Никита Шмелев - Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник)

А ведь правда. Изначально кочевники приходили сюда за ожерельем Леро Первого. Именно по этой причине они так долго не нападали на деревни. Миссия была в том, чтобы разыскать Символ Власти и сразу уйти. Конечно, все пошло не так, как они предполагали. Но, так или иначе, дело было сделано. Я не задумывался над этим, да и никто не задумывался. Такие вопросы были возложены на старейшин.

– Это так, – медленно произнес старейшина Нач. Он посмотрел на нас четверых. – Теперь я раскрою вам одну тайну, друзья мои. Вам и вашим слугам я могу доверять, я чувствую это. Ты, Маклай, мой ученик, всегда отличался сообразительностью и желанием мыслить трезво и рассудительно. И ты, молодой воин Иоганн, чужак по племени, всегда был мне близок. Ты хороший вожак, ты умен. Вместе мы, я надеюсь, сможем уберечь наших братьев во время совета. Уберечь от страшной ошибки. Дело в том, что между старейшинами до сих пор идут споры. Маклай прав, миссия завершена. Но что-то мешает некоторым из нас смириться с этим. Старейшина Трей недоволен тем, что Символ Власти достался тебе, Иоганн. Его поддерживает и старейшина Суг.

Я, как и прочие бойцы, очень редко видел старейшин. Они были слишком скрытными, держались в стороне от всех.

Тем не менее я знал тех, кого назвал старейшина Нач. Трей был покровителем Тамура, всегда поддерживал его взгляды. Также он был сторонником насилия, считая это истинной традицией кочевников. Заветы Леро Первого, вообще-то говоря, были святы далеко не для всех. Никто не мог отказаться от них напрямую, но искренне чтили их немногие. Старейшина Трей был убежден, что Величайший Воин Во Всем Свете был слишком мягок, что его время ушло, а его учения и наставления не подходят для кочевников. В то же время Символ Власти был для Трея так же священен, как и для всех (видимо, легче поклоняться какому-то предмету, чем науке древнего воина, которая тебе не подходит).

Старейшина Суг тоже был мне знаком. Он был самым молодым в совете, и Трей без труда влиял на него. Это Суг всегда излагал мысли совета старейшин перед бойцами своим громким голосом. Двое остальных руководителей племени (звали их Ван и Рато) имели власть лишь официально. Они были самыми старыми членами совета. Их легко было переманить на свою сторону, достаточно было назвать пару более-менее веских доводов. Маклай всегда говорил о них с пренебрежением.

– Решение о переходе на другое место, – продолжал старейшина Нач, – принимается единогласно. Но старейшины Трей и Суг находят отговорки, тянут время. Их гордость задета тем, что великий воин Тамур не получил желаемого. Они хотели бы все изменить, но не находят возможности. Я давно говорил, что наше пребывание здесь затянулось. Сегодня на совете вожакам дадут слово, и мы должны убедить наших братьев, что пора уходить. Наверное, кто-то будет называть нас трусами, но мы объясним, что нашему племени не должно быть дела до распрей между баронами. А сражаться с их войсками без причины глупо. Сейчас вы можете идти. Вечером я жду вас, особенно тебя, Иоганн. Когда придет твое время говорить, будь уверен и прям в своих словах. Расскажи о том, что поведал нам твой слуга. Твой отряд не сомневается в тебе как в вожаке и поддержит. Остальные тоже прислушаются. Будем надеяться, что нам удастся добиться цели.

– Это наш шанс, Иоганн, – сказал мне Альфред, когда мы остались наедине. – Если этот старик добьется успеха, придется идти с кочевниками неизвестно куда.

Я ждал этого разговора. До сих пор возможности сбежать у Альфреда не было, и, как я и ожидал, сейчас он загорелся идеей о побеге сильнее, чем обычно.

– А что ты предлагаешь? – спросил я. – Прийти на совет и позвать всех в бой?

– Надо подождать, пока солдаты барона подойдут. Я не знаю, что за война затевается, но уверен, барон не сможет воевать, пока в тылу у него варвары. Когда войска появятся на горизонте, садимся на лошадей и скачем к ним. Пока кочевники поймут, что произошло, мы будем уже со своими.

– И что я там скажу? Я нападал на деревни, грабил, а теперь простите меня и возьмите с собой? Я уже сто раз тебе говорил: для тех, кто живет там, – я показал пальцем в сторону баронских земель, – я – враг.

– Как-нибудь убедим их, что ты просто жертва обстоятельств. Другой возможности не будет.

– Ты всегда все делаешь «как-нибудь»? Как ты провоевал так долго с таким-то подходом? – я был взволнован и не удержался, чтобы не съязвить.

Альфред пропустил мои слова мимо ушей. Он так хотел вернуться, что доводы на него не действовали. Бесспорно, Альфред был хорошим солдатом, боевую стратегию знал превосходно. Но планирование чего-нибудь, кроме ведения боя, у него не получалось. Он мог придумать сотню способов, чтобы убежать, но все они рассыпались, когда вставал вопрос: а что дальше?

– Посмотрим, что произойдет на совете, – сказал мой друг. – Нач, конечно, мудрый человек, но я думаю, что воззвать к разуму большинства кочевников ему будет трудно.

Совет в центральном шатре предстоял шумный. Когда в лагере узнали, что возможна стычка с армией барона, все переполошились. Кто-то рвался в атаку, кто-то был напуган. Пришлось потрудиться, чтобы заставить всех собраться в шатре и замолчать. Когда, наконец, наступила тишина, старейшины вызвали вожаков. Я, Тамур и Квиз вышли на возвышение под перешептывание толпы (с ним было бесполезно бороться). Я отметил, что Тамур ведет себя как-то необычно. Куда пропали удалой задор в глазах и желание рубить головы, вспарывать животы, на куски рвать своих жертв? Было приятно думать, что он напуган перспективой встречи не с мирными крестьянами, а с подготовленными солдатами.

– Воины! – обратился к нам старейшина Суг своим сильным и громким голосом (и откуда у шестидесятилетнего человека такая глотка?) – Вы знаете, что мы на пороге войны с местным владыкой. Сейчас нужно решить, будем ли мы принимать бой. Совет дает вам слово. Если у вас есть предложения, мы выслушаем вас. Кто хочет говорить?

– Я.

Все посмотрели на меня. Мне было немного боязно, но я подавил желание притвориться, что я молчал, а крикнул кто-то другой. Мы с Альфредом поспорили и все-таки пришли к выводу, что промолчать мне было бы нечестно. Хоть мой друг и не любил кочевников, он считал, что необходимо сказать им всю правду. Этого требовал его кодекс чести. Я не всегда поддерживал требования этого кодекса, но в данный момент с ним согласился. Мне хотелось быть до конца честным. Так что я выступил вперед и заговорил:

– Братья! Местные владыки собираются воевать друг с другом, а не с нами. Но они будут уверены в своей победе, если сначала избавятся от нас. Мы – возможный удар сзади. Силы владык велики, армия, которую они собрали, способна дать нам отпор.