Николай Иванов - Сфера

Император невыносимо долго молчал, потом поднял на него глаза, – они пылали гневом, он хотел услышать от Вирта другое! Повторил зловеще:

– Мы принесем жертвы богам, и нас услышат небеса!

– Император! – встрепенулся, приходя в ужас от услышанного, Вирт. – Человеческие жертвы противны небесам! – но тот пропустил, последнюю фразу мимо ушей. Он думал о судьбе империи. А империя это и есть он – император! И жизнь полсотни преступников ради такой высокой цели ничего не стоила. Судьба пиратов была предрешена.

– Все в руках небес, – произнес холодно он, давая понять, что аудиенция окончена. В его голосе Вирт не уловил ни почтения, ни безоговорочного доверия, обычно звучавших в устах его предшественников, когда они вели с ним беседы. Вирт понимал, что не оправдал ожиданий императора, но не мог же, он рассказать императору, что опоздал с возвращением на планету из-за того, что не долетел до места назначения, – станции «Скиталец-3». Попал в место этого на какую-то неизвестную планету, и как, оказалось, потерял почти семьдесят лет. Поэтому на эвакуацию ценностей империи осталось всего около года. Еще оставалась надежда добраться до «Скитальца», реанимировать двигатели и систему управления этой огромной станции, устроенной в планетоиде, и отвести угрозу от планеты, изменив траекторию ее полета. Топлива на еще один полет должно хватить, но это будет последняя попытка. И еще оставалась малая надежда на исследовательский центр, спрятанный высоко в горах огромного материка. Если, там конечно, появился кто-либо из персонала…

Император хлопнул в ладоши и рядом с Виртом возник молодой, изысканно одетый, человек, от которого исходил стойкий запах лаванды.

– Отведешь уважаемого Вит-Ра в его покои, – приказал император пажу и повернулся к глобусу.

Вирт в задумчивости шел в сопровождении личного пажа императора по длинной открытой галерее, соединяющей громадный дворец властителя с большим зданием гостевого дома. Галерея проходила по прекрасно ухоженному парку, и идти среди великолепия вечно цветущих и благоухающих экзотических растений было приятно. Легкий теплый ветерок иногда приносил запахи моря. Невдалеке, скрытый в плотной зелени кустарника и трав, тихо журчал прохладной водой ручеек. Ночное небо ярко светилось звездами; часто перечеркивалось яркими линиями сгорающих в атмосфере метеоритов. Это погибшая планета салютовала сама себе. Вирт тяжело вздохнул, для Земли опасны не эти мелкие фрагменты; прищурив глаза, посмотрел на северо-запад, и нашел, что пугало его все эти долгие годы: главная опасность смотрелась на ночном небе пока едва заметной искоркой, но что будет через год?

Паж остановился у массивной двери, которая отделяла галерею от гостевого дома, открыл громоздким ключом, распахнул и посторонился, пропуская гостя вперед. Вирт вошел, осмотрелся.

За время его отсутствия дворец императора и гостевой дом многократно перестраивались, и значительно изменили свой облик. И, на его взгляд, не в лучшую сторону. Из архитектуры исчезли легкость и свежесть. Теперь главенствовали пышность и помпезность; на первый план вышли богатство отделки и давящая роскошь. Доминировали ценные сорта дерева, камня, слоновая кость, привезенные, судя по всему, издалека. Часто встречались золото и серебро. Масса медных и бронзовых изделий. И множество скульптур. При прежних правителях скульптура тоже занимала не последнее место в искусстве и культуре империи, но теперь, по крайней мере, во дворце императора, большая часть встреченных изваяний возвеличивала подвиги нынешнего властителя.

Недолгий контакт с императором и чиновниками высокого уровня сказал Вирту многое: теперь здесь главенствовали лесть и подхалимство, поощрялось наушничество, плелись сложные интриги, неприкрыто давались и брались взятки. Попавших в немилость сановников травили ядом или убивали наемные убийцы, бросали в подземелья невиновных, изощренно пытали, и над всем этим возвышалась зловещая фигура императора, генерирующая стойкую атмосферу страха…

Империя приходила в упадок, уже появились первые трещины в ее основании и стенах, уже накренилось само здание, не хватало лишь последнего, пусть и мощного толчка, что бы она рухнула, но было ясно, что империя обречена. Вирт явственно чувствовал это…

Дворец императора, в строительство которого, так много вложил труда Вирт, перестал быть местом встречи наиболее культурной части общества империи, и ее гостей, которым так гордились прежние властители. Но самое плохое – изменилось само окружение императора. Прежнее окружение, – эрудированное, свободомыслящее, прекрасно воспитанное, подготовленное и обученное в школах, открытых Виртом, уступило место преданным, но безграмотным, алчным, жестоким и не воспитанным царедворцам. Сеть школ пришла в упадок. Их количество значительно сократилось. В оставшихся школах заправляли жрецы, которые исключили или заменили большую часть дисциплин, когда-то введенных Виртом, считая их не нужными или даже вредными для империи. Культ Вит-Ра внешне процветал, но живому Вирту в нем места уже не было. Император хотел везде быть первым и единственным. Небольшая группа ученых-жрецов подготовленных Шоном и сам старец, – вот и все, что осталось от когда-то многочисленной касты просвещенных людей. Начался и культурный закат империи…

С таким трудом вырванное из дикости и варварства племя Шона, ставшее на несколько веков центром культуры и просвещения этого мира, вновь погружалось во мрак суеверий и жутких предрассудков. Рабства и человеческих жертвоприношений…

…Они вошли в широкую галерею и остановились у одной из дверей. Паж дернул за шнур у входа в апартаменты и тотчас из сумрака возник слуга. Почтительно склонил голову. Распахнул перед ними дверь, пропуская пришедших в огромные, теряющиеся в ночной темноте покои. Молча, зажег масляные светильники, приготовил постель и безмолвно застыл в ожидании приказа. После трудного дня и обильного ужина у императора Вирту очень хотелось спать; большая пышная кровать под балдахином манила, притягивала, но его беспокоил результат вечерней аудиенции у императора, тот явно что-то задумал, и он решил переговорить с Шоном. Повернулся к источаемому аромат лаванды пажу:

– Отведи меня к достопочтимому Шон-Ра, – полностью произнес он титул старца. Вирт знал, где разместился Шон, но следовало придерживаться принятого этикета.

– Крум! – позвал паж безмолвного слугу. – Проводишь Великого Вит-Ра в покои уважаемого Шон-Ра! Ты понял? – произнес паж, и, дождавшись ответа в виде низкого поклона, повернулся к Вирту:

– Я покидаю вас! Крум в вашем полном распоряжении. – И откланявшись, торопливо скрылся в сумраке галереи, и Вирту показалось, что паж побежал.