Тимур Рымжанов - Колдун. Трилогия

Двадцать первое декабря. Ворота крепости еще открыты, но стражники уже впускают в город последние караваны купцов, подоспевшие к нам от Коломны и Москвы.

Войско Юрия, раздавленное в открытом бою, утонуло в собственной крови, самого князя жестоко казнили на виду у оставшихся в живых ратников и всей ордынской армии. Особую жестокость и напор проявляют именно те кочевники, что прибыли с подкреплением от северной части всего похода. Узнать их несложно. Все, как на подбор, очень мобильные и агрессивные. Одеты в одинаковую форму, чем-то напоминающую стеганый китайский доспех с бронзовыми накладками, что пару лет назад пытался продать мне один купец, уверяя, что это самая надежная броня, испытанная не в одном сражении. Ордынские формирования расползаются широким фронтом, и это сигнал к тому, что пора блокировать крепость и переводить все окрестные поселения на осадный режим. Припрятанные селянами запасы продовольствия и кормов дадут им возможность пережить нашествие, в то самое время пока орда будет голодать у стен моей крепости.

Молодой князь Александр заметно волнуется, то и дело требуя у меня разрешения отправить гонца с донесением своему отцу. Юнец рвется в бой, но прибывшие с ним киевские ратники не торопятся; умудренные опытом, они прекрасно понимают, что герои долго не живут, а вот стоять в обороне будет в самый раз. Тем более что в моей крепости они не больше чем наблюдатели и личная охрана самого князя. Сам Александр и его неизменный спутник Ратмир непрерывно консультируются со мной по некоторым тактическим вопросам. По совести сказать, неприятный на первый взгляд человек, Ратмир, оказался весьма талантливым тактиком. С его подачи я разработал несколько оборонительных схем. Но тот факт, что эти схемы не отличались особой милостью к нападавшим, выдавали в Ратмире опытного и коварного воина, умело скрывающего свою жестокость и тщеславие. Профессиональный убийца – вот как можно было охарактеризовать спутника и учителя молодого князя, не сильно греша против истины.

Восьмое января. Праздники прошли очень скромно, у населения крепости приподнятое, но тревожное настроение. Со стен крепости несколько дней было видно, как пылала взятая ордынцами Рязань. Боевой дух кочевников несколько возрос. Набранные трофеи и припасы продовольствия скрасили тяготы долгого и изнурительного зимнего перехода. Мои диверсионные отряды все как один вернулись в крепость без потерь. Их сменили головорезы Скосыря. Эти отморозки небольшими ватагами исчезали в зимнем лесу, с наслаждением вдыхая морозный воздух свободы. Глядя на их разбойничьи рожи, я изводил себя сомнениями, но стоящий рядом Скосырь не дал сомнениям окрепнуть:

– Не хмурься, князь! Все исполним, как велел! – сурово насупившись, прогудел бывший воевода.

– Какой же я князь… – вскинулся было я, но упавший передо мной на колени разбойник не дал договорить: – Для меня и для них, – он яростно ткнул растопыренной пятерней в сторону дожидавшихся его людей, – ты князь! А мы твои верные псы! – Вся его ватага бухнулась на колени в снег. – Кровушки дикому зверю мы пустим! А ты уж добей его до смерти! – вскочив, выкрикнул он и, подхватив сброшенную шапку, пошел, не оборачиваясь, к лесу. И только у самой его кромки, дождавшись последнего своего человека, он обернулся и, улыбнувшись, взмахнул шапкой, прокричав напоследок:

– На воле помирать веселей!

Все входы и выходы наглухо заблокированы и усилены. Вся боевая техника прошла не один этап испытаний, настроек и калибровки. Требушеты и катапульты, собранные на гостином дворе, прошли этап предварительной пристрелки. На специальные таблички заряжающих внесены поправки и схемы распределения противовесов и натяжных воротов. Отработаны и закреплены все команды наводчиков и дозорных на башнях, составлены схемы условных знаков. Стрелки разделены на звенья и переходят в режим круглосуточного дежурства. Я уже несколько дней вникаю во все эти подробности, не упуская даже мелочей. Шастаю в доспехах, привыкая к их тяжести.

Морозы отступили. Температура воздуха крутится вокруг ноля, так что сама природа встает нам на помощь. Я сижу на одном месте, в то самое время как ордынцы вынуждены продираться ко мне сквозь леса и броды, опасаясь тонкого льда рек и скрытых под снегом коварных болот. Мне известно, что у ордынцев есть не одна сотня проводников. Это и булгарцы, и мордва, черемисы, и мурома. Кто бы ни был, он наверняка не раз и не два бывал в моей крепости, а уж местные тропы за несколько лет наверняка успел изучить. Возвращаются лазутчики с вестями об участившихся стычках лесных разбойников с ордынцами. В рядах кочевников неспокойно, идут бесконечные разборки и ссоры. Разбойники Скосыря жестоко наносят внезапные удары в самых разных местах и тут же быстро исчезают, оставляя горы трупов.

Режут без разбора все живое. Выслал им немного гранат, все остальное, что им необходимо, они добывают у противника.

Часть моих мастерских переходят на военное положение и значительно сокращают производство в целях экономии топлива и сырья. Большинство мастеров и подсобные рабочие встают в ополчение, поступая под командование окружных комендантов. Коменданты формировались из числа бывших наемников и ратников, прошедших не одну битву и частично обученных новым схемам, принятым в моей армии. Их задача – строго выполнять приказы сотников и не допускать самодеятельности, предательства и никчемного героизма.

– Под Рязанью басурмане первыми пустили пехоту, при поддержке огромного числа конных и пеших лучников, – доложил Олай, когда мы со всеми сотниками собрались в большом зале трактира, ставшем на время осады авангардным штабом.

На огромном макете местности, где с большой тщательностью были смоделированы прилегающие территории, леса, рощи, селения и сама крепость, мы отмечали цветными фигурками стоянки вражеских войск. Этот Тимохин макет я доработал более детально, с максимальной точностью и качеством, для того чтобы в планировании операций все события были видны не на плоскости, а именно в трехмерном восприятии, дабы исключить возможность нелепых ошибок. Все что на плоскости кажется простым, в трехмерной модели претерпевает значительные поправки и изменения.

– Стало быть, надо нам ударить по лучникам, – заключил Мартын, всматриваясь в макет, насупив брови.

– Ты плохо слушаешь, Мартын, – ответил я спокойно. – Олай только что сказал, что лучники прикрывали пехоту и стенобитные орудия. Стало быть, уничтожать надо именно пехоту. Сами лучники на стены не полезут, если только у них лошади не обучены карабкаться по лестницам.

– Со стороны реки они не подойдут, – продолжил Олай, не обращая внимания на наши с Мартыном короткие перепалки. – Лед слишком тонкий, а если и вдарят морозы, то он окрепнет еще не скоро.