Дмитрий Даль - Волчий Мир (сборник)

— Через час, улица Жацких Копейщиков, дом 17, три раза постучать, пароль: "Ветрено над Вышеградом". Отзыв: "Скверная погода. Не к добру это", — прозвучал глухой, словно из самой преисподней голос.

И, не дождавшись ответа, его обладатель повесил трубку.

Крис Бруннер вернулся в кресло, несколько минут сидел молча, переваривая услышанное. Его сердце бодро билось в предвкушении великих изменений, а то что глобальные перемены грядут, он чувствовал это каждой клеточкой тела. Его мозг лихорадочно работал, перебирая варианты того, что могло случиться, но ничего подходящего на ум не шло.

Он взглянул на часы, стоящие на каминной полке. Улица Жачких Копейщиков находилась на другом конце города, и если он хочет уложиться в отведенное время, то нужно немедленно отправляться в путь. Крис резко встал из кресла, прошел к рабочему столу, выдвинул ящик стола, достал кобуру с револьвером, проверил наличие патронов в барабане и привесил кобуру к брючному ремню. Запасные патроны он горстью засыпал в карманы пиджака. Холодное оружие он разлюбил с тех пор, как познакомился с огнестрелом, поэтому не стал с собой брать даже кинжал. Набросив на плечи плащ, он надел на голову широкополую шляпу с круглыми полями, надвинул ее на глаза, и выскользнул из квартиры, плотно заперев за собой дверь.

Если кто из соседей увидит его, то подумают, что хозяин бакалейной лавки, в которой закупались все ближайшие дома, отправился пятничным вечером промочить горло в ближайшем кабаке. Отдохнуть после трудов праведных. И его эта легенда устраивала, хотя в костюме бакалейщика ему давно уже было тесно.

***

Сцилий Верчерский, глава профсоюза литейщиков на заводе Фурп, построенного на окраине города несколько лет назад, каждую пятницу любил заглядывать в маленький уютный кабачок, что находился в двух шагах от его дома. Он назывался "Комедианты", и его хозяином был Малий Борич, старый друг детства. Сцилий любил посидеть в уединении за кружечкой пива, наблюдая за людьми вокруг. Главное, чтобы никто с ним не пытался заговорить, угостить пивом, или просто плюхнуться на соседнее место с намерением провести так весь остаток вечера.

Общения Сцилию хватало и на работе. Сталелитейный завод "Фурп" был крупнейшим в Нортейнском княжестве и работал без роздыха с момента открытия. Молодому, набирающему силу княжеству требовалось много высококачественной стали, которая шла как на внутренний рынок, так и на импорт. Их продукция применялась в космической отрасли, в военном секторе, в сельском хозяйстве. Завод рос и богател. Да и простые рабочие не жаловались на бедность. Платили им хорошо, только и требовали многое.

Несколько лет назад рабочие завода объединились и выбрали профсоюз, который должен был решать все проблемные вопросы с администрацией "Фурпа". Еще каких‑то двадцать лет назад никому бы и в голову не пришло, что простые работяги могут объединиться и диктовать свои условия богатеям. Пример показал князь Нортейна, который лично организовал несколько профсоюзов на государственных предприятиях. И за ними потянулись остальные.

Главой профсоюза Сцилия выбрали сразу же и единогласно. До этого он несколько лет возглавлял бригаду литейщиков. Люди его любили и уважали. Он был строгим, но справедливым начальником. Все знали, что с любой бедой к нему можно обратиться когда угодно, и он не останется глух, всегда поможет. После избрания главой профсоюза Сцилий с каким‑то фанатично–хищным рвением погрузился в работу. Он добился многого: повышения уровня зарплаты, медицинских пособий, усиленного больничного, страхования жизни работника от несчастных случаев и смерти за счет работодателя, и много чего другого. Сотни раз ему доводилось участвовать в трудовых конфликтах, и разбирать их. Для чего был создан специальный Трудовой суд, в котором долгое время Сцилий председательствовал.

Но в последнее время он чувствовал, что вся эта жизнь ему чертовски надоела. Он видеть не мог родной завод, одни и те же лица день ото дня, копаться в чужих проблемах. Только необходимость держала его на месте. Он не мог бросить завод, потому что другое куда более важное дело держало его. Вот только завершить его, или хоть сколько‑нибудь существенно продвинуться в его продвижении к финальной стадии он никак не мог. И это еще больше удручало его.

Сцилий допил пиво, притянул к себе вторую кружку и пригубил хмельной напиток. Он всегда заказывал сразу две кружки. Первую выпивал жадно, торопливо, словно только что выбрался из пустыни, вторую же пил неторопливо, смакуя.

Краем глаза он заметил Малия Борича, который направлялся в его сторону. Старый друг знал его причуды, и никогда бы не посмел помешать его уединению без важной причины. Пиво на столе еще есть, закуски тоже хватало, рыба горячего копчения с мясной нарезкой сегодня вечером ему казались особо вкусны. Сердце сжалось в радостном предчувствии. Кажется, началось.

Малий Борич не остановился возле его столика, не присел рядом, чтобы поговорить. Он даже не взглянул в его сторону, проходя мимо, неуловимо качнул рукой, и перед Сцилием оказался клочок бумаги, который он тут же накрыл ладонью.

Дождавшись пока кабатчик отойдет, Сцилий развернул бумажку и вчитался в неровные буквы: "Через час, улица Жацких Копейщиков, дом 17, три раза постучать, пароль: "Ветрено над Вышеградом". Отзыв: "Скверная погода. Не к добру это".

Сцилий смял бумажку, засунул ее в карман брюк, покопался там, извлек две смятых купюры, бросил их к пустой кружке и выбрался из‑за стола. Сделав добрый глоток пива, он сожалением посмотрел на недопитую кружку и, надвинув поглубже на глаза шляпу, двинулся к выходу.

Малий Борич проводил его долгим взглядом, вернулся за стойку, нашел телефонный аппарат и набрал наизусть номер.

***

Рудольф Шкрайер готовился к завершению рабочего дня. Через каких‑то жалких полчаса его дежурство закончится, и он сможет отправиться домой к красавице жене, которая его давно уже заждалась. Они поженились два месяца назад, и пребывали в той стадии семейных отношений, когда каждый день воспринимается как праздник. Когда рутина будней еще не поглотила их, быт не успел заесть, а друг к другу тянет словно магнитом, сопротивляться невозможно.

Рудольф Шкрайер вошел себе в кабинет, снял с головы каску и бросил ее на диван. Полчаса назад привезли новую партию задержанных. Пятничный вечер богат на происшествия и клиентов их маленькой, но уютной конторы — районного участка полиции.

Рудольф подошел к сейфу, набрал код доступа, крутанул ручку и потянул на себя дверцу. В сейфе он хранил табельное оружие, особо важные документы, а также на нижней полке бутылку коньяка и пару бокалов. Рядом стояло блюдечко с дольками засохшего лимона, присыпанные сахаром.