Андрей Левицкий - Зов Армады

Группа находилась уже далеко, когда священник со стряпухой и несколькими поселенцами, тяжело переводя дух, остановились около тела старика. Монах поморщился, глаза его блеснули, а брови сдвинулись. Он почесал рукой между ног, топнул ногой и злобно взглянул на женщину. Но вдруг лицо его, бледное и страшное при свете факела, прояснилось и приняло добродушный вид, когда на крыльце появился Хук. Проводник подозрительно смотрел на присутствующих, затем вскрикнул и попытался бежать, но оступился в темноте, подвернув на ступеньке ногу. Он упал, но тут же несколько рук подняли его, крепко сжав, и встряхнули, показывая священнику. Последний ехидно оскалился. «Некрофилы!» – с ужасом понял Хук и со стоном обреченно опустил голову на впалую грудь…

Уже под утро, в предрассветных сумерках, когда в лесу зашевелилась всякая живность, отряд достиг каменистого холма со старой, разрушенной крепостью наверху. Рельеф здесь был неровным – вероятно, недалеко находилось какое-нибудь плоскогорье.

Бойцы, тяжело дыша, взбирались по склону наверх, обходя валуны и шурша крупнозернистым песком. Уже видна была разбитая, заросшая мхом стена, изнутри состоящая из толстенных, гниющих бревен. Кое-где виднелись следы пожара, а под ногами хрустели останки павших воинов. Скелеты валялись в неестественных позах – судя по всему, они погибли от камнеметов, стрел и огнестрельных ран, а вот лежащие внутри крепости были явно зарезаны. Года два назад здесь произошла настоящая битва. Но несмотря на жуткие мумифицированные трупы и остатки пожарища, местность завораживала необычной красотой. Причудливые, маленькие, кривоватые сосенки и елочки росли даже внутри крепости, представлявшей собой когда-то квадратное, крепкое сооружение. Посвежело, воздух был насыщен запахом прелой хвои. И все это в первых, утренних лучах солнца, озаривших холм.

Так захотелось остаться здесь надолго, разбить капитальный лагерь, наесться до отвала и проспать пару суток, но предстоял длинный и трудный путь.

Привал решили сделать продолжительным – всех утомил тяжелый ночной переход. К тому же место выглядело идеальным для безопасного отдыха, несмотря на останки воинов, павших здесь по меркам Хаоса очень давно. Дружно взялись за обустройство лагеря, выполняя поручения командира и рекомендации Треша – единственного оставшегося в группе следопыта. Люди валились с ног, трясли головами, терли пальцами глаза, чтобы не заснуть на ходу, но, помня об опасных животных и мутантах, торопились скорее завершить дела.

Прежде всего выявили слабые места в обороне, через которые возможный противник мог бы просочиться внутрь. Во всех трех точках разожгли костры, благо древесины здесь нашлось с избытком. Не шумели, чтобы звуки не доносились до Чащобы, вплотную оккупировавшей развалины с северной стороны. Треш с Малым изучили опушку, обнаружив знакомые признаки черных зарослей. Эта новость обескуражила бойцов, вызвала кучу вопросов, но Треш заверил: если не беспокоить лес шумом, рубкой веток и огнем, то не стоит бояться. Он тщетно пытался найти «лапку», чтобы слиться с ней, послушать биом и шепнуть пару ласковых словечек, заверить лес в добрых намерениях своих спутников. Не нашел, и это его расстроило и неприятно удивило. Спальники на всякий случай разложили подальше от опушки, внутри развалин, у подножия крепостных стен. Заново натянули ржавые спирали колючей проволоки, заросшей бурьяном, установили сигнальные растяжки и составили график дежурства. Обычно так делали на ночлегах, а не на дневных привалах, но смерти товарищей, атаки многочисленных врагов и дикая усталость, валящая с ног, научили всех тщательно страховаться.

Фифа лечила бледного Добрыню. Страшная рана ослабляла здоровяка и приносила невыносимые муки. Он держался молодцом, но страдания гиганта беспокоило и остальных. Завтрак устроили горячим. Видимо, дым и привлек врагов…

Выспаться и даже покемарить не удалось. Стоящий на часах дед Игнат криком известил о приближении врага. Спящие вскочили, расталкивая друг друга, схватились за оружие. Хорошо, что бдительный постовой поддерживал огонь костров и вовремя заметил опасность. Бойцы бросились к амбразурам, Треш крикнул, чтобы наблюдали и за тылом.

Выглянув за бруствер, сталкер поежился. С двух сторон к холму стекались люди. Много! Разношерстные вид и тип вооружения позволили без труда определить их приверженность.

– Павианы, мля! – воскликнул Холод, изготавливая к стрельбе автомат. – Фули им здесь-то надо? Они же по степям за Рекой околачиваются…

– Ты, командир, еще у мутантов спроси, какого черта они в наших краях бродят. Видать, тесно всем стало в Пади. Вот и кочуют в поисках лучших мест… – Добрыня очищал амбразуру от мусора, засохших вьюнов и грязи.

– И часто не одни бродят, – вслух заметил Малой, – с Псами дружбу водят.

– Вот, ексель-моксель, встряли! – пробурчал Игнат, сменив крест-меч на карабин.

– Псы?! – Треш нахмурился, лихорадочно соображая, затем быстро повернулся и прищурился, разглядывая сумерки леса на той стороне поляны. – Эти собаки в лобовую не ходят. Они по кустам да в ночи любят прятаться. Тогда, скорее всего, из чащи их ждать нужно. Атас!

– Думаешь? – Холод оглянулся. – Я этих тварей на всю жизнь возненавидел! Это они тогда напали на нас и положили Баллона, Дока, Димона, Родео, ученого. Никитоса с Орком словили. Суки! Не раз уже дело имел с ними. Зверье лесное. Индейцы, мать их!

– Почти уверен, – прошептал сталкер, рассматривая опушку. – И ударят стрелами, как только мы отвлечемся на Павианов.

– Звиздец! Тогда так, Треш, возьми Малого и Талгата. Следите за зарослями и, если там горячо, бейте со всех стволов. Мы же пока займемся этими шакалами. Если холодно, отпусти Талгата, а с Малым бди тыл. Как понял?

– Есть. Вот почему позывной у тебя такой! – улыбнулся Треш, подмигнул Холоду и свистнул Малого. – Держитесь тут. Одолеем и этих бродяг.

– И ты береги себя, парень! Мне тебя еще папке показать нужно живым и здоровым. – Холод тут же погрузился в рутину боя, вскидывая АК‑12 с оптическим прицелом и раздавая команды: – Талгат, чеши с Трешем и Малым к лесу. Добрыня! На тебе ворота. Чтоб ни один гад сюда не просочился. Анжел, в оптику работай, вали на хер всех… уже можно и нужно, фули их так близко подпускать?! Штепсель, ты с братишкой восточную сторону держишь, ясно? Давай! Игнат! Ты с Фифой западную. Я с амбалом по центру. Все, бандерлоги, работаем. Ого-онь!

Треш на секунду приостановился и оглянулся назад, когда со стен раздалась нестройная пальба. Мысленно пожелал товарищам удачи, подтолкнул парнишку и поспешил к опушке:

– Малой, засядь вон за той бочкой, прикинь расстояние для обстрела и запасное укрытие. Вали всех, кого увидишь. Псы хитрожопые, на рожон не полезут. Огнестрела у них нет, луки, копья да пращи. Бей только наверняка. И не лезь в пекло, мы с Талгатом сами как-нибудь. Все, давай, пацан!