Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)

— Ну что, добро пожаловать на Арену, — сказал Лех, открывая двустворчатую дверь перед Одинцовым.

Серега вошел в огромную залу, заполненную гомонящим народом. Несколько десятков мужчин, среди которых изредка мелькали женские лица, упоенные азартом смотрели на квадратный ринг, огороженный натянутыми пеньковыми веревками в три уровня. В центре арены выплясывали танец смерти двое бойцов, вооруженные мечами. Лица скрыты шлемами, полуголое тело кое-как прикрывала дырявая кольчуга, руки в перчатках с шипами, колени надежно прикрыты стальными пластинами с острыми шипами.

Воины сражались упоенно, обменивались ударами, уходили в сторону, отражали, наносили новые удары. Все это напоминало красивый танец, который завораживал.

— Гладиаторские бои? — спросил Серега. — Я думал, что в Вестлавте нет рабства.

— Так это и не рабы, — отозвался Шустрик. — Пошли, найдем себе хорошее место.

Они кое-как продрались сквозь плотно сомкнутую толпу разгоряченных азартом мужчин и оказались перед сидячими местами, забитыми народом. При приближении Шустрика двое юнцов тут же вскочили и уступили ему и его спутнику место.

— Смотрю я, ты тут личность известная, — поделился наблюдением Серега.

— Нет укромнее места для разговора с осведомителями, чем Арена, — наклонившись к Одинцову, сказал Лех. — Да и зрелище приличное. Есть чем себя занять.

Между тем на ринге произошел обмен ударами. Один из бойцов пропустил обманный выпад, и меч соперника вспорол ему кожу на груди, разрывая кольца кольчуги. Брызги крови полетели в стороны, воин упал на ринг. Тут же через канаты перелетели двое рослых мужиков в серых кафтанах и остановили бой.

— Он его убил? — спросил Серега.

— Тут никто никого не убивает. Бой идет до первого серьезного ранения. Иногда, конечно, случаются промашки. И кто-то погибает, но ребята знают, на что идут. Они все добровольцы.

Одинцов присвистнул от удивления. Его привели посмотреть на профессиональный спорт, пускай и кровавый. Правда, в этом мире все имеет оттенок ярко-алого цвета.

Раненого унесли. Победителю подняли руку, отметив его победу, под торжествующее улюлюканье публики и громкий свист болельщиков проигравшего. На ринг выбежали два худосочных мужика с швабрами и быстро прибрали кровь.

— Не хочешь промочить горло? — спросил Лех.

Не дождавшись ответа, он толкнул одного из юнцов, отиравшихся рядом, и приказал:

— Принеси нам по кружке пива. И смотри не разлей. Получишь монету. Если быстро обернешься, получишь две.

Юнец просиял и, расталкивая мужиков локтями, исчез в неизвестном направлении.

На ринге появились новые участники. Двое рослых, обнаженных по пояс безоружных мужиков.

— Вот сейчас самое интересное начнется, — радостно потер руки Шустрик.

— Мордобой?

— Кулачный бой.

— О! Это другое дело, — оценил Серега.

Между тем противники сошлись на ринге и обменялись первыми ударами. Чем-то это напоминало бокс, только на руках бойцов не было перчаток. Обмен любезностями в виде нескольких зуботычин. Они хотели прощупать слабые места друг друга, поэтому пока поединок напоминал танец двух напыщенных индюков, пытавшихся скорее напугать друг друга, нежели жаждущих настоящей драки.

Из толпы появился юнец с двумя кружками пива. От расплескивания напиток удерживали плотные куполообразные крышки. Он отдал пиво Шустрику и тут же получил расчет, да пару монет сверху за услужливость.

— Смотрю, здесь полный сервис, — заметил Серега, принимая кружку с пенным напитком.

Откинув крышку, он пригубил пиво и причмокнул от удовольствия. Напиток был превосходен. Давно такого вкусного пива ему не доводилось пробовать.

Между тем на ринге бойцы потеряли былую застенчивость и уже вовсю мутузили друг друга. В мельтешении рук и ног было не разобрать, кто одерживает верх в схватке.

Они просидели на Арене еще несколько часов. Посмотрели с десяток боев с применением оружия и рукопашных. Шустрик даже подбил Одинцова участвовать в тотализаторе. Оказывается, здесь делались ставки на победу того или иного бойца. Принимал их потный толстяк в кожаной безрукавке с выбритой на голове тонзурой и проколотым ухом. Удивительно, как при такой комплекции он умудрялся легко просачиваться сквозь толпу и поспевать к желающим расстаться со своими денежками. Ни одна ставка Одинцова не сыграла, хотя он понимал толк в боях. Вернее, он хотел так о себе думать.

За это время они приговорили три литровых кувшина пива, по нескольку раз сбегали до отхожего места, благо оно располагалось неподалеку, и к исходу вечера чувствовали себя изрядно уставшими, но зато с веселой душой.

Выбравшись на свежий воздух, если так можно было назвать затхлую дыру, что ждала их снаружи, они неспешно направились в сторону «Ячменного колоса».

— Я вот никак не пойму, почему это нам так и не удалось выиграть, — возмущенно объявил Одинцов. — Мы вроде в сражениях разбираемся. Кто есть кто на ринге, можем понять, однако ничего подобного. Ставим и как пальцем в небо.

— А чего тут удивляться, — развел руками Лех Шустрик. — Бои-то подстроенные.

— То есть как? — удивился Серега.

— Да просто. Одна сторона договаривается с другой. И в нужный момент сливает всю партию. Вот мы и не можем никак угадать, кто есть кто. Это у нас Зрелищем называется.

Шустрик воздел высоко к небу указательный палец, подчеркивая значимость своих слов.

Второе место, запомнившееся Сереге, называлось Колесо. Оно находилось в другой стороне города. Забираться в клоаку на этот раз не пришлось. Они чинно прогулялись по чистой, ухоженной улице, прошли несколько кварталов и остановились перед шайбообразным зданием высотой в два этажа. Перед входом в непонятное заведение стоял высокий мужчина в красной ливрее и собирал деньги за вход.

Шустрик подмигнул Сереге и встал в конец очереди. Одинцову ничего не оставалось делать, как присоединиться к другу. Похоже, это развлечение находили интересным большое количество людей. Очередь выглядела внушительно, а сколько человек уже дышало в спину Одинцову…

Отстояв с полчаса под снегопадом, друзья наконец-то купили билеты и вошли внутрь. Они оказались в огромном помещении, напоминающем зрительный зал цирка. Люди поспешно рассаживались на свободные места. Время от времени возникали стихийные перепалки. Билеты не были закреплены за какими-то конкретными местами, поэтому желающие занять самые лучшие кресла вынуждены были спорить до хрипоты.

Шустрик в разборках участвовать не стал. Мигом сориентировался в пространстве и отыскал удачные, по его мнению, кресла, которые тут же занял.

Одинцов сел рядом с ним. Только тогда у него возникла возможность осмотреться, и он обнаружил, что по центру зрительного зала был установлен огромный металлический барабан с множеством прорезанных окошек, расположенных на равном расстоянии друг от друга. Окошки были затемнены, так что ничего увидеть было нельзя.