Владислав Жеребьёв - Я – обычный

– Привет, – помахал я рукой. – Помнишь нас?

Лапа вверх, значит, помнит, отлично.

– Ноутбук, – распорядился Горин, и кто-то из бойцов тут же вручил ему готовый к работе агрегат. Ну а дальше пошла переписка. Басурман проворно щелкал по клавишам длинным острым когтем, а я уже отвечал по мере сил и возможностей.

– Как девочка?

– Замечательно, кушает, играет. Скучает только по тебе.

– Я тоже скучаю.

– Ну ты же понимаешь, что ей с нами лучше.

– Понимаю, не дурак. Долго вы.

– Причины были. Как смогли, так выбрались.

– С добрыми вестями?

– Возможно. Есть мысли по поводу ошейника и как его снять, но надо попробовать. Добровольцы будут?

– Хоть десять. Народ только и ждет, когда дело с мертвой точки сдвинется. Что от нас надо?

– Доброволец. Попробуем определить природу сигнала и, если предположения наших технарей окажутся верны, то снять его и обезвредить.

– Будет вам доброволец. Когда надо?

– Да хоть сейчас, не сложно если.

– Не сложно. Пара бедолаг в квартале отсюда логово устроило. Вас туда не поведу, запах, да и датчики могут сработать. Подождете?

– Конечно.

Развернувшись, Басурман в три прыжка выбрался на улицу и на невероятной для человека скорости исчез за углом ближайшего дома.

– Километров сорок, не иначе, – прикинул на глаз капитан, наблюдая за исчезновением жруна. – По такому не то что попасть, прицелиться сложно. Куда это он так?

– Друзей приведет, – пояснил я капитану, не видевшему весь текст переписки. – Господин Маликов, готовы?

– Готов, – кивнул инженер, – вынесу сканер наружу и начнем.

– В помещении нельзя? – поморщился Тимур. – Улица, мало ли что приключиться может.

– Со жрунами? – удивился я.

– Да при чем тут жруны. – Капитан с сомнением посмотрел в распахнутые настежь двери автосалона. – Я о людях беспокоюсь. Человек – самый мерзкий зверь. Мало тебе, что ли, той войны поутру, что нам «доброжелатели» устроили?

– Тоже верно, – кивнул я, – но у нас броня и автоматы. Если и будет патруль, то вряд ли решатся нос сунуть. Оторвем ведь.

– Оторвем, – скептически хмыкнул Тимур, – как бы нам не оторвали. Они почему тогда отступили? Шутих твоих не ожидали, а они задели их, преизрядно задели. Потеря в живой силе плюс эффект неожиданности, готовый рецепт отступления, от греха подальше. Ведь не стали же дальше дожимать, предпочли уносить ноги.

– Трусы?

– Умные. Не факт, что они, а вот командир у них – голова. Обложили знатно, по всем правилам. Головы поднять не давали. Огневые позиции координировали, боеприпаса было вволю, чего не воевать?

– Что, кстати, по потерям? – решил уточнить я грустную статистику.

– Могло быть и больше, – пожал плечами Тимур. – У нас три «двухсотых», шесть «трехсотых».

– У нападавших считали?

– Первым делом. Оружие-то они побросали, как отходить вздумали, а сейчас не то время, чтобы стволами сорить. Двадцать «двухсотых» у них, что остались. Может, унесли кого, может, мертвяки растащили, но насчитали два десятка. По поводу раненых не в курсе, но они есть, однозначно, особенно после того, как ты взрывчаткой из окна принялся швыряться почем зря.

За разговором выдвинулись на улицу, укрепившись около БТРа и выставив сканер, начали ждать. Опять это чертово ожидание. Доконает оно в конце-то концов. Нет, действительно, хуже еще ничего не придумали.

– Есть сигнал, – улыбнулся Денис.

Действительно, по улице, из глубины квартала приближались три поджарые мускулистые фигуры, похожие друг на друга как братья-близнецы. Если бы не искаженные, пугающие черты лица, или морды, то уборщиков вполне можно было бы назвать грациозными, если не величественными. Физическая сила мутантов просто поражала воображение, перекатывались под кожей бугры мышц.

– Хорош, – крикнул я, дождавшись, когда троица приблизится метров на сто. – Сигнал есть. Ждите.

С минуту Маликов самозабвенно терзал свой сканер круглыми ручками настройки, позаимствованными у старого кассетного магнитофона, и, наконец, улыбнувшись, бодро пошагал в сторону замерших в ожидании мутантов.

– Ты куда? – испугался я. – Сработает же устройство.

– Не сработает, – кинул тот через плечо, на ходу доставая из кармана складной швейцарский нож. – Сигнал плевый, пускаешь белый шум, и все ложится, точнее система просто в состоянии спячки. Тут главное быстро ошейник сдернуть да бросить подальше.

– Осторожнее там, – крикнул капитан, наблюдая, как подошедший к группе жрунов инженер присаживается около одного из них на колено и с интересом изучает устройство на тонкой металлизированной полоске. Ничего вроде выдающегося, просто тонкая полоска металла и два цилиндра, приклепанных к нему. Больше похоже на злую шутку, чем на смертельную машину.

Раз, даже отсюда слышен щелчок от лопнувшей полоски. Денис срывается с места и что есть силы запускает ошейник куда-то во двор, а потом и сам падает на землю.

Гулкий взрыв оказался на удивление мощным для столь скромных размеров устройства и заставил близлежащие дома осыпаться мелкими звенящими осколками уцелевших окон. Где-то взвыла каким-то чудом оставшаяся в рабочем состоянии автомобильная сигнализация, люди попадали на асфальт, и даже давно уже наплевавшие на свою жизнь жруны в смятении подались назад.

– Одна обезврежена, – хохотнул я, поднимая голову.

Все принялись вставать с земли и отряхивать одежду, а метрах в ста от нас, возле воспрявших духом мутантов пританцовывал от нетерпения господин Маликов с перочинным ножом в руках.

– Следующий? – крикнул инженер и уже направился ко второму подопытному.

– Воздух, – заорал Горин и вновь рухнул на землю. – Улица, чертова улица. Я же говорю, что здесь опасно.

Массовое снятие ошейников организовано было под вечер на пустыре. Трое мутантов из незадействованных несли охранение, даже не убивая, а пинками разгоняя вездесущих бешеных, норовивших выбраться на полигон, где трудился не покладая рук Денис Маликов, славный радиоинженер и главный спаситель всех угнетенных и мутировавших не по своей воле нашей эпохи.

Бегать и бросать каждый отдельный экземпляр было и затруднительно, и лениво. Поэтому в целях автоматизации самого процесса на скорую руку снарядили катапульту. Один из бойцов щелкал ножницами по металлу, второй быстро клал ошейник в чашку и дергал за спусковой рычаг. Освобожденная пружина выпрямляла палку, выбрасывая смертельную игрушку на пару сотен метров вперед, где, падая в заранее подготовленную яму, она и находила свое последнее пристанище. Сам же Маликов, скрестив руки на груди, прохаживался вдоль очереди смертоносных и опасных разумных хищников, пожелавших освободиться наконец от нависающего над ними дамоклова меча, и улыбался.