Макс Кроу - Ключ Эдема

— Говори, — Алекс бросил на него косой взгляд.

Вадим тяжело присел рядом.

— Ника велела не идти за ней.

— Велела? — усмехнулся Алекс, — ну-ну.

— Не знаю, что ты задумал. Есть у тебя план или так, нахрапом хочешь взять, только ведь гиблое это дело.

— О как…

— Гиблое, потому что тот… как его… Марио, тамплиер, был прав. Тебя туда и близко не подпустят теперь. А если пустят, значит, им что-то надо от тебя.

— И ты знаешь, что им надо? — Алекс повернулся к нему, оперся локтем на колено.

Вадим никак не ожидал, что разговор пойдет так гладко. Он обрадовался возможности высказаться и начал издалека:

— Так, чтобы наверняка, не знаю, но одно могу сказать: когда Элиана…

— Эта девочка, память которой ты переживал, — подсказал Алекс.

— Да. Так вот, когда она…

— Подожди, — командир размял плечи, шею, сел, усердно выбирая удобную позу. Вадим растерянно наблюдал за ним, не понимая, к чему весь этот цирк. И вот Алекс, наконец, умостившись, вальяжно махнул рукой. — Продолжай. Я хочу, чтобы меня ничто не отвлекало. В конце концов, ты сейчас скажешь, как нам поступить.

— Что? — Вадим встряхнул головой, — я не…

— Ну как же! Разве ты не хочешь поделиться своими расчетами, предложить вариант, который всех устроит и будет беспроигрышным, открыть секрет Атлантиды, в конце концов? — не дождавшись ответа от растерянного собеседника, Алекс подался вперед и холодно спросил, — тогда какого хрена ты от меня хочешь?

Вадим опешил. Только что ему казалось, что удалось заручиться вниманием ассасина, но это оказался обманный маневр.

— Значит, ты уже все решил?

— Решил? — Алекс оскалился, тихо выругался себе под нос. — Да я ничего не решал. Я жду, когда кто-нибудь из вас предложит свой вариант. Клянусь, я буду только рад! Но вы ходите и ноете, не довольны тем, что я собираюсь сделать, но ничего, ни-че-го не предлагаете взамен. И ждете, когда же я вам угожу. Да мне насрать на ваше одобрение, пока нет достойной альтернативы.

— Конечно, нет… если не слушать.

— Почему же? Слушаю, очень внимательно. Что именно? Совет от Ники — девчонки, которая два года пролежала в анимусе? И нет ни одной гарантии, что это действительно она с тобой связывается, а не еще один побочный эффект погружения. Или меня должны остановить твои видения про Элиану? Ту, которая умерла лет девятьсот назад. А нет, еще есть Марио, тамплиер, который участвовал в пытках и убийстве моей жены. Это твои аргументы? Не убедил.

Он снова отвернулся, и Вадим долго смотрел ему в затылок, ожидая, что разговор продолжится. Но командир, кажется, считал, что сказал достаточно.

— Есть между мной и твоими ребятами одно важное отличие, — глухо произнес Вадим, жмурясь от закатного солнца. — Они идут с тобой, потому что верят. В тебя, в свой закон, в победу, в конце концов. В справедливость. А я иду, потому что иначе ты меня пристрелишь, чтобы я не достался тамплиерам, Созидателям или еще каким уродам. Я бы и рад помочь — но не знаю, чем. Рад бы уйти, так ты же не отпустишь все равно. Остается думать, что в этом всём есть какой-то смысл.

До него донеслось хмыканье.

— Ты же потомок Созидателей. Они верят, что у каждого своя роль. Вот и прими свою судьбу. Не всякому моряку удается отыскать Атлантиду.

Вадим посмотрел на него внимательно, пытаясь понять, издевается тот или же говорит вполне серьезно. Но так и не сумел разгадать.

В политике все, как в высшей школе. Есть популярные страны, в чью компанию стремятся попасть те, что послабее, и пыжатся, бегают, как шестерки на побегушках, выполняя задания сытых и довольных жизнью «крутых». Таких объединений по интересам много, и всем угодить попросту невозможно. А есть те страны, что принято называть «третьим миром». Они живут отдельно, почти всегда — бедно, но что удивительно, они живут по-своему. У них лучше сохраняются традиции, взрослеющие и развивающиеся вместе с народом, они передают свои обычаи детям, и пусть мечтают когда-нибудь оказаться в лиге чемпионов, но лишь потому, что не понимают, чего тогда лишатся. За успех и популярность всегда приходится дорого платить, и лишь на первый взгляд игра стоит своей ставки.

Дакар был типичным городом небогатой страны. В прошлом здесь находились французские колонии, и потому язык завоевателей и доныне считается государственным. Современные офисы с зеркальными окнами соседствуют с облупленными развалинами старых домов, допотопные автобусы, скрипящие и разваливающиеся на ходу, стоят в пробках вместе с дорогими блестящими автомобилями. Разнообразие цветов может соревноваться только с пестротой одежды жителей. Здесь даже бедность яркая, искрящаяся.

Хенан привел своих спутников в офисное здание неподалеку от ботанического сада на бульваре Канал IV. Их встретил двухметровый привратник, бесстрастный и молчаливый, который открыл стеклянную дверь, настолько чистую, что ее можно было не заметить, если бы не хромированная ручка. Они очутились в кондиционированном холле. Хенан поприветствовал секретаря — молодого мужчину, озабоченного собственной значимостью, и, позвав за собой Алекса с командой, вошел в лифт. Вадим украдкой глянул в зеркало. «Ну ты и сдал, браток», — подумал он про себя. Волосы значительно отросли и сплошь поседели, добавив ему сразу лет десять. Под глазами залегли глубокие морщины, и даже загар карамельного цвета не спасал. Он словно всю жизнь прожил за эти несколько месяцев.

Ни Вадим, ни его спутники, включая Хенана, не соответствовали роскошному офису, в который попали. За ними на зеркальной поверхности пола оставались пыльные следы, их одежда могла бы испачкать стены. Они выглядели жалкими бедняками, пришедшими просить милости короля. Отчасти так и было. Анвар Ганем, о котором рассказал Хенан, встретил их в своем кабинете. Это было огромное по площади помещение, образец минималистического стиля в интерьере, выполненное в черно-белых тонах. Единственным красочным пятном была абстрактная картина, занимающая всю стену.

Сам хозяин офиса поднялся навстречу гостям из-за широкого деревянного стола, на котором находилось такое количество электронных устройств, что позавидовала бы витрина профильного магазина.

— Добро пожаловать, — широко улыбнулся он. Хозяин говорил на английском, но с ощутимым французским акцентом.

Анвар — ливанец по происхождению — был невысоким, с широким скуластым лицом, не слишком смуглой кожей, с немного приплюснутым носом и цепким взглядом. Он первый протянул руку, приветствуя Хенана и остальных, пока выслушивал их имена.

— Присаживайтесь, — радушно пригласил он, указывая на длинный диван. — Чаю? Кофе?

Так как никто не откликнулся на предложение, Анвар не стал его повторять, выкатил кресло из-за стола и сел в него напротив дивана.