Владислав Морозов - Медаль за город Вашингтон

Эдита Пьеха пела про то, как «вышла мадьярка на берег Дуная и бросила в воду цветок».

Теперь до окончания нашей операции в радиусе километров восьмидесяти все кроме нас будут слушать до одури и на всех волнах только эту песню. И пусть поломают голову. Установленный нами комплекс РЭБ можно было, по идее, использовать и без всяких старинных шлягеров. Такая хохма, конечно, выдает нас с головой, но зато лишний раз демонстрирует серьезность наших намерений – пусть знают, с кем имеют дело. Благо запись «Венка Дуная» обнаружилась в таскаемой моими подчиненными с собой походной «фонотеке».

Я не заметил момент отрыва, ощутив только клевок при уборке шасси. Взлетная полоса ушла вниз. Потом Симонов взял вправо, и при маневре меня слегка вдавило в кресло.

За стеклом кабины плыли мексиканские небеса. Все вокруг голубое, а внизу зеленое, в этаких успокаивающих тонах. Хотя детали пейзажа было видно плохо – задняя кабина учебного «Грача» в плане обзора (особенно вперед и вниз) далеко не подарок.

– Кирилл, ты как ориентируешься? – поинтересовался я по внутренней связи у Симонова.

– А вот, – ответил он. – Так и ориентируюсь. Чай, не впервой!

– Давай навстречу цели!

– Будь спок, майор. Не упустим.

– «Рата», ты где? – поинтересовался я, повертев головой.

– Да здесь я, «Чато», позади вас, – ответил глуховатый голос Зиновьева.

Я обернулся еще раз, потом глянул в установленный на переплете фонаря моей кабины перископ – действительно, его «элка» держалась слева, сзади-снизу, на почтительном расстоянии от нас.

– «Моска», ты где? – поинтересовался я у Дятловой.

– Я впереди, ниже вас, – доложила Кристинка. – Вас вижу.

Симонов прибавил скорость и заложил правый крен. Я действительно увидел ее отблескивающий серебром «Мустанг», идущий практически на бреющем, над самыми верхушками деревьев.

Вообще-то я сначала предложил было перекрасить F-51D в камуфляжные цвета, но девчонки почему-то уперлись. Громче всех орала Кристинка. Дескать, не надо, товарищ майор, он такой красивенький! Я послушал их и плюнул – пусть будет по-вашему. Все равно ругаться с ними у меня желания не было. В итоге «Мустанг» остался в своем первоначальном виде «серебряной капли». Единственное, что девки сделали после установки на самолет вооружения – нарисовали на киле истребителя небольшую красную звезду в бело-красно-синей окантовке. Называется – вспомнили историю. Видимо, специально, чтобы разные местные гады знали, с кем имеют дело…

– «Моска», – передал Симонов, временно беря командование в свои руки. – Мы пошли на перехват основной цели. Высоко не поднимайся, но и далеко от нас не отрывайся, будешь во все глаза наблюдать результаты работы.

– «Чато», вас поняла, помаленьку пойду за вами.

– «Рате» держаться за мной, – отдал команду Симонов и продолжил набирать высоту. Пейзаж внизу мелькал все тот же, только покрытая джунглями земля теперь стала еще менее отчетливой.

– Я «Избушка», – доложил Георгиев. – Основная цель впереди и выше вас.

– Сближаемся, – сказал сквозь зубы Симонов, вроде бы ни к кому специально не обращаясь.

Я лихорадочно прикидывал наши дальнейшие действия. По идее, радио и отчасти радары у наших противников сейчас засорены помехами, и есть ли у них вообще ракеты – еще вопрос. Наши Р-98М новые и всеракурсные, работающие по принципу «пустил-забыл». Разумеется, радара «Су-25» изначально не имеет, но мы на всякий случай поставили на него доработанный прицел и теплопеленгатор. Для верности. Так что наши шансы были не так уж и плохи.

– Цель уже видно, – доложил Симонов. Я глянул вперед, но ничего не увидел.

– «Чато», – сообщил Георгиев. – Нижняя малая цель разделилась, теперь их четверо. Идут на сближение с вами, видимо, обнаружили вас визуально.

– Спасибо за информацию, «Избушка», – ответил Симонов (а что нам теперь с этой информацией делать?) и тут же доложил: – Захват!

И через пару секунд:

– Пошли, родимые!

Наш «Су-25» тряхнуло. Я увидел, как из-под наших крыльев метнулись два белесых дымных росчерка. Еще через какие-то секунды небо впереди нас озарили два не особо сильных взрыва. А голос Эдиты Пьехи в радиоэфире в этот момент пел:

– Дунай, Дунай, а ну узнай, где чей подарок. К цветку цветок сплетай венок, пусть будет красив он и ярок!

Очень своевременно. В смысле – про подарочки.

– Вон он! – доложил Симонов, закладывая левый крен. – Прямо под нами. Кажись, попали…

И действительно, ниже нас, все больше теряя высоту, прошла однотонно-серая четырехмоторная махина, за левым крылом которой тянулся все более темнеющий, коптящий след. Мы прошли почти прямо над ним. Похоже, на этот раз пиндосы прислали за грузом военно-транспортный С-141 «Старлифтер».

– Высоту теряет, но пока летит, – констатировал Симонов. – Нызенько-нызенько. Ща мы его добьем.

– Ты там не увлекайся, – напомнил я. – Вокруг еще прикрытие болтается.

– Всех обрадуем, – обнадежил Симонов. – Сегодня никто не уйдет без люлей…

Мы сбросили подвесные баки и заложили крутой разворот.

Я успел увидеть выше нас светлый инверсионный след. Похоже, один из сопровождающих транспортник аппаратов проскочил над нами.

– Я «Рата», – вдруг возник в наушниках голос Зиновьева. – Атакую!

– Куда! Дурак! – почти заорал в эфире Симонов. – Вернись!

Глянув за стекло кабины, я увидел, как «элка», паля из всех своих стволов, со снижением несется на кого-то. Интересно знать – на кого? Я лично из своей кабины ни фига не видел.

– Н-да, вот уж кто увлекающаяся натура, – констатировал Симонов.

– «Чато», я «Избушка», – доложил Георгиев. – Три малоразмерных цели сближаются с «Ратой», похоже, на одну он идет в лобовую!

– «Рата», прекрати атаку! – заорал Симонов. – Их там трое! Они тебя поимеют!

– Ниче, – ответил голос Зиновьева. – Щас я его, гада!

– Ага, раскудрявый, клен зеленый, лист резной, – хмыкнул Симонов.

Мы уже не видели «элку», поскольку развернулись и теперь густо дымящийся транспортник был прямо перед нами. Он действительно пока не падал – для такой махины, как показывает эмпирический опыт войн прошлого, и две ракеты обычно бывает маловато, потом приходится добивать, чуть ли не палкой. «Старлифтер» терял высоту, но упорно летел. Вероятно, экипаж понимал, что они все равно рано или поздно свалятся. Но падать в районе аэродрома всегда приятнее, чем прыгать с парашютом над здешними джунглями и болотами, где обитают голодные ягуары, пумы и прочие змеи-крокодилы.

– Захват, – буднично, как на полигоне или на тренажере, доложил Симонов и почти без паузы добавил: – Пуск, однако!

С крайнего правого подкрыльевого пилона нашего «Грача» сорвалась еще одна ракета.

Взрыв, вспухший перед нами, начисто снес хвостовое оперение американской машины.