Стас Северский - Боец тишины

Эх, пустился ваш диверсант во все тяжкие, Игорь Иванович! Я готовлюсь ограбить банк, а на деле — обчистить добропорядочных граждан. Только я не для себя беру! Не на отчаянную гульбу я все их сбережения бросить собираюсь, а на дело! А главное, — люди эти не такие честные и порядочные, Игорь Иванович! Эти люди открывают рты, осуждая абстрактную жестокость, но закрывают глаза, стараясь не замечать конкретные зверства! Под боком у них изверги и изуверы людей мучают! А они делают все, только бы не думать об этом! Обо всем, что вокруг них творится! Они, люди, допускают всю эту жестокость, во главе которой стоим мы, кровожадные «волки»! Пусть поделятся с бедной девушкой! За разрешение на дальнейшее закрывание глаз им придется заплатить! Заплатить мне!

Остался один шаг. Я должен войти в центральную систему. Внедрюсь в нее, воспользовавшись проводным подсоединением. Пройду на чердак и подключусь с чужого канала.

Открыл проход пропуском блюстителя чистоты, а щиток — отмычкой. Поменял микросхему с кодами компьютера. Подобрал код кабельного подключения, подсоединил компьютер к кабельному каналу. Пошел на встречу с центральной системой, как на свидание с нестойкой девицей. Ей под моим напором не выстоять и тридцати секунд! Сейчас я ей жара задам! Напустил на пароли злостные программы. Пошел поиск. Есть! Первая ступень защиты преодолена! Еще… Есть! И еще… Все! Злорадно усмехаясь, стер со лба испарину. Все мое! Все мои! Потянул нетерпеливые руки к клавиатуре, как к несметным сокровищам. За этими невзрачными значками скрыты пути к кодам, а за кодами спрятаны клады. Эх, не зря я так серьезно к вопросу «открывалок» подходил всегда! Мои «отмычки» — затраченных сил и времени стоят!

Меня бьет озноб. Я ближе к ней еще на один шаг. Стараюсь согнать с себя оцепенение, прогнать из головы это желание, это ожидание. Но все, что нахлынуло на меня, накрыло — с головой. Хмельного, словно от захлестывающего ветра, меня несет черт знает куда с волнами и я, вконец пьяный, захлебываюсь водой, как водкой. На меня налетает пенистый вал и… отступает, разбиваясь о мой, резко холодающий, рассудок.

Сейчас неизвестный, но отчаянный сотрудник стекляшки смерчем пролетит по счетам стороннего честного народа и переведет на счет чужого человека целый капитал — кучу купюр или гору золота-эквивалента. Этот скромный человек, счет которого сейчас резко подскочит кверху, — незнакомый мне первый встречный. Просто, у меня его карта, просто мне известны его коды. Скоро я приложу руку к его счету и получу на руки груду добра. Сниму все свои деньги, до последнего пропащего гроша… а его деньги не трону — он мне все же карту предоставил, так что будем считать, что мы с ним в расчете.

Потреплют же нервы сотрудникам стекляшки, когда проследят код подключения. И человеку, через счет которого пройдут мои деньги, достанется. Не по душе мне такие вещи. Только я вынужден исходить из данности. Мне не решить сложной задачи, выставляя на свет себя, — я высвечиваю других, оставаясь в их тени. Чаще я специально подыскиваю человека, которого пущу в расход. А первых встречных, как сейчас, подставляю редко. Но сейчас на поиск подходящего человека времени просто нет — в ход пускаю всех, кто под руку подвернется. Плевать мне, что они ненадежные, не проверенные. И на них мне — плевать. Пусть представители властей и служители порядка думают, что это один из своих сделал, — тогда никого из чужих подозревать и прослеживать не станут. Я останусь в покое. С таким расчетом я и выбрал прямое кабельное подключение. Так проще всего внимание отвлечь, взгляд в сторону отвести, следы спутать и скрыться спокойно. Так сразу ясно, что отсюда человек в сеть выходил, что свой человек.

С вида проще подключиться к системе дистанционно — не заходя в здание, а стоя далеко в стороне. Ведь несложно под код сигнала хоть какого их компьютера подстроиться и с его канала в их центральную систему вторгнуться. Только беспроводная связь всегда ставит под подозрение пришлого хакера. Вроде неплох путаный вариант, применимый на порядочном расстоянии, — войти в сеть хоть с какого своего канала, вскрыть хоть какой их компьютер и внедриться в их центральную систему с его проводного канала. Только, рано или поздно, специалисты определят, что проход к системе открыт с чужого канала, — тогда чужой код и сигнал отследят. Здесь ведь все регистрируют, все сведения сохраняют. Узнают специалисты, что в сеть проник чужак, подошедший к центральной системе с улицы. Мне этого никак не нужно. Мне и сложные операции не на руку. Люди не должны думать, что у них под носом действует диверсант, вооруженный крутой техникой. Людям следует считать, что они столкнулись с делами простого солдата или хакера, оснащенного средней аппаратурой. Иначе меня станут искать так серьезно и целеустремленно, что отыщут. Исходя из выше перечисленного, я решил зайти в здание и задействовать все виды связи на незамысловатом уровне, явно давая увидеть, что нахожусь здесь. А главное, — я четко показал, что не такой страшный, как на деле, и ясно дал понять, что не так опасен.

Насколько просто ты исполнишь задачу, настолько сложно тебя будет опознать в качестве серьезного разведчика. А насколько трудно тебя будет вычислить, настолько тяжело тебя будет поймать. Так всегда. Только на моей службе по-простому не сработаешь и по-настоящему простыми способами цели не достигнешь. Сделать хоть что-то по-настоящему просто в моем деле — очень сложно. Мне почти все время приходится нагонять на запредельно сложные задачи одни лишь видимости простоты, почти постоянно приходится исполнять задачи с расчетом на чужие глаза и с показной нечеткостью, путающей мои следы и чужие мысли. С вида мне не так трудно туманить всем глаза и мутить рассудок. Но все только — с вида. Показать противникам примитивные помыслы на месте продуманных во всех тонкостях и тщательно спланированных операций с неподозрительной очевидностью — крайне трудно. Такие вещи даются мне тяжелее всего — ведь я действую обдуманно, ведь мои движения оточены. Конечно, кажется, что профессионалу под непрофессионала подкосить — раз плюнуть. А нет. Я же должен сначала сбить ход мыслей себе, а только после — таким крутым контрразведчикам, как Шлегель. Мне нужно сохранять разум ясным, незамутненным навыками и привычками, всегда — все время. Тогда мое подозрительное поведение выглядит так, словно оно в порядке вещей. Я вроде случайно попадаю в спорные ситуации, ухожу от слежки, вроде не стараясь уйти. Я и сейчас себя такой видимостью закрыл, как туманом, и защитил, как крепостной стеной. А скоро я стану поступать еще непонятнее — настолько нагло, что никак неожиданно, и настолько глупо, что неподрасчетно… с вида нагло и глупо, а на деле — осторожно и осмысленно.