Владислав Морозов - Медаль за город Вашингтон

– Он заместитель начальника третьего управления специальных операций Народно-Освободительной Армии КНР, аналог нашего спецназа ГРУ, зона ответственности – Африка и обе Америки…

Китаезы. И здесь. Какие у меня воспоминания о встречах с ними, если, разумеется, не брать в расчет все эти приграничные стычки со взрывами и летящими навстречу друг другу струями трассирующих пуль, когда не различаешь не только лицо и разрез глаз, но даже знаки различия противника?

Почему-то в моей памяти всплыл только один эпизод. Конец Долгой Зимы, можно сказать, ядерная весна, заброшенная деревня южнее Зейского водохранилища. На гнилом полу в холодной избе с давным-давно выбитыми окнами корчится в луже крови низкорослый щуплый кекс в очень грязном нижнем белье, со связанными за спиной руками, а двое ребят в изрядно потерявших свой цвет белых маскхалатах, от всей широкой русской души пинают его кирзовыми берцами, словно футбольный мяч, целясь в лицо, пах и живот. Щуплый уже не кричит, а тихо воет.

– Хватит пока, – говорю я. – Посадите его.

Сержант Дима Прасолов, здоровый туповатый парняга с несколько садистскими (как я только что убедился) наклонностями, усмехнувшись, приподнимает допрашиваемого за шкварник (ворот грязной нижней рубахи трещит) и роняет его на колченогий табурет передо мной.

– Рядовой Киербаев, – говорю я сидящему на покосившемся столе рядом со мной солдату-переводчику. – Спроси еще раз – зачем этот чудила на букву «м» мост взорвал?

Киербаев перевел. Допрашиваемый ничего не ответил.

– Кто тебя послал, сволочь? Сколько в округе действует ваших групп?

Киербаев переводит и это. Опять молчание.

– Тарищ гвардии старший лейтенант, – просит Прасолов. – Дайте я еще раз попробую!

– Ну, попробуй, – говорю. – Бог троицу любит, хотя они там все со времен ихней долбаной Великой Пролетарской Культурной Революции сплошь атеисты…

Прасолов берет ржавый садовый секатор, найденный здесь же, и подходит к допрашиваемому сзади. Тот меняется в лице. Прасолов нагибается над его связанными за спиной руками, раздается явственный хруст. Допрашиваемый орет так, что слышно, наверное, километров за пять, его узкие глаза вылезают из орбит. На пол что-то шлепается. Как видно, средний палец с левой руки допрашиваемого. Мизинец и безымянный уже лежат в луже крови у его ног – это третья попытка. Прасолов кидает мокрый от крови секатор на пол и улыбается. Яркое весеннее солнышко светит в пустые оконные проемы…

В этот момент допрашиваемый что-то орет.

– Что он говорит? – спрашиваю у Киербаева.

– Говорит, что он капитан армейской разведки Народно-Освободительной Армии и что мы ответим за такое обращение с пленным. И еще…

– Что еще?

– Что мы все будем сосать у них…

– Понятно, – говорю я. – Значит, китайская армия. Главное мне ясно. А вот пленных брать мне приказа не было. Прасолов!

– Да, тарищ гвардии старший лейтенант?!

– Кончай его, – говорю я и, закинув за плечо автомат, вместе с Киербаевым выхожу из избы, направляясь к нашей, стоящей у самого крыльца БМП-1.

Я думал, что Прасолов пристрелит или прирежет китайца. Но нет, Прасолов на пару с рядовым Коростелевым заткнули пленному рот найденной в избе грязной тряпкой, а потом вынесли его во двор и с размаху насадили пятой точкой на торчащий из талого грязноватого снега косо и остро-неровно срезанный обломок ржавого стального уголка – деталь то ли исчезнувшего забора, то ли какой-то из сгоревших надворных построек. Когда мы уезжали, он еще корчился, но жалко мне его не было (хотя запиши я этот допрос в прежние времена на видео – зрители бы точно нарыгали в попкорн). Если бы он и его подчиненные были чуть внимательнее, возможно, не я его, а он меня сейчас бы допрашивал, причем не в пример изощреннее, как только азиаты умеют. А вообще перед этим данный краснозвездный офицерик из НОАК со своей перебитой нами разведгруппой взорвал железнодорожный мост и поубивал в двух окрестных деревнях три десятка человек, включая детей.

А сержант Прасолов, большой мастак и выдумщик по части убить и помучить, через полгодика сам влип по полной. Во время разведки случайно отстал от товарищей и попал в плен к каким-то, окончательно сбрендившим и оголодавшим за Долгую Зиму пейзанам, которые его схарчили. Натурально. Во всяком случае, отправленная на выручку разведгруппа обнаружила Димины кости не просто в обглоданном, а в сваренном виде. Те, кто это с ним проделал, разумеется, жили потом очень недолго, но, как говорится, что было, то было…

– И чего они здесь потеряли? – спросил я Дегтяреву, отгоняя обратно, в темные закоулки памяти, эти не шибко приятные воспоминания.

– Известно что. Китайцы про этих «универсальных зомби-солдат» вроде бы в курсе, но знают, в общем, довольно мало. А тут они явно оторвались по полной, похитив для себя живой экземпляр. Уж не знаю, чего им это стоило, потом выясним точнее. Скорее всего, с «сапатистами» китайцы рассчитались оружием или боеприпасами. Так или иначе, сейчас в порту Кампече стоит под разгрузкой китайский сухогруз «9 октября», приплывший с грузом риса и прочего продовольствия. Видимо, захваченный образец будут перевозить как раз на нем.

– Мешать им мы будем? – спросил я чисто профессионально. – Или дадим-таки уплыть?

– Мы им мешать не будем, не наш уровень. Это уж пусть наверху решают, мешать им или нет. Китайцам это все равно мало что даст. Скорее эта история даже нам в плюс.

– Это почему?

– Если у нас в стране почти открыто действует полковник Сэнг со своими головорезами – значит, «сапатисты» окончательно сбрендили и снюхались с китайцами, – пояснила донна Ларка. – То мы здесь оказываемся вообще ни при чем. «Сапатисты» – левые, и такой союз для них очень логичен. Получается, что все сегодняшние потери военные спишут на Сэнга и его людей и начнут активно бороться с ними. Да и те монархисты, которые не в курсе, в долгу не останутся. Это во многом развязывает нам руки. Но надо помнить, что таким образом на нашей доске появляется новый игрок, который работает в том же направлении. И хотя о Сантосе китайцы явно знают очень мало, не стоит удивляться, если мы на них где-нибудь по дороге да напоремся.

– Конечно, Москва еще даст нам на этот счет конкретные инструкции, – добавила Дегтярева. – Но тем не менее надо быть готовыми ко всему…

– Понятно, – сказал я. – И это все, за чем вы меня звали?

– Нет, майор, – покачала головой донна Ларка. – Звали мы тебя не только за этим.

– А зачем?

– В целом наша сегодняшняя операция прошла успешно, – сказала донна Ларка. – По самолету и аэродрому неуправляемые ракеты отработали чисто. «Боинг» сгорел на стоянке, лишних жертв почти не было. А уже потом, почти два часа спустя, когда два штурмовика «Супер Тукано» появились над местом пуска ракет, один из них поймал на бреющем полете оставленную там противовертолетную мину и разбился при посадке. Пилот с переломами попал в госпиталь. Так что все прошло по плану – потери они понесли чувствительные, самолет не разгрузили, прибывший груз потеряли, Сантос свой груз тоже не отправил. Все в пролете, и на повестке дня следующая стадия задуманного нами. Поскольку они должны в кратчайшие сроки прислать другой самолет за грузом Сантоса, будем рвать этот «воздушный мост». Вот только…