Безбашенный - Арбалетчики в Вест-Индии.

— Макс, у тебя твоя труба далеко? — спросил вдруг Володя.

— Голых баб на пляже в неё не поразглядываешь, — напомнил я ему, протягивая свой единственный пока в этом мире и весьма далёкий от совершенства оптический прибор, — Картинка в неё видится — ну уж очень сильно на любителя.

— Ну, считай, что я сейчас как раз такой любитель. Да ещё и с извращёнными наклонностями…

— Ты? Дык, вроде, за тобой такого не водится — солидный семейный человек.

— А мне вспомнилось что-то, как меня начальство в армии дрючило, — проговорил спецназер, вглядываясь во что-то среди отдалённых зарослей, — Ну и захотелось самому кого-нибудь вздрючить во все дыхательные и пихательные. И там, мне что-то сильно кажется, есть подходящий для такого случая бабозаменитель…

— Птицы, — пояснил Васькин, тоже всмотревшийся в ту сторону, — Беспокойно себя ведут…

— Ясно! — я тоже всмотрелся туда же, куда и они — в натуре, пернатые там какие-то нервные, — Так, Володя, ты бы всё-таки не так явно в одну и ту же сторону глядел, надо бы и в другие немножко — ну, для приличия…

— Понял! — отозвался тот, переводя трубу заметно левее и старательно изображая живейший интерес к кусту чего-то немилосердно колючего вроде нашего боярышника, где уж точно никто не мог ныкаться. Туда же примерно и мы с Хренио уставились, на самом деле косясь в прежнем направлении. И не зря — шевельнулись там ветки, подозрительно шевельнулись…

— Серьёзному отряду там, вроде, укрыться негде, — прикинул я, заценив заросли.

— Да, скорее всего, просто разведчик, — согласился наш испанский мент.

— Не один, — поправил Володя, — Я засёк троих и не уверен, что это все. Млять, «винторез» бы мне сейчас сюда! Хрен с ним, пускай даже без оптики! Или даже хотя бы старенький добрый АПБ на худой конец! Далековато для него, но можно было бы попробовать…

— Ага, размечтался! — весь наш ручной огнестрел, если не считать не подлежащего «засветке» пистолета Васкеса, пока-что ограничивался лишь кремнёвыми дульнозарядными пистолями весьма скверного качества, из которых попасть дальше, чем на десяток метров — ну, надеяться-то можно, но всерьёз рассчитывать я бы не стал. А этот скот тут сыпет соль прямо на открытую и кровоточащую рану — ага, горстями, млять!

— Уж и помечтать нельзя! — фыркнул наш хулиган.

— Можно. Иногда даже нужно. Но о ТАКИХ ништяках — да ещё и в такой момент — лучше «тихо сам с собою», ладно?

— Ладно уж — чего только для тебя не сделаешь! Ты фильм «Охота на тигра» смотрел — ну, про Шерлока Холмса который? Так вот, мечтаю «тихо сам с собою правою рукою» — так и быть, всего лишь о той «духовушке», с которой тот полкан Моран на того Холмса охотился…

— Млять! Сука! Урою!

— В карты или в шашки?

— В поддавки, млять!

— Понял! Только не это, гы-гы!

Охрана у нас солидная, и мы можем позволить себе позубоскалить. Хоть и не мозолят бойцы нам глаза, изображая — в учебно-тренировочных целях — полное алиби, держатся они неподалёку и ворон уж точно не считают. Численность противника мы прикинули человек в пять самое большее — чего тут опасаться? Не ожидая от лузитанской разведгруппы, высланной наверняка для простой разведки, а не для диверсий, ничего худого, мы бы и ещё попикировались подобным образом, но наши секьюрити, похоже, слишком уж качественно изобразили алиби, а этих оказалось существенно больше, и они решились…

— Млять! Уроды! — я едва успел прикрыться цетрой, иначе точно словил бы стрелу хлебалом, — Берегись!

— Ух ты! Мыылять! Уважаю! — стрела, предназначенная Володе, пришлась ниже, но дёрнувшийся под её ударом щит задел его окованным краем по подбородку.

— Мылять! — отозвался и испанец. Со щитом он не угадал, и «его» стрела тюкнула его в плечо, обтянутое вполне приличной и даже почти шикарной для этого мира бронзовой кольчугой. Ладно, фингал не в счёт, главное — цел.

Тут дела были явно не столь уж плохи, и я метнулся к начальству, которое, как я заметил ранее, утруждать себя лишней тяжестью поленилось:

— Фабриций! Держи! — я протянул ему свою цетру, — Да держи ж ты, орясина, млять, досточтимая! А ты, вождёныш, млять, недоделанный, чего глядишь? Пригнись на хрен! — и мы с боссом пригнули Рузира не очень-то учтивым образом — кажется, даже слегка уронили мордой лица в землю…

— Ааа, млять! — заметив, что я остался без щита, кто-то из лузитанских стрелков вообразил, что теперь меня можно сделать. Хрен он угадал, конечно, моя кольчуга — вообще эксклюзив, но тюкнула стрела чувствительно.

— Амбон! Мать твою за ногу! Арбалет! Кудда, болван! С рычагом и болтами! Нну, оррясина, млять! — мой слуга, растерявшись, чуть было не ломанулся ко мне со снятым с конского вьюка ОДНИМ только арбалетом, без болтов и «козьей ноги», — Да пригнись ты, подстрелят же на хрен!

Примеру Амбона, не дожидаясь особого приглашения, последовали и слуги Володи с Васькиным, а оба раба Фабриция кинулись к хозяину с его дорогим чешуйчатым панцирем. Мы же, вооружившись наконец достойно, занялись разухарившимся не по делу противником. И пора было — лук не в пример скорострельнее арбалета, и стрелы лузитан доставляли нам немалое беспокойство.

— Ухх! Урроды! — если бы не подол кольчуги — млять, кастратом меня сделать решили, что ли?! Ну, держитесь теперь!

Скорострельность — дело хорошее, но за неё лучник расплачивается тем, что стреляет стоя, в лучшем случае — с колена. Мы же, имея на своих арбалетах стремя для упора ногой и «козьи ноги», могли и усесться на пятые точки, что мы и сделали. Да и прицельнее арбалет. Словив мой болт солнечным сплетением, сложился пополам тот приколист, что вознамерился лишить меня самой ценной части мужского организма. Целил-то я ему туда же, куда и он мне — ага, око за око, а хрен за хрен, да он, сволочь, нагребал меня — как раз на колено опустился. Ладно, хрен с ним, и так сойдёт для сельской местности. Так, хлебалом не щёлкаем, быстренько перезаряжаемся…

— Дзинь! — ещё одна стрела звякнула по моему шлему. Мозгами я вообще-то тоже дорожу, так что этот деятель сам себя назначил следующим. Пока я его высматривал и выцеливал — на сей раз без мелочного юридического буквоедства, уложили по одному и наши. Тут и я подловил наконец «своего» — и не понял юмора. Я ещё рычаг не спустил, а разбойник рухнул мордой вперёд, и стрела в его шее ну никак не смахивала на наши арбалетные болты. Да и некому там было стрелять, из арбалета-то — все три тут у нас.

Тут нарисовались среди нас и бойцы нашей охраны, в том числе три обученных ещё в Карфагене лучника с луками лузитанского типа, которые сходу включились в перестрелку. Только что-то маловато людей, нас же гораздо больше сопровождало… А, млять! Понял!

— Володя! Хренио! Хорош стрелять! Своих побьём на хрен! Там уже наши работают! — только я до них докричался — по-русски, конечно, как ко мне подскочил один из наших «сержантов»: