Виталий Кобяков - Мечтатель

— Все мы предпочитаем одиночество, — перебил я его. — В Мечту только таких и отбирали: без любимых, без детей, без друзей, без цели в жизни…

— Другие бы не согласились, — сделал он неожиданное заявление. Согласились? Что это значит? — Но, как показывает практика, не только умные предпочитают замкнутый образ жизни. А я это исправляю, я избавляю вас всех от ненужного мусора…

Его самодовольную речь прервал легкий лязг металла. Долгожданная подмога…

— Секундочку подожди! — произнес Первый, взмахнул рукой и сделал выстрел из лука в мою сторону. Оказалось, что создал он деревянную доску прямо у меня за спиной, а стрелой пригвоздил меня к ней. Она попала чуть ниже локтя, прибив значительный кусок кожи и мышц к стенке.

Бред-ли выехала из-за четырехэтажного розового дома, который находился на холме левее площади. Слегка сбавив скорость, из нашей машинки раздались праздничные звуки работы пулемета. Часть очереди прошлась по Первому, повалив его на землю. Пулемет замолчал, а Первый тем временем начал подниматься. Заклинило у наших что ли?!

Я растворил куртку, пытаясь освободиться из ловушки. Но стрелу невозможно вытащить, слишком глубоко вошла в дерево. А каждая попытка достать ее приносила невероятную боль. Первый же поднялся на ноги, его левая рука буквально болталась. Скорее всего, либо все кости там перебили, либо вывихнули плечо. А может и то, и другое.

Неспешно, Первый поднес правую руку к плечу, в ней появилось… Матерь Богов, да это же РПГ! Я не мог тратить время на раздумья. Создав кинжал в правой руке, я разрезал кожу и мышцы на левой, высвобождая ее. Дикая боль сковала всё тело, я упал на колени, успев создать жгут на руке, чтобы не потерять слишком много крови. Я опоздал: Бред-ли пытался маневрировать на расстоянии, даже зазвучала новая очередь из пулемета, но гранатомёт Первого сделал свое дело, разом уничтожив нашу малышку и весь ее экипаж. Ботаник и Евгеша. Простите, друзья, я подвел вас…

— Планы изменились, пора заканчивать, — развернулся Первый и пошел ко мне, пока я из последних сил пытался заставить себя встать.

— Ты прав, пора заканчивать, — вид его раненой руки и помятой брони воодушевил меня. Он всего лишь смертный!

Я предпочел положиться на свой мозг, пусть он всё сделает сам. У меня не получалось, дам шанс ему, хуже точно не будет.

Первый нанес точный удар копьем мне в живот, но правой рукой я успел поставить блок при помощи появившегося щита. Раненая левая рука слегка прикоснулась к копью Первого, оставив часть копья в щите, а часть у Первого. Затем эта же рука совершила невесомое прикосновение к броне противника, убрав несколько ее сегментов. Мгновение спустя растворился щит, моя правая рука схватила наконечник копья и совершила удар в левую часть живота Первого, оставшуюся без защиты, сразу я автоматически повернул копье, нанеся смертельные повреждения…

— Не ты, — заговорил он. — Но тоже не самый плохой вариант…

Я подхватил падающего Бога и аккуратно опустил на землю. Ликования от победы не было никакого. Всё слишком странно. Моего соперника никак нельзя назвать типичным отрицательным злодеем. И он правильно говорил, что мы с ним похожи…

— Не против? — спросил Первый, стукнув себя правой рукой по броне. — Дышать тяжело.

— Растворяй, — кивнул я, и он остался без доспехов. Лежал на снегу в одних черных трусах. Короткая стрижка, гладковыбритое лицо, несколько шрамов, свидетельствующих о веселой молодости или тяжелом детстве, небольшой след от аппендицита. Обычный парень, как я и миллионы других. И одновременно с этим Бог. Но кого я еще ожидал увидеть под маской?!

— Не капай на меня кровью, пожалуйста, — улыбнулся Первый.

— Ой, извини, — кровь из носа действительно слегка покапывала на его плечо.

— Шучу, — продолжал он улыбаться. — Когда умираешь, на такие мелочи плевать. Ничего, в будущем сам это узнаешь.

— Спасибо за теплые пожелания, — рассмеялся я.

— Знаешь, — медленно начал Первый. — Даже если бы мне сообщили, как всё будет, даже если бы мне рассказали о годах страдания и одиночества, я бы всё равно согласился отправиться сюда.

— Что ты помнишь о переходе? — спросил я, желая получить побольше информации, пока есть такая возможность.

— Мы все добровольно согласились на это, — вздохнул он. — Я помню, как меня предупреждали о возможных опасностях, помню, как говорили, что могу и дня не прожить. И помню, как я, невзирая на это, подписал договор.

— Договор? В том мире? Наяву? — удивился я такому повороту событий.

— Нет, — попытался засмеяться Первый, однако тут же бросил эту идею из-за боли. — Во сне. Но это было неотличимо от реальности. Я не знаю, кто это был. Такую возможность я не в силах был упускать.

— Я могу чем-нибудь помочь? — смотрел я на его многочисленные раны. Весь левый бок и часть руки раскрашены ужасными цветами: фиолетовым, темно-синем, местами желтым. Выстрелы действительно нанесли обширные повреждения. Но копье нанесло финальный удар.

— Ты меня убил, Мечтатель, смирись с этим, — улыбнулся он. — Хоть у кого-то я первый на счету, пускай и в списке убитых.

— А скольких убил ты? — поинтересовался я.

— Своими руками всего двоих, пару минут назад, — сообщал Первый, имея в виду Евгешу и Ботаника. Они пали из-за того, что не вписались в его план. Глупо и бестолково получилось. — А не своими руками очень много. Кстати, Пастырь еще жив. Он и сто двадцать его людей. Мне пары минут не хватило, обидно.

— И ты не сожалеешь? — удивился я его спокойствию.

— Ни капельки, — слегка закачал он головой. — Некоторые недостойны жизни.

— И кому решать: кто достоин жизни, а кому необходимо умереть?

— Я, — улыбнулся Первый. — В том мире это решали продажные судьи, предвзятые присяжные с умом, как у куска глины, правительство, стремящееся лишь к власти ради власти и нескончаемому потоку денег. Попробуй сказать, что я неправ. Ты сам меня этому научил.

И я действительно подал Первому пример своей решимостью при знакомстве и атакой на крепость. Но, уверен, что свой план он вынашивал куда раньше, еще до моего появления.

— Не смей всё вешать на меня, — тихо произнес я. — Это твой выбор. Это твоя ошибка, и только тебе придется платить за ее последствия.

— О-о-о, мои слова цитируешь! — начал он, но прервался на кашель. — В любом случае, я не считаю свои действия ошибочными.

— Продажные судьи, коррумпированная власть и все те, кого ты перечислял, тоже не считают себя виноватыми в чем-то, — возразил я.

— Рано или поздно ты поймешь, — создал он у себя сигарету в губах, а я приподнял его голову. В его правой руке появилась купюра номиналом в пять тысяч рублей, я поджог ее спичкой, и Первый прикурил. — Кузнец любил прикуривать от стодолларовых купюр.