Сергей Зайцев - Неистребимый. Трилогия

Итак, что мы имеем? Кто-то нанял охтана по мою душу? Тогда почему тот ничего не попытался сделать? Может быть, я видел просто наблюдателя, причем обнаружил того неожиданно для него самого, так что ему пришлось ретироваться несолоно хлебавши? Я подумал, что, возможно, мне еще придется столкнуться с ним с Неурейе… Следовало подумать, на какую клетку поставить эту новую фигуру. И кто мог его послать. Драхуб? Гилсвери? Или какая-то третья сила?

Созерцательное настроение пропало окончательно, сменившись тревогой и вернув к реальности и проблемам, которые эта реальность несла мне.

Злоклятый мир…

Что, например, мне теперь делать с Тай? С женщиной, которая меня спасла, по каким бы мотивам она это ни сделала? Мой дальнейший путь вряд ли будет устлан розами. Ее присутствие может в определенных ситуациях связать мне руки, и Тай может пострадать… Я уже пытался ей это объяснить, но никакие доводы рассудка она не приняла. Она должна была ехать со мной, и все тут, и не пожелала объяснить, почему это так важно. Я нахмурился, сообразив, что так толком ее и не поблагодарил… Благодарность — вроде бы такая простая штука, но почему-то с ней всегда возникают какие-то странные сложности.

Еще раз потрепав Злыдня по морде, я снова взглянул на далекий горизонт, плавающий в свинцово-серой воде словно бесконечно длинная гнилая соломинка, на особенно низкое сегодня серое небо, до которого, казалось, можно было дотянуться рукой… Затем удрученно вздохнул и направился к каюте, которую мы занимали вместе с Тай. Попробую-ка я с ней поговорить еще раз.

…Она как раз заканчивала прихорашиваться, когда Никсард скользнул в дверь тесного спальника. Ксомох и сапожки были скинуты, Тай сидела на лежаке, застланном толстым слоем мягкого войлока, скрестив ноги и стягивая свои пышные волосы в узел на затылке. Кожаный жилет поверх теплой рубашки и шерстяные штаны служили достаточной защитой от царившей в спальнике прохлады. В спальнике можно было или сидеть, или лежать, так как лежак занимал все пространство почти до самой двери, в углу тихо потрескивал небольшой масляный светильник — непременный атрибут любого жилого помещения. Даже если б Тай его задула, от глаз спутника укрыться было невозможно. Так как еще раньше выяснилось, что он отлично видит в темноте. Вот Тай и старалась блюсти свою красоту — редким мужчинам нравятся неряхи.

Она заметила, что он чем-то встревожен, и сочувственно подумала о том, что, будь она в его шкуре, она была бы встревожена постоянно. Положение его, как кандидата в Круг Причастия, было незавидным. Не мешало бы как-нибудь отвлечь его от мрачных мыслей…

— Как ты себя чувствуешь?

— Терпимо.

Никсард присел на край лежака и прикрыл за собой дверь. Холодный сквозняк, сунувший было за ним в спальник свой длинный бесцеремонный нос, обиженно отпрянул.

— Камень бы не особенно опечалился действию Закона Равновесия, но у тебя живой организм, — вздохнула Тай, — и он будет бороться за свое нормальное состояние. Значит, борьба будет непрерывной и изнуряющей. Но пока мы доплывем до Неурейи, ты сможешь восстановить свои силы.

— Я уже понял. А на тебя саму разве не повлияет путешествие по чужим макорам? Ведь родилась ты в Нубесаре.

— Верно. — Тай улыбнулась, подпустив немного снисходительности — самую малость, чтобы ни в коем случае его не обидеть. — Но все путешествие, до Круга Причастия и обратно, должно занять не больше шести-семи дней, а для меня это не так уж много. Кроме того, на территории Ущербных гор Закон Равновесия спит почти так же крепко, как и над поверхностью Великого озера, — там вообще спит всякая магия. Так что лучше позаботься о себе. Хотя, думаю, Дух Кордоса будет к тебе более благосклонен, чем Дух Нубесара.

— Хорошая новость…

Засферник глубоко задумался, но Тай не позволила этому процессу затянуться. Представится ли еще такая возможность остаться с мужчиной наедине, когда он — в сознании, времени — навалом, а делать — нечего? Должен же он испытывать к ней хоть каплю благодарности за свое спасение?

— Знаешь что, парень, давай-ка я тебе все-таки сделаю массаж. Поверь, у меня это хорошо получается, и тебе от этого только лучше станет. Ты ведь уже убедился, что прикосновения к тебе мне не повредят, — мы полдня в обнимку провалялись, пока я пыталась тебя отогреть. Снимай свой плащ и ложись, — Тай с многообещающей улыбкой похлопала по лежаку рядом с собой. От массажа к любовным играм перейти будет совсем нетрудно, не родился еще тот мужчина, которого она не сможет завести. Но говорить ему об этом прямо не обязательно.

Немного помедлив, он кивнул и все-таки стянул свой серый плащ, бросил на край лежака поверх ее ксомоха, снова оставшись в светло-синей рубахе из плотной на вид ткани с рельефным полосатым рисунком. «Какой красивый материал», — подумала Тай. Покрой очень непривычный для местной моды, но такой она уже когда-то видела.

— Всю одежду по пояс тоже снимай. Иначе у меня ничего не получится. Здесь ведь достаточно тепло, верно?

Попробовал бы он с ней не согласиться!

Засферник поднял руку, взялся пальцами за какую-то плоскую металлическую детальку у ворота и одним движением сверху вниз расстегнул казавшийся одним целым перед рубашки. Вот это да. Как здорово придумано. А она-то гадала, как же он ее надевает.

А под рубашкой у Элиота больше никакой одежды не оказалось, что Тай несказанно удивило. Неужели в такую мерзкую погоду, какая стоит снаружи, ему не холодно путешествовать в столь скудном наряде? Плащ да рубаха?

Поди, и под штанами ничего нет. Или этот непростой материал так хорошо греет?

Тело у засферника оказалось худощавым, с некрупными, но выразительно прочерченными мускулами. Что говорило о силе и выносливости. Причем светлая кожа оказалась непривычно гладкой и безволосой. Тай больше привыкла к дремучим зарослям местных мужчин, покрывавшим грудь до самой шеи. Но это тоже было ничего. Прямо как у отшельника…

— Ложись на живот, — деловито скомандовала она. — Нет, руки не так, положи их вдоль туловища, так будет лучше для твоего позвоночника…

Какое странное ощущение при прикосновении к его телу… Словно у него поверх кожи лежал еще один, невидимый слой… С таким Тай еще не сталкивалась. Она уселась ему на бедра. Так, сначала пройдемся вдоль позвоночника тугими поперечными движениями запястий, потом… Прикасаясь к его спине, разминая твердые, напряженные узлы мышц сильными, привычными к такой работе пальцами, Тай вдруг обнаружила, что испытывает явное сексуальное удовольствие, что не могло не изумить ее. Причем охватившее ее возбуждение быстро усиливалось. Какой интересный человек этот Элиот… Как же счастлива, должно быть, была с ним та женщина, пока его не бросила. Остается только подосадовать, что на ее месте не оказалась сама Тай, — она не позволила бы разным пустякам разрушить свою личную жизнь… Ой, мамочки, там же сейчас все мокрое будет… Но остановиться она уже не могла, отдавшись во власть завораживающе приятных ощущений.