Безбашенный - Арбалетчики в Вест-Индии.

Нет, кто-то там всё-таки сообразил и повёл свой отряд — ага, вправо, ниже по течению, но и там не одни только пейзане, там наш вождёныш Рузир с помощником и правой рукой Миликона, и с ними — лучшая часть миликоновской дружины, а ещё ниже — дружины вождей с низовий Бетиса со своими ополчениями, а напор ведь уже не тот, и нет уж того первоначального куража. А выше, левее нас — там старый приятель Тордула, и на что угодно спорить готов, что не просто приятель, а бывший сослуживец, повидавший с ним такие виды, которые нам и не снились. И нет у меня как-то особых сомнений в том, что и там тоже всё схвачено и предусмотрено — наверняка рогатки с ежами так понаставлены, что хрен сквозь них продерёшься. А ещё туда ведь и подмога из Онобы направлена, в числе которой около сотни профессионалов — дружинников вождя. Да и узостей больше в тех каменистых верховьях, которые куда легче оборонять. Это Ликута с его дружком выпустили по договорённости, а у этих блата нет, и с ними никто цацкаться не будет. Кое-кто всё-же решил, видимо, попробовать и этот вариант — где-то с пару сотен туда свернуло, тоже плюнув на основную массу. Вот она, лузитанская сплочённость и дисциплина, во всей красе вырисовывается! Каждый в отдельности — крутой головорез, но все вместе, да в чистом поле — доброго слова не стоят. И ещё строят какие-то иллюзии, млять, о сохранении своей независимости и своего образа жизни! Фантазёры, млять!

Но даже и с уходом тех, кто возомнил себя самыми хитрожопыми, у лузитан против нас всё ещё остаётся крепко сжатый кулак, и оставшиеся вожди понимают, что бить надо им, а не растопыренной пятернёй. И все их отряды уже втягиваются в атаку, давя и толкая с трудом продирающихся через завалы трупов передних. Они всё-таки приближаются, и наши лучники уже не всех подряд щелкают, а выбирают лучников и тех, кто готовится метнуть дротик, а подравнивают их фронт пращники, и только полиболы, перезарядившись, продолжают выгрызать в атакующей толпе глубокие бреши. Поначалу в ней преобладали конные, но теперь их изрядная часть образовала завалы, через которые уже карабкается их пехота — лёгкая, подвижная, лихая, но сейчас продирающаяся сквозь затор и потерявшая всю свою стремительность. И затор растёт — теперь уже за их счёт…

— Линейная пехота — на позицию! — надо прикрыть стрелков от чересчур приблизившегося противника, который, того и гляди, дротики метать почнёт. Хоть и есть у всех их малые цетры, но хрен ли это за защита? Скутумы наших копейщиков поменьше и полегче римских, кельто-иберийского типа, но тоже вполне пригодны и для построения типа фаланги, и для «черепахи». Не прямо к рогаткам выдвинулись, а на десяток шагов позади их — эдакие короткие фаланги в четыре шеренги между фортами и редутами, в которые теперь отходят по частям наши стрелки. Первая треть уже оттуда бьёт поверх голов, остальные — ещё навесом из-за строя копейщиков, которых готовы уже подпереть сзади и легковооружённые ополченцы. Противник приблизился на уверенный бросок, и первые шеренги наших копейщиков по команде своих сотников метнули дротики. Их у каждого по два — помимо пики для рукопашки. Следом за первыми пошли вторые, затем — дротики задних, передаваемые передним, а ополченцы начали передавать задним уже свои. После реформы Мария будут случаи, когда римские легионеры одними только пилумами будут отражать атаки галлов и германцев, так и не доведя дело до мечей. Но то — уже профи будут, а не нынешние призывники, да и пилум всяко покруче простого дротика будет. Ещё круче иберийский саунион, и они тоже у нас в обозе имеются, но не на этих же легковооружённых их расходовать! И под дротиками валятся! Вон, трупы уже на самих рогатках повисли!

Наконец первые лузитаны преодолели и рогатки — ага, чтобы оказаться перед стеной скутумов и напороться на пики. Они у наших копейщиков примерно трёхметровые — не с македонского же типа фалангой воюем и не с тяжёлой кавалерией, клином выстроенной, так что шестиметровые сариссы тут заведомо излишни. Всё новые лузитаны преодолевают заграждения, но кураж у них уже не тот — и потери слишком велики, и на наших прекрасно экипированных матёрых наёмников нарваться не ожидали, а ожидали увидеть, сходу смять и покрошить в мелкий салат нестройную и перепуганную толпу наспех обученных и разномастно вооружённых пейзан. Сюрприз, млять! Пики передних, правда, уже унизаны трупами, и их приходится бросить, но продолжают колоть меж их головами задние, а передние обнажили мечи. Ещё не нашего типа, нет ещё их массового выпуска, как нет ещё и нашей промышленности, ещё традиционные для Испании самые обычные гладиусы и фалькаты, но они в умелых и опытных руках профессиональных головорезов, собранных в немалом числе в одном месте…

— Надолго этих разбойников не хватит! — уверенно предсказал Тордул, — У них только первый натиск силён, но если он неудачен — они теряются. Я бы сейчас конницу к атаке подготовил…

— Давай, — кивнул я ему, — Потихоньку, без лишнего шума…

Конницы у нас полторы сотни, среди которых десятка два ветеранов Ганнибала. И ещё десятка два местных, однокашников моего помощника, остальные — обучены ими и не сильно хуже. Это я профессионалов считаю, а приданной нам ополченческой — ещё с сотню наберётся. У противостоящих нам лузитан столько, пожалуй, уже и не осталось, да и деморализованы они, и кони устали, а у многих и изранены — прав помощник, сомнём как нехрен делать!

Правее, где натиск лузитан был пожиже, и их разгромили быстрее, судя по воплям и показавшимся беглецам, контратака уже началась.

— Проклятый щенок! — прорычал Тордул, имея в виду вождёныша Рузира, — Ну куда его несёт! А этот старый хрыч куда смотрит?! — это явно относилось к помощнику Миликона.

— Думаешь, заманивают парня в засаду?

— Может и на самом деле бегут — там их есть кому хорошенько отколошматить. Но я бы на их месте обязательно попробовал заманить. Главный ты, и решать тебе, но на мой взгляд — надо выручать молокососа, покуда его не взяли в клещи…

— Тогда — не будем терять времени! Бери половину конных, ты справа, я — слева! Пехота! До рогаток — вперёд! У рогаток — остановиться! Велтур — командуй тут!

Копейщики отвлекли на себя внимание лузитан, которым было некуда спасаться и которых они методично истребляли, и наши два конных отряда, врезавшись в уже обескураженную толпу с флангов, всполошили и центр, вообразивший, что его окружают. Мы бы так и сделали, по правде говоря, если бы не нужно было выручать вождёныша.

Гнедой Мавр подо мной, всхрапнув, лягнул какого-то пешего, который аж отлетел, а затем вцепился зубами в холку встречной лузитанской лошади, седок которой не без труда удержался на потнике, но защищаться уже не мог — мой меч без помех вошёл в его бочину. Так, один есть! Высвобождая клинок из оседающего покойника, я вскинул цетру, стремясь принять на рикошет фалькату второго, но он вдруг как-то резко раздумал и тяжело рухнул с саунионом, проткнувшим его прямо сквозь щит. Я ведь говорил уже, кажется, что саунион покруче римского пилума будет? А вот этот пеший тут явно лишний! Он и сам это уже понял, да поздновато — обгоняя, я отмахнул ему мечом башку. Ещё одного конного смял и срубил прямо перед моим носом Бенат, а для меня следующего как-то уже и не осталось — прочие улепётывали во весь опор, и мы принялись рубить не столь прытких пеших.