Андрей Левицкий - Зов Армады

– Слышь, ты, старый? Заткнись уже! – прикрикнул богатырь позади и больно ударился головой о перекладину. – Мля-я, совестливый ты наш! Командир приказал помочь Трешу, найти тотем, значит, выполняй приказ, пока ты еще боец Заслона! Вот уйдешь на покой, станешь как прежде святошей в какой-нибудь церквушке Западного форта, тогда и втирай там прихожанам о чести, долге и вере! А щас нам выбраться срочняком нужно… Вот, еп! Кажись, у нас гости…

Эхо в длинном туннеле донесло голоса, брань и бряцание оружия. Малой сглотнул, еще сильнее вцепился в тотем и поспешил за ускорившимся дедом. Несмотря на фору во времени, преследователи сокращали дистанцию. Может, потому, что беглецы шли осторожно, крадучись, дабы не влипнуть в ловушки и капканы. Убийцам же нагонять несчастную троицу было легче и проще по уже протоптанному свободному пути.

Добрыня сунул включенный и уже начавший мигать фонарик в трещину кладки стены, лучом к противнику, а сам единственной рукой вынул из заплечной сумы секиру и продолжил бег. Буквально через минуту сзади раздались выстрелы. Бандиты приняли свет за остановившегося неприятеля и открыли огонь, на время застопорившись. Драгоценные секунды, выигранные благодаря смекалке бойца, позволили немного оторваться и прийти в себя.

Небольшая дверь с хитрым замком впереди придала сил и уверенности, необычный замок и конструкция петель позволяли открывать ее в обе стороны. Чугунная плита поддалась только с третьего раза благодаря однорукому гиганту. Как ее открывали в случае ЧП старцы форта, оставалось только недоумевать.

Солнечный свет ударил в глаза, маскировочная сеть желтого цвета в несколько слоев прикрывала выход из туннеля. Добрыня пожалел об отсутствии гранат, он хотел бы оставить ренегатам сюрприз и начал задвигать скрипящую плиту. Мышцы на его теле и вены на могучей шее вздулись веревками, лицо покраснело и вспотело. Малой за спиной гиганта вскрикнул и стал звать на помощь. Добрыня обернулся и охнул. Их холмик с тайной дверью, один из нескольких других таких же природных явлений, находился в центре плоской ровной поймы. Когда-то Река отступила и оставила песчаные дюны, усеянные редкими чахлыми кустиками. И, видимо, обнажила естественные ловушки, ранее бывшие омутами на дне водоема. Зыбучие пески!

И теперь они затягивали деда Игната в десяти метрах от пригорка с лазом. Священник кричал и молился, его вопли заглушали ор Малого, бросившего тотем и снующего по краю холма. Добрыня быстро оценил ситуацию, грязно выругался и, лихорадочно соображая, бросился к пареньку.

– Не вопи. Ща че-нить сбацаем. Тихо-о вы оба-а! Фули орете? Так… так…

– Затягивает! – снова запричитал Игнат, погрузившийся по колени в желтый, ослепительный на солнце песок. – Боже всемилостивый, спаси и сохрани раба Твоего…

– Старый, снимай кушак, кидай нам, живо-о! – крикнул Добрыня, скидывая с себя пояс и нательные ремни. – Малой, фули встал, как суслик морковный? Быстро давай ремень! Тянуть будем его. Черт, щас нас за жопу-то схватят эти уроды! Крындец, попали-и. Куда ты? Че ты его хватаешь, мля? Оставь ты эту черепушку на хрен. Нам тут всем щас абзац настанет полный! Но я просто им не дамся, тварям. Хоть одного, но заберу с собой!

Пока боец возился со страховочным буксиром, собирая ремни и пояса, Малой плюхнулся рядом с тотемом. Потер его, поцарапал ногтем, начал сдувать песчинки. Однорогий череп архара блестел на солнце и слепил глаза серебром и позолотой, голубизна глазных впадин притупилась и почти угасла, чем вызвала неподдельный интерес паренька.

Игнат снова закричал, но кушак все-таки бросил.

– Малой, чеши быстро, тащи кушак сюда, – сказал Добрыня и, видя выпученные глаза того, добавил: – Ты легкий, тебя так быстро зыбь не схватит.

В дверь под маскировочной сеткой долбанули железом. Здоровяк кинулся туда, держа в руке секиру. Другого оружия у них не было: крест-меч святоши уже поглотили пески, а саблю Малой потерял при бегстве, спасая тотем. Теперь против огнестрела врага одна секира выглядела посмешищем.

Жестом Добрыня показал пацану доделать задуманное по спасению Игната, который уже скрылся по пояс, а сам притаился сбоку от чугунной плиты с занесенной над головой секирой. В дверь снова стали долбить и пытались толкать ее, но пока безуспешно. Малой как перед прыжком в воду набрал в легкие воздуха и стрелой метнулся к кушаку, схватил его конец и тотчас вернулся на холм. Сердце так сильно билось, словно готово было выскочить из груди.

«Эх-х, гранатку бы туда сунуть или вшивый пистолетик! Попали-и мы-ы. Ох-х, попали! Малого жалко, кончат пацана, как пить дать. Пить. Как хочется пить, бляха муха! – Добрыня сильнее прижался к двери, затаил дыхание. – Пусть уроды думают, что дверь неподатливая и не я держу ее. Время на руку. Хотя какое там на руку? Никто не знает, что мы здесь. Звиздец нам!» Он согласно кивнул Малому, когда тот показал пятиметровый отрезок, и жестом отправил паренька снова к зыби. Тело богатыря вздрагивало от толчков, но верзила упорно сдерживал тараны. «Сколько их там? Трое, пятеро? Но в узком туннеле без предбанника им больше чем двоим не развернуться, вот и долбят, уроды! Ха. Малой машет, вернулся. Красава! Старый уже намотал на кулак ремень. Пора».

Добрыня воткнул секиру в основание входа, упер ее в глину, а другим концом в замок, придавил и тихонько отошел. Малой показал ему пару сюрикенов из своего потайного кармана и натянуто улыбнулся. Добрыня кивнул и потрепал его по голове, затем тяжело вздохнул и побежал по песку, схватил конец страховки и уперся в податливый мягкий песок. Вариант не удался: зыбь начала сковывать ноги бойца, Игнат нисколько не сместился наружу, а импровизированный буксировочный трос порвался. Еще бы – разве подросток мог его стянуть крепко?!

Дверь наполовину открылась, облако пыли и песка затмило видимость. Вернувшийся Добрыня схватил Малого, отбежал с ним в тыл лаза, на другую сторону дюны.

– Вот что, пацан, – боец задыхался, намучившись с зыбучими песками, дверью, утер пот с разгоряченного лица и посмотрел прямо в глаза Малому, – ты уже взрослый парень, ты настоящий боец и помощник командира. Я горжусь, что у меня в друзьях был такой молодой, но опытный и смышленый воин!

– Почему был? Добрыня! Ты че?! – насупился пацан, в его глазах появились слезы.

– Молчи и слушай! Слушай и запоминай. Ты должен жить! Тебе нужно выбраться и связаться с нашими, найти их. Поэтому сдавайся ренегатам, наплети им с три короба про «ауру», скажи, что спрятал ее, покажешь, если жизнь оставят тебе и бла-бла-бла. А там уж придумаешь, как вырваться и сбежать. Ну, ты умеешь. Холоду передай… нет, не нужно… Передай, что он достойный командир и клевый чувак, и мне было ништяк служить под его началом. Слышишь, Малой? Так и скажи. А мы с Игнатом уйдем в мир иной и захватим парочку отморозков этих с собой. Все, крышка уже… Бывай, паря!