Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)

Стрелять в негодяя не хотелось, хотя жить он не заслуживал. Надо было еще у него узнать, куда отправился основной отряд упаурыков, и как далеко он успел уйти. Без этой ценной информации смерть дикарь не заслужил. Надо будет Одинцов его на лоскуты порежет, но важную информацию все же вытащит. Они рубились отчаянно. Монголу терять нечего. Он понимал, что живым его не выпустят, но хотя бы захватит с собой русобородого врага. Серега старался не убить ненароком упаурыка. Но внезапно все изменилось. Дикарь отчего?то просветлел лицом, словно услышал счастливую весть, и резко кинулся на Серегу, распахнув руки в стороны, открывая живот. Одинцов сам не заметил, как его меч вошел в тело монгола. Варвар застыл насаженный на клинок Сереги, словно бабочка на булавку. По его лицу пробежала радостная улыбка, словно ничего чудеснее с ним в жизни не происходило. На губах запузырилась кровавая пена, но он шевелил ими, пытаясь что?то сказать. Серега, словно потерял связь с реальностью. Что происходит? Почему монгол так счастлив умереть?

– Жду тебя, шелудивая шавка. Скоро ты последуешь за мной, – процедил сквозь зубы умирающий упаурык.

Серега вытащил меч и отпихнул в сторону тело. Монгол свалился на пол уже мертвым.

Что это за дикое пророчество? Что этим хотел сказать варвар? Почему он так уверен в смерти врага? Что?то было тут не так.

Серега заозирался, ожидая увидеть еще парочку упаурыков, засевших на чердаке в темном углу и только и ждущих, чтобы нашпиговать его стрелами.

На лестнице показались шлема волчьих солдат, спешащих на помощь своему командиру.

Чувство, что их заманили в ловушку, все это время не оставляло Серегу, а сейчас оно только усилилось. С чего бы это упаурыкам так глубок жертвовать собой. Даже вчетвером они могли бы держать оборону святилища несколько дней, а могли бы уйти закоулками и скрыться в лесу, никто бы их и не догнал. Ищи иголку в стогу сена. Они остались заманивать преследователей в ловушку.

Дурное предчувствие усилилось и теперь колокольным набатом стучалось в сердце. Что?то сейчас должно произойти, отчаянно плохое.

Серега обернулся к солдатам и заорал:

– Все назад! Бегом!

На лестнице образовалась толкучка. Громыхая железом, воины пытались развернуться и выполнить приказ командира. Дорога закрыта. По лестнице уже не спастись. Серега чувствовал, что если он задержится в храме еще хоть на пару минут, то свидание со смертью ему не избежать.

Не сомневаясь и не размышляя, он метнулся к окну и выпрыгнул из него. В ту же секунду на чердаке прогремел сильный взрыв. В спину ударила взрывная волна и откинула летящего Серегу. Огненный язык успел лизнуть его по спине, после чего Одинцова крепко приложило об изгородь, и он упал в снег. Святилище на глазах превратилось в огненное чучело масленицы, отчаянно полыхающее.

Все тело болело, словно по нему прошелся отряд молотобойцев. Серега попытался встать, и у него это получилось. Кажется, все кости целы. А ведь ему сильно повезло. Задержись он хоть на чуть?чуть, превратился бы в сгоревший тост. Взрывной волной его могло отбросить чуть сильнее, и он угодил прямиком бы на острые колья ограды. Да и под окнами, куда он изначально прыгал, даже сугробов не было, так что кости он бы себе основательно переломал.

Тут же полыхнула мысль в голове. Ребята в святилище, где они? Успели ли выбраться?

Послышались быстрые шаги, и в проломе частокола показалась голова Леха Шустрика. Через главный вход на территорию святилища посыпались волчьи солдаты.

– Ты как? – озабоченно спросил Лех Шустрик.

– Нормально. Они успели выбежать? – спросил Серега.

– Я никого не видел.

Одинцов заковылял к храму, возле которого уже растерянно толклись бойцы. Он не успел дойти, как где?то далеко за спиной прозвучал новый взрыв. От неожиданности Серега пригнулся и обернулся. Столб огня поднимался на окраине деревни. Новый взрыв и еще одна деревенская изба превратилась в пожарище.

Серега повернулся к святилищу. И думать нечего было, чтобы лезть туда. Огонь пожирал строение, не оставляя никому и ничему никаких шансов. Одинцов увидел Карима, стоящего неподалеку, и подозвал к себе.

– Обыщите территорию храма. Есть ли выжившие, – приказал он.

Карим кивнул, подозвал к себе нескольких солдат и отдал распоряжение. Через несколько минут они вернулись с пустыми руками. Серега и без слов все понял.

– Нас здесь ждали, – сказал он.

– Понятное дело, ждали. Вон и монголы засаду на нас устроили, – согласился Лех Шустрик.

– Не то это все. Эта деревня ловушка, в которую нас заманили. Они хотели уничтожить нас разом. Эти упаурыки, которые остались в святилище, смертники. Они остались тут, чтобы удержать нас в деревне, пока она не рванет, – сказал Серега, наблюдая за пожарищем.

– Вот же бесы проклятые, – Карим грязно выругался и сплюнул густую слюну в снег.

– Сколько в святилище наших сгорело? – спросил Одинцов.

– Трое из моего десятка, – ответил Карим.

– Мы должны продолжить погоню, – принял решение Серега.

– Нас осталось совсем немного. Трое нашли смерть перед храмом. Трое внутри. У нас осталось четырнадцать солдат, да нас четверо. Совсем скромные силы. Даже если нагоним, что делать будем. Против полноценного рейдерского отряда мы не устоим. Слишком нас мало, – высказал свои сомнения Карим.

– Что же ты раньше времени паникуешь, – усмехнулся Лех Шустрик. – Мы супостатов на нашей земле не можем оставить. Скольких они мирных людей уже убили. Им это не должно сойти с рук. Тогда после победы местные примут нас и будут служить новой власти. Как никак мы их спасли, да заступились перед ворогом.

– Самим бы голову унести, – хмуро заметил Карим.

– Не боись, мы им покажем, что такое Волчьи солдаты, – пообещал Лех Шустрик.

– Мы продолжим преследование. В седла! – приказал Серега.

Люди говорят: "заживает как на собаке". Одинцов в этом убедился на собственном опыте. Только вот собакам такое и не снилось. После взрыва святилища и отчаянного прыжка с чердака через окно, которому позавидовал бы любой каскадер, Серега сломал пару ребер. Рентгена под рукой не было, чтобы в этом удостовериться, но, судя по характерным болям, диагноз он себе поставил правильный. После чего ни тебе заслуженного отдыха, ни тебе покоя и тишины, сразу в седло и преследовать дикарей. В седле он должен был не то что ребра вылечить, он должен был себе так все растрясти, что только усугубило бы и без того болезненное положение. Но уже через несколько часов скачки он совершенно забыл о своих страданиях. Потом появилось неприятное ощущение, словно под панцирем его кто?то щекочет, отчего Серега весь извертелся в седле, но ничего с этим поделать не мог. А потом и это прошло, только сильно захотелось женщину. Серега чувствовал, что излечился и это дикое желание женской плоти он связывал именно с этим. Организм обновился, возродился к новой жизни, и теперь сигнализирует об этом.