Сергей Зайцев - Неистребимый. Трилогия

— Наверное, ты прав, Целитель. Мы в одном положении. И знаешь что? Меня заинтересовало, как Бигман смог устроиться пилотом на корабль с Искариона-9? Что-то я не слышал, чтобы на Шелте существовали навигационные школы.

Толстяк довольно улыбнулся — вероятно, тому, что представилась возможность сообщить что-то, неизвестное другому. На здоровье.

— Видишь ли, этот парень из тех, кого на Шелте называют «неугомонными душами». Таким не сидится на Шелте, их тянет повидать мир. Бигман, когда ему было всего лет пятнадцать, удрал с планеты благодаря своим способностям прыгуна — подсел на взлетающий корабль торговцев прямо во время взлета, и был таков. Капитан не стал тратить горючее, чтобы высадить безбилетника, да и у Бигмана уже тогда было достаточно силенок, чтобы убедить его не делать этого.

— Ага. И капитан тот направлялся как раз на…

— Прямиком на Искарион-9. Естественно, Бигман постарался затеряться среди всякого сброда как можно быстрее, так как капитан имел на него зуб за вынужденный бесплатный провоз и не преминул сообщить о нем местной полиции.

— Думаю, после школы выживания на Шелте ему это не составило особого труда, — я чуть усмехнулся.

— Верно. А затем он изо всех силенок принялся зарабатывать на образование.

— Понятно. Терпение и труд чего только не перетрут. Догадываюсь, что через несколько лет ему удалось получить корочки пилота и он отправился в свой первый незабываемый рейс. Странно, я как-то не заметил, что у прыгуна семь пядей во лбу. Надо будет как-нибудь померить, может, у меня с глазомером что-то не то…

— Бигман — очень неглупый человек. — Целитель не разделил моего ехидства. — Просто те двадцать лет, что он отсиживается на Шелте после побега, немного размягчили ему мозги. Тот роковой случай сломал ему жизнь и разрушил его мечты. Если бы он не скрылся после аварии корабля, ему пришлось бы эти двадцать лет провести на рудниках Искариона-9.

— Рудниках? Прыгун?! — Посадить прыгуна на цепь для меня было то же самое, что назвать сахар горьким.

— На свете существует множество способов удержать человека там, где это необходимо. Хотя бы ошейник, взрывающийся на определенном расстоянии от места заключения.

— Я об этом не подумал… Кстати, почему у капитанов кораблей на него постоянная аллергия? Почему он не поладил с первым, мне еще понятно, но почему он не поладил с последним?

— Он был единственным среди экипажа неискарионцем. Поэтому когда перед капитаном встал вопрос, на кого свалить свою некомпетентность, то выбор пал на Бигмана.

— Знакомая картина, — мои губы искривила неприязненная улыбка. Шелтяне отнеслись ко мне точно так же, как искарионцы к одному из них.

Но надо отдать Бигману должное — насмехался я над ним зря. Он действительно был сильной личностью, если сумел все это провернуть — побег с Шелты, обучение на Искарионе-9… Но почему-то эта история уязвила мое самолюбие — я за свои двадцать четыре года не поднялся выше статуса посыльного, хотя возможностей у меня было гораздо больше, чем у Бигмана. Я ведь жил в более цивилизованном мире, чем Шелта…

Что ж, теперь мне было ясно, почему Шест так непримиримо относился к инопланетникам — он обиделся на весь свет, когда понял, что из-за искарионцев звезды для него закрылись навсегда… Но сочувствовать я ему не торопился. Мы уже дважды пытались убить друг друга, а это, поверьте, не располагает к горячим симпатиям.

Я кивнул, удовлетворенный объяснениями Целителя.

Кругом пока все было спокойно. Впереди — ни души, сзади — тучи пыли от трассера, полностью закрывавшие обзор, над головой — сияющее светило, готовое лопнуть от злости и спалить всю землю. И нас в придачу. От утреннего холода не осталось и следа. На небо, сменившее серовато-желтый фон на яркую, сочную желтизну, словно оно раскалилось от жгучих лучей солнца, невозможно было смотреть. Так что напрасно я утром радовался, когда погода пошла на поправку.

Я расстегнул куртку, подставляя грудь освежающему ветерку, — жара начала выжимать из тела обильный пот, и рубашка противно липла к спине и плечам. Единственный способ отвлечься от неприятных ощущений состоял в продолжении болтовни.

— Слушай, давно хотел узнать: как далеко прыгун способен телепортироваться?

— Теоретически он бы мог сейчас прямо отсюда махнуть на любую планету, — немедленно откликнулся коротышка.

— Силы неба! — я был изумлен. — И что же ему помешало это сделать после того, как он оказался вне закона на Шелте?

— Очень просто — прыгун не может появиться в том месте, которое не видел собственными глазами. А на всех планетах, на которых он побывал, он тоже вне закона. Ты же знаком с подобного рода соглашениями среди Миров Федерации. Есть и еще одна серьезная причина — прыжки на межпланетные расстояния вызывают огромные затраты сил. Переправившись в малознакомое место, он может оказаться выжатым как лимон, когда придет время действовать. Так что Бигман скорее предпочтет более распространенный метод путешествия — на корабле, чем такой риск…

— Чужой, — раздался вдруг за спиной хриплый голос Бигмана, — пришла пора объясниться.

В зеркале заднего обзора лицо прыгуна было бесстрастным, взгляд темных глаз, холодный и ясный, был устремлен на несущуюся навстречу дорогу, хотя он и обращался к чужому, находившемуся с ним почти бок о бок.

Я выругался про себя. Слышал ли он мой разговор с Целителем или пришел в себя только что? Мне бы, например, не понравилось, если бы у меня за спиной кто-то стал ворошить старые раны, а Бигману, при его воинственном складе характера, тем более.

Отшельник тоже очнулся, но, казалось, не замечал окружающего, все еще витая в своих мыслях. Ятла на его привычном месте пока не было.

— Я тебя слушаю, прыгун, — Нкот слегка приоткрыл темные блестящие глаза, наверняка уже все прочитав у прыгуна в голове.

— Когда я нанимался к тебе, чужой, я не был отверженным на своей собственной планете. Ты меня им сделал. Меня и Отшельника…

Упорно не желая смотреть на Нкота, он говорил без обычной злобы, спокойно и деловито. Просто констатировал факты. Ну и ну, значит, удар призрачного Клинка чего-то стоил, раз поведение Бигмана так изменилось. Я получил некоторое мстительное удовлетворение, когда шелтянин наконец ощутил себя в моей шкуре — я-то, инопланетник, был на Шелте изгоем с самого начала. Два… нет, уже два с половиной моих дня смело можно было ставить против его двадцати лет, так как над Шестом все эти годы не висела смертельная угроза, как надо мной сейчас, пусть он и не мог выбраться с Шелты. Зато вся планета была в его распоряжении, планета, которую он знает лучше, чем я сейчас, даже после замены. Как-никак его родина…