Олег Лукьянов - Хроники затерянной эры (трилогия)

— Да что ты там лопочешь?!

— Опасность: пожар в отсеке турбогенератора.

— Эй, ты, СНИЖ!!!

— Да, пилот?

— Что происходит?! — чуть ли не закричал я. Фантасмагорические виды в центральных иллюминаторах приближались с недопустимо высокой скоростью.

— Отказ энергетических цепей приводит к многочисленным авариям. Стараюсь погасить скорость.

— Какова причина отказа?!

— Мне неизвестно. Ясно одно: на флайер воздействуют извне. Возможная причина происходящего кроется в повышенной агрессивности внешней среды или чрезвычайно высокой интенсивности магнитного поля планеты… Внимание: отказ центрального процессора, перехожу на резервный. Записываю информацию на черный ящик. Пилот, подавать сигнал «SОS»?

— Нет…

— Мы достигли высоты аварийного катапультирования, но данная система отказала, вы не сможете покинуть борт.

— Тогда какого черта ты это говоришь? — спросил я очень спокойно.

— Имеется в виду, что при аварии подобного рода шанс на возрождение вашего организма после смерти ничтожно мал, в связи с чем вы можете воспользоваться черными ящиками, чтобы оставить сообщение родным и близким.

— Да пошла ты!!!!

— Отказ системы управления. Пилот, учитывая ваше со…

Речь системы оборвалась на полуслове. А я с замиранием сердца смотрел на гаснущие один за другим индикаторы приборной панели. Мониторы отключились еще раньше. Только маленькое табло, указывающее высоту, держалось, видимо, из последних сил.

Похоже, что падать мне еще пару миль, а при таком ускорении это секунд пять.

Первую секунду потратил на то, чтобы вызвать внутри розовую бурю, вторая ушла на то, чтобы энергия превратилась в тонкую материю, которая опутала весь корабль видимыми только мне, живущими своей жизнью щупальцами.

Тормозные двигатели ожили лишь у самой земли, они создали невероятную перегрузку, но так и не смогли в полной мере погасить удар. Меня будто бы бросили на стальную плиту, а сверху ударили гигантской сковородкой. По крайней мере, звук был именно таким.

Шокированный и оглушенный организм приложил все силы, чтобы изгладить из памяти следующие секунды. Я практически не помнил, как ломал листы обшивки, чтобы выбраться из искореженной груды металла. Запомнил только пелену перед глазами, рев огня и страх от перспективы сгореть заживо.

Пришел в себя уже в десяти метрах от грандиозного пожара, освещающего сумерки на сотню метров вокруг… Сумерки?

Я огляделся и на всякий случай запустил диагностику визоров. Нет, они исправны. Но откуда взялись сумерки? Мы заходили на посадку прямо в середине светлой стороны планеты. Инструктаж по Лилис четко указывал, что местное светило действует на планетку почти так же, как Солнце на Землю. Хм.

Снял шлем и огляделся.

Лес, который меня окружал, больше походил на царство зла из страшных сказок. Древние деревья явно чахли. Осторожно шелестевший ветер сбрасывал с них засохшие листья, которые со скребущим нервы шуршанием слой за слоем ложились на мертвую траву. Небо повсюду затягивало жирное покрывало иссиня-черных облаков. Если хорошенько присмотреться, в одном месте можно было заметить тусклое пятно — местное Солнце.

— Брр, — сказал я, — кошмарное место.

Надев шлем, сверился с картой местности и, повернувшись спиной к флайеру, объятому шумящим пламенем, двинулся в путь. Где-то в нескольких километрах сенсор различил источник сигнала. Значит, если все пойдет по плану, скоро у меня в руках окажется дочь генерал-губернатора.

Сделав менее тридцати шагов, остановился в замешательстве: визор шлема стал сбоить. Картинка ежесекундно искажалась, выдавала помехи, как на кинескопах древних телевизоров. Я, может, и не обратил бы внимания на эту странность, но панель индикаторов на периферии зрения стала предупредительно мигать — ей не нравилось происходящее, но о подробностях она умалчивала. Кажется, сама не понимала, какие из подсистем доспеха давали сбои, а какие вообще не функционировали.

Оставив всё как есть, зашагал с удвоенной скоростью: если вырубится бортовой компьютер, с навигацией у меня возникнут проблемы. А значит, до этого надо будет пройти как можно большее расстояние.

Прогнозы сбылись минут через десять. Электронная «начинка» доспеха просто сдохла. Фильтрация воздуха нарушилась, в носовой полости с шумом открылись механические клапаны, позволявшие обладателю доспеха (в данном случае — мне) не задохнуться, вбирать в легкие наружный воздух и молиться, чтобы он не был отравлен. Объемная картинка перед глазами пропала, я смотрел на мир через две грязно-желтые линзы — о нормальном обзоре и думать не стоило. Странно, но сервомышцы доспеха продолжали реагировать на каждое сокращение моих мышц, позволяя мне не ощущать очень даже немалый вес титановой брони.

Решив, что риск выдать себя раньше времени минимален, я исторг из тела сущность, которая, радостно облепив меня, в качестве бонуса предоставила дополнительную защиту. А с основной задачей она справилась раньше, чем я о ней вспомнил: электроника вновь заработала, а голос компьютера, вмонтированного в доспехи, наполнился жизненной энергией.

— Не знаю, что сказать, сэр, я всего лишь система марки «Франклин 2», — зачастил он, — и не считаю себя достойным такой чести, но преисполнен благодарности и буду служить вам по мере…

— Заткнись.

— Есть, сэр!

— Без обид.

— Слушаюсь, сэр!

Мой оживший скафандр хоть и замолчал, но изрядно подпортил настроение. Сам не знаю, с чем это было связано, наверное, с чувством ответственности, которую не хотелось бы на себя брать. Это, конечно, полный бред, но мне временами казалось, что все оживленные мной куски металла тоже испытывают боль и так же хотят жить…

Ноги вывели на небольшую поляну со странным сооружением в центре. Больше всего это место походило на бензоколонку — только вот никакой дороги поблизости и в помине не было. Вокруг виднелись мертвый лес, каменные глыбы, валуны и засохшие кусты, даже тропинок не имелось. А там, где полагалось стоять заправочным автоматам, находилась расчищенная бетонная площадка, разделенная на равные круги, с большой буквой «Н» в центре.

Я прочел вывеску — подобие информационного стенда — и еще раз огляделся вокруг. «База егерей Центрального парка, — гласила она. — Посторонним вход воспрещен».

— Ясно, — сказал, входя в здание, — но мне-то можно, я не абы кто.

Помещение не понравилось уже с порога. Во-первых, обстановка внутри носила следы жестокой борьбы. Я бы, может, и решил, что это место просто покидали в спешке и поэтому разбросали всюду дорогостоящую бумагу, но в такую картину не хотели вписываться разбитые стекла, перевернутая мебель и кровь… Засохшие лужи крови.