Никита Шмелев - Вожак кочевников. На службе его светлости (сборник)

Советник уже перестал вырываться и просто смотрел на своего бывшего хозяина.

– Где Ульрих Кастлгейт? – повысил голос Роберт. Нортон продолжал молчать.

Я осмотрелся. Противник был еще не побежден, но преимущество было на нашей стороне. От толпы отделилось двое. Это был Квиз, который почти лежал на спине своей лошади. Его придерживал Лодан. Я поскакал к ним навстречу. С вожаком орков было плохо. На нем не было живого места, из бока торчал кинжал. Лодан выглядел немногим лучше.

– Командир, – окликнул меня слуга Маклая, – Трей, Тамур и Тарик сбежали. Они поскакали в лагерь. С ними несколько бойцов. И пленники.

Я посмотрел вдаль. Там виднелся лагерь.

– Нужно, – прохрипел Квиз, – туда… Иоганн, нам нужно туда.

– Тебе нельзя, – я посмотрел на него. Как он еще мог говорить!

– Нужно…

– Квиз, ты же еле в седле держишься. Тебе нужна помощь.

– Иоганн, – Квиз хотел было поспорить. Но даже он понимал, что на бой он не способен. – Иоганн, скачи туда… Возьми людей. Предатели не должны уйти. Тамур во власти своих снадобий, он опасен. Но он скоро выдохнется. И погибнет. Если он будет еще драться, точно погибнет. Найди его.

Квиз почти падал с лошади.

– Лодан, – сказал я. – Останься с ним. Присмотри. Роберт. – Я повернулся к Кастлгейту. – В лагере еще есть противники. С пленными.

– Тогда не будем медлить. Но… – Роберт посмотрел на Нортона. Тот безучастно глядел на нас, но даже связанный он не внушал доверия. – Его надо охранять.

– Возьмем моих бойцов, – я повернулся в сторону уже стихающей битвы. Как следует вдохнул и свистнул. Мой отряд услышал сигнал сбора. Через некоторое время бойцы подскакали ко мне. Их стало меньше, многие были в крови.

– Бойцы! – крикнул я. – В лагере еще остались предатели! За мной!!!

Лагерь был наполовину разрушен, большинство палаток валялось на земле. Когда кочевники покидали свою стоянку, они бросили почти все, взяв самое необходимое. Еще издалека мы увидели, как по лагерю туда-сюда снуют остатки армии противника. Мы прибавили ходу и влетели в лагерь мимо поваленных ворот. Мои бойцы вместе с Робертом сразу кинулись в драку. Противники были несобранны и неподготовлены, но все же дали решительный отпор. Снова началась рубка. Я проскакал чуть дальше и спешился. Хлопнул Стрелу по крупу, чтобы убиралась подальше. Умная кобыла поняла и ретировалась, оставив меня между поваленных палаток. Дальше мне нужно было идти самому, и я точно знал куда.

Центральный шатер стоял нетронутым, и я был уверен, что мой противник там. На меня бросился один из головорезов Тамура. Разъяренный, видимо, как и хозяин, под воздействием шаманских снадобий, он махал булавой, почти не глядя. Я увернулся от удара, скользнул вбок и, оказавшись за его спиной, треснул тупой стороной топорика по затылку. Головорез упал, выронив оружие и тупо посмотрел на меня. Я взял его за куртку и пару раз ударил по лицу, чтобы привести в чувство.

– Где Тамур, Тарик, Трей? – спросил я, глядя головорезу прямо в глаза. Он ошалело моргал. – Где пленники? Говори, или… – я поднес топорик к его лицу. Головорез услышал это многозначительное «или» и затрясся. Квиз говорил мне, что шаманские зелья действуют, если человек решительно настроен убивать. Они проникают в сознание, заполняя его яростью и бесстрашием. В бою человек становится в несколько раз сильнее, потому что забывает о боли, о нагрузке, которую он испытывает. Они проходят незаметно. Но нужно постоянно находиться в движении – точнее, в драке – и не останавливаться. Если остановился, и кровь перестала бешено бежать по жилам, может наступить обратное дей ствие.

Мне повезло, головорез, увидев сталь топорика, испугался, причем не на шутку. Я не могу утверждать, но, похоже, я мог вызывать страх. Почти все чувства мои пропали, осталось только желание поквитаться с предателями. За жителей деревень, за старейшину Нача, за всех, кто пострадал. И за себя тоже. Это чувство было сильным, и, если оно отразилось на моем лице, меня можно было испугаться.

– Там, – пролепетал громила, указав на центральный шатер. – Они там. Не убивай…

Я не дал ему договорить, оглушив еще одним ударом по затылку. «Пусть себе отдыхает, – подумал я, идя к шатру, – очнется, может, поумнеет». По дороге к шатру я сталкивался и с другими головорезами, отмахиваясь от них, как от насекомых (таких злых, вооруженных насекомых). Приблизившись к бывшему месту сбора старейшин, я заорал, чтобы еще больше себя раззадорить:

– Тамур!

Ждать, что он выйдет было глупо, но я продолжал вопить, что было сил:

– Тамуур!!! Тамуур!!!

Я вошел в шатер. Сначала я увидел пленников, которые жались к возвышению, с которого старейшины оглашали свои решения. Мне вспомнилось, как я сам когда-то сидел тут под охраной двух орков, ожидая решения своей собственной судьбы. Потом я увидел остальных. Тамур стоял на возвышении, размахивая своей секирой. Видимо, старался разогнать кровь, чтобы шаманское снадобье не потеряло силу. На безопасном расстоянии стоял Тарик, нервно потирающий руки. Старейшина Трей лежал в стороне. Он был жив, но, судя по страшной ране, пересекающей его тело, время его уносилось со скоростью напуганной птицы.

– Молодой воин? – произнес Тарик, увидев меня. – Пришел один? Глупо, Иоганн, очень глупо.

Мой запал немного угас, я не был готов к разговору. Посмотрев по сторонам, я указал на Трея:

– Вы с ним что-то не поделили?

– Ха, – усмехнулся Тарик. – Сам видишь. Старейшина Трей неосторожно говорил с Тамуром. Что ж, будем вспоминать его, как сильного вождя.

– Ты хоть понимаешь, что теперь твой план потерял всякий смысл, Тарик? Отпусти пленных. Или ты хочешь…

– Они мой щит от войск владыки. Зря, конечно, я не последовал за Ульрихом. Он сбежал. А старейшина Суг, когда я его видел в последний раз, был на последнем издыхании. Он остался там… – Тарик показал туда, где еще шла битва. – У меня были плохие союзники. Один удрал, другой не смог себя защитить. Теперь еще старейшина Трей. Он мог стать хорошим вождем, но не сумел справиться с Тамуром.

Меня не переставало поражать безразличие Тамура. Видимо, ему было абсолютно все равно, что о нем говорят. Или Тарик полностью научился контролировать этого сумасшедшего.

– Снаружи мои бойцы, – сказал я. – А скоро здесь будет армия.

– Да-да, Иоганн, я знаю. Мы будем говорить с владыкой. Посмотрим, насколько ему дороги эти крестьяне. Моя задумка не удалась, но будут другие. А сейчас… – Тарик повернулся к Тамуру. – Великий воин! Я просил тебя пощадить этих крестьян. Но ты давно хотел поквитаться с этим ничтожеством. Вперед.

Тамур сделал еще пару махов секирой, а потом посмотрел на меня, будто только что заметил мое присутствие.