Юлия Рыженкова - Мелкий Дозор (сборник)

Маша в сомнении посмотрела на него.

– Еще раз тронете – напишу жалобу.

– Хорошо. Не забудьте одеться потеплей. За границами этого «рая» довольно прохладно. Но я хочу вам показать пару местных природных достопримечательностей.

Маша вернулась, надев на себя флиску. И только сейчас поняла, что Фризен тоже был в джинсах и теплом свитере.

Автомобиль черной стрелой пронесся по белому саду, нырнул ненадолго в лесной туннель и вскоре уверенно мчался по автобану.

Маша немного помолчала, думая, стоит ли рассказывать Фризену о своей работе. Никаких распоряжений насчет этого Виктор Николаевич не давал.

– Вы же в курсе насчет заклинания плодородия? – осторожно начала она.

– Если вы о тех бредовых записях деда, в которых он рассуждает о необходимости накормить всю планету, то я их читал.

– Почему бредовых? Они скорее утопические. У него была благородная цель, несмотря на то что в итоге он стал превращаться в шухарта.

– О да. А эти пафосные выводы, что после того как все население будет сыто, войны прекратятся и все будут счастливы? Это же чушь. Может, когда-то давно людьми двигало желание отобрать соседское поле, где и урожай побогаче, и скот пожирнее. Очень-очень давно. Политика, власть, желание подчинять более слабых и много-много других факторов. Далеко ходить за примерами не надо. Мы сейчас с вами едем там, где раньше находился Тевтобургский лес. Он и сейчас есть, вон видите лесную полосу справа? Кое-где от него остались маленькие рощи, но сохранилось и несколько крупных массивов. Так вот. Две тысячи лет назад… Если быть совсем точным, то в девятом году, как раз в сентябре, здесь произошла битва между римскими войсками под командованием прокуратора Квинтилия Вара и германскими племенами, которые римляне хотели подчинить. Именно подчинить. А не захватить плодородные поля. Места тут, кстати, болотистые, а в то время так вообще сплошные болота. Особенно дальше к северу.

– И чем все кончилось?

– Можем заехать в лес и через Сумрак посмотреть. Выглядит впечатляюще.

– Что-то не хочется.

Айлерт глянул на нее и продолжил:

– Римлян уничтожали в течение трех дней. Вар и его офицеры покончили жизнь самоубийством, чтобы не попасть в плен. И после этого полностью деморализованных солдат безжалостно добивали. Стволы деревьев в лесу были увешаны черепами римлян. Почти тридцать тысяч. Это поражение оказалось настолько серьезным, что император Август бился головой об косяк и кричал: «Вар, верни легионы!»

Маша содрогнулась, увидев в глазах Фризена хищный блеск.

– И вам это нравится?

– Да. Мне нравится, что они смогли отстоять свою свободу и наказать тех, кто решил, что имеет право судить по своим законам. Квинтилий Вар весьма увлекался судебными процессами, считая местных в своем большинстве варварами и разбойниками.

– Почему-то мне кажется, что он не намного ошибся.

Фризен как-то недобро улыбнулся.

– И вы мне хотели показать Тевтобургский лес, Харди?

– Нет. Я хотел свозить вас до Порты-Вестфалики. Там река Везер протекает между хребтов одноименных гор, и со смотровой площадки открываются впечатляющие виды. Но если у вас есть какие-то другие идеи – предлагайте.

– Отвезите меня в Ночной Дозор.

Айлерт взглянул на нее так, словно ослышался.

– Я не шучу. Отвезите меня туда, – твердо повторила Маша.

– Зачем?

– Это вас не касается.

Ей показалось, что он слегка занервничал. По крайней мере ее пожелание ему точно не понравилось. Он съехал с автобана, развернулся и поехал назад. Через двадцать минут они были в Оснабрюке, около здания, где расположился местный Ночной Дозор. Маша вышла из автомобиля.

– И надолго вы? – спросил Фризен.

– На час или два.

Фризен, не попрощавшись, уехал. А Маша направилась к старому зданию, над которым была надпись, видимая только Иным. Столкнулась на входе с немцем.

– Мария? Я Ханц Кюнцель, вел переговоры с Виктором Николаевичем. Что ж вы не предупредили? Я как раз уходил.

– Так получилось.

Маша посмотрела на Ханца. Тот был высоким блондином с голубыми, чуть навыкате глазами, лет сорока. И весьма грамотно говорил по-русски, хотя и с сильным акцентом.

– Все в порядке? Оборотень ведет себя в рамках?

– Вполне. Мне нужно уточнить информацию насчет его семьи. Виктор Николаевич рассказал, что Эдвин Вебер погиб из-за несчастного случая, но Фризен упомянул, при каких обстоятельствах произошла эта смерть.

– Вы про его родителей? – Ханц нахмурился.

– Да.

– Вообще это были немного странные смерти. Как будто они слишком долго пробыли в Сумраке. Мы все владения Вебера вдоль и поперек исходили. И сад, и дом, и окрестный лес. Ничего.

Он посмотрел на разочарованное лицо Маши.

– Надеялись что-то узнать?

Она пожала плечами.

– Как работа продвигается?

– Пока вникаю, – ответила Маша, решив повременить с откровениями – местных, наверное, заденет, что они не смогли ничего найти.

– Понятно. Удачи вам. Айльхард когда за вами заедет?

– Не знаю. Я сказала, что пробуду у вас час-два.

– Кофе вас угостить? Или поедете?

– Поеду.

Ханц достал мобильный, набрал номер.

– Не отвечает.

Повторил попытку несколько раз. И дальше, судя по интонациям, Ханц выругался на немецком.

– Пойдемте пить кофе. Из окна увидим, как приедет.

Они поднялись на второй этаж, где располагалась штаб-квартира Ночного Дозора. С виду та напоминала обычный офис – компьютеры, ксероксы, перегородки между рабочими столами. Ханц пригласил ее в кабинет для переговоров, принес кофе.

– Вы собирались уходить, – напомнила Маша.

– Это не срочно. Провожу вас сначала. Если Темный не приедет, я вас отвезу. Сам будет виноват.

– В смысле?

– Мы ему за столько времени так намозолили глаза, что Фризен пообещал пожаловаться в Дневной Дозор, если еще раз увидит нас на территории дома без его разрешения.

– Как же он тогда мне разрешил в доме находиться?

Ханц чуть помялся.

– Я порекомендовал вас, примерно так же как Виктор Николаевич рекомендовал вас нам. То есть ответственный работник, который все сделает быстро и без ущерба для дома.

Маша, вспомнив погром в Охотничьем зале, чуть не провалилась под землю от стыда.

– А вы случайно не показывали мою фотографию?

Ханц прокашлялся.

– Вот спасибо. Интриганы! И вы, и мой шеф!

Она больше в шутку сказала, но немец смутился так, что лицо его стало багровым, как спелый помидор. Они немного помолчали.

Ханц принес еще по кофе. Чтобы скоротать время, стал рассказывать забавный случай из своей работы. Но то ли Маша не понимала местный юмор, то ли история была не очень интересной. Девушка слушала вполуха и иногда из вежливости улыбалась. Прошел час. Потом два. Ханц давно смолк, просматривая городскую газету. Потом, глянув на часы, вновь набрал номер.