвигалась ни шатко ни валко. Зеленский поговорил с бригадиром, пообещал премию:

– Министерство у нас богатое, платим исправно. Вы уж поторопите своих людей, голубчик, а я распоряжусь, чтобы вам аванс завтра выдали. Через неделю нужно открываться, так что хотя бы офис должен быть сдан. На всякий случай имейте в виду: за некачественную работу у нас предусмотрены штрафные санкции.

Бригадир поспешно закивал. Штрафные санкции МАС – это не шуточки.

Зеленский погрузился в рутину. О вчерашней перестрелке и своем застопорившемся расследовании он старался не думать. Невидимый враг обрубил все нити, которые могли привести к нему, – значит, с ходу взять его не удастся. Оставалось рассчитывать на майора Кононенко. Полицейский умом не блистал, но дело свое знал и действовал методично, планомерно, настойчиво. Рано или поздно это должно было дать результат. «Божьи мельницы мелют медленно, да мелко», – твердил Зеленский про себя. Нужно только подождать. Не следует торопить майора и возбуждать в тайном противнике опасения. Пусть думает, что принял все необходимые меры и теперь в безопасности.

Пару раз Зеленский подслушивал, как идут дела у майора. Кононенко велел задействовать своих доносчиков в Шанхае. Вряд ли они найдут немолодого гастарбайтера, который сам сознается, что по ночам истребляет курьеров мафии. Но вдруг что-то всплывет? В общем, пусть Кононенко копает.

Оставалось решить единственный вопрос – относительно научного центра, где теперь служит капитан Алехин. Что-то там есть… что-то, из-за чего ФСБ положило глаз на эту богадельню. И Зеленский собирался узнать, что именно. Силой действовать он не хотел, это шло вразрез с инструкциями. Значит, придется предпринять маневр. До сих пор биотин, добываемый группой Баргозова, реализовывался через Гочу. Стало быть, профессору надо искать нового скупщика – на этом он и попадется. Тогда Зеленский сможет прижать профессора и выяснить все о тайнах научного центра.

Без пяти двенадцать Олег и Гришка стояли у кабинета Баргозова. Открылась дверь, вышли проводники. Сидор держался прямо, будто палку проглотил, и от этого казался еще выше; низенький Кирилл сутулился и тер виски ладонями.

– Башка болит, – пожаловался он. – Всплеск будет. Я их всегда чую! Завтра будет. Сильный, сюда докатится.

– Идите смело, пацаны, – посоветовал Сидор, – профессор сейчас ругаться не шибко будет. У него какие-то проблемы возникли, ему не до вас.

Олег кивнул проводнику и постучал.

– Да-да! – крикнул изнутри Баргозов.

Молодые люди вошли и огляделись. Лабораторные столы и шкафы производили впечатление. Олег подумал, что это первое помещение, которое в самом деле соответствует его представлению о научном центре. Но профессора он не заметил.

– Петр Ильич! – окликнул Олег. – Вы сказали зайти в двенадцать!

– Да, проходите дальше, я здесь! – донеслось из глубины кабинета. Профессор что-то искал на полу под столом в дальнем углу. Он поднялся и помахал новичкам. – Берите стулья, садитесь.

Когда Олег с Гришкой расположились перед столом, Баргозов заговорил:

– Молодые люди, поймите правильно, я совсем не против того, чтобы мои сотрудники проводили свободное время так, как им заблагорассудится. Но именно свободное время! Не рабочее! Во всем, что касается выполнения поставленных перед центром задач, я жду беспрекословного подчинения. Больше дисциплины и меньше глупых вопросов. Если такой подход к делу для вас неприемлем, мы быстро оформляем бумаги, и вы свободны. Без обид, молодые люди, без обид! Моим сотрудникам я плачу тройной оклад плюс премии за каждый выход за Барьер… ну и плюс все, что вы сумеете наварить. Сектор предоставляет кое-какие возможности, как вы, разумеется, слышали. Я готов смотреть сквозь пальцы на ваши личные делишки, лишь бы они не шли в ущерб работе.

– Тройной оклад? – спросил Гришка и обернулся к Олегу. – А я думал, чего ты сюда решил устроиться!

– Я не поэтому, – мотнул головой Олег. – Мне просто интересно.

– Это хорошо, – кивнул Баргозов, – просто замечательно, что исследовательский дух еще горит, так сказать… Когда я был молод, примерно как вы сейчас, мы грезили покорением космоса, морских глубин, горных, понимаете ли, вершин… А теперь есть Сектор. Но это не романтическое приключение! Дисциплина! Дисциплина и послушание, вот чего я жду от вас. Будут будни, будет тяжелая, опасная, хорошо оплачиваемая работа. А романтику оставим тем, кто по-прежнему мечтает о космосе. Подходят вам мои условия?

– Вполне! – заявил Гришка. Только что он был настроен хуже некуда и вдруг воспылал трудовым энтузиазмом. Привлекал его, конечно, не тройной оклад, а возможность наварить капитал на «сувенирах» из-за Барьера.

– Ну, ступайте, – улыбнулся Баргозов. – Результаты вчерашней вылазки обработать нужно, а Кирилл обещает нам завтра Всплеск. Это значит, завтра компьютеры будут дружно сбоить, стало быть, я должен все успеть за сегодня…

Когда приятели поднялись, он, словно вспомнив что-то, добавил:

– И не слушайте Женю Кожухова. Несчастный сломавшийся человек, нытик и пессимист!

– А что с ним случилось? – спросил Гришка.

– Слишком много о себе возомнил, – развел руками профессор. – Сектор этого не любит. Женя был лучшим, он разбирался в жизни там не хуже, чем наши проводники. И вот начал ходить в самоволки. Он ремонтирует военным электроприборы, они в благодарность пропускали его за Барьер. Приносил трофеи, толкал их в Шанхае скупщикам и полагал, что черт ему не брат. Сектор не терпит самоуверенности, запомните на будущее! Слушайте меня, и тогда избежите подобной участи.

Олег кивнул – теперь до него дошло, что профессор злится не из-за того, что они вчера пили, а из-за того, что пили с Женей. Баргозов опасался, что старший лаборант мог выболтать лишнее.