Эдуард Семенов - Последний полет «Жар-птицы»

После той первой встречи с шаром Ринат проспал почти сутки, а когда проснулся, то понял, что внутри него и в его жизни произошли какие-то необратимые изменения. Однако он не сразу понял, какие именно.

Он встал, вышел из своей комнаты, прошел на кухню. Его отец, дядя Фазиль и бабушка Ситора сидели за большим круглым столом и готовили лепешки. Увидев его в проеме двери, заспанного и с всклокоченными волосами, они засмеялись, поприветствовали его и предложили присоединиться.

Еще полусонный Ринат сел за стол рядом с отцом и дядей, взял в руки тесто, помял его и аккуратно раскатал на доске. То же самое сделали и отец с дядей.

Бабушка подхватывала раскатанные мужчинами кусочки специальной деревянной лопаткой и отправляла их в печь. Обжаренные лепешки она ловко вытаскивала из печки и кидала на большое блюдо, стоящее в центре стола.

К тому моменту, как пришел Ринат, в середине стола уже возвышалась большая горка ароматного хлеба, но бабушка не останавливалась и требовала от мужчин все новых и новых лепешек. Рядом грелся большой самовар.

— Как спалось, Ринат? — спросила бабушка, не отрываясь от работы.

— Нормально.

— Вот и хорошо, кушай лепешки, пока горячие.

— Спасибо, ба, — ответил Ринат и посмотрел на отца. — Могу я спросить?

Отец улыбнулся.

— Да, здесь все свои. Спрашивай, если сможешь. Мы ответим тебе на любой вопрос.

Ринат открыл рот, чтобы спросить, но снова, как внутри шара, понял, что уже знает ответ на свой вопрос. Все ответы появлялись в его голове раньше, чем он успевал облечь их в словесную форму.

Видя, как он пытается выдавить из себя хоть слово, его родственники заулыбались. И Ринат вдруг отчетливо увидел себя со стороны, давящегося словами. Ему тоже стало смешно. Только после того, как первая волна смеха прошла, он, наконец, смог сказать:

— Как это происходит?

В голосе отца появилась довольная нотка.

— Вот теперь мы можем поговорить нормально, как обычные люди.

Ринат удивился:

— Что это значит? Мы что, необычные люди?

В уголках глаз отца снова проскочила улыбка.

— Обычные, конечно. Но не все так просто. Я имею ввиду — поговорить, используя более привычную, но, увы, несовершенную форму мысли.

Ринат кивнул головой. Он понял, что речь идет о словах, о человеческой речи. Отец взял в руки новую порцию теста, помял ее.

— Отвечу на твой вопрос. Увы, никто не знает, как это происходит. Собственно, поэтому ты и не смог найти точного ответа на этот вопрос у себя в голове, и мы не могли тебе его передать по нашим внутренним каналам связи. А все, что не точно, как раз и передается словами.

— Не понял?

— Чтобы ответить на твой вопрос в том понимании, в котором ты его задал, нужно понять, что такое свет. Понять его сущность.

Ринат удивленно поднял брови.

— Свет?

— Ну да. Мы же знаем о нем слишком мало. Если не сказать больше: вообще ничего не знаем.

— Но я не это хотел спросить, — воскликнул Ринат.

— А что? — спросил молчавший до этого дядя Фазиль.

Ринат прикусил губу.

— Я хотел узнать, как я об этом узнал.

Дядя Фазиль хмыкнул.

— Та же лодка, только с другого бока. Ответь на вопрос: «Что такое свет?» и поймешь, как ты об этом узнал.

— Хватит! — Бабушка Ситора хлопнула лопаткой по лбу дядя Фазиля, как какого-то нашкодившего мальчишку. — Хватит мучить мальчика! Просто еще раз словами расскажите ему все, что он уже знает. Простыми словами. Дайте ему какую-то опору. Он уже устал падать вниз.

Отец и дядя Фазиль переглянулись, и отец сказал.

— Ну ладно, я начну, а ты потом продолжишь.

Дядя Фазиль согласно кивнул головой. Отец повернулся к Ринату.

— Слушай. Все, что ты вчера видел, я имею в виду шар и амулет, имеет неземное происхождение. Для того, чтобы в это поверить, необходимо полностью перевернуть в своей голове историю человечества. Ты готов на это?

Ринат кивнул головой. И Рауф продолжил.

— Собственно говоря, человечество тоже имеет неземное происхождение. — Увидев, как округляются глаза Рината, он добавил: — Да — да, не удивляйся, наша с тобой прародина — это не планета Земля.

Ринат опомнился и хмыкнул.

— Я слышал уже такую теорию от Виктора Иванова.

Рауф снова кивнул головой.

— Да, только он дошел до этого путем сложных умозаключений, сопоставляя лишь разрозненные второстепенные факты, а в нашей семье это известно доподлинно, потому что мы на протяжении уже сотни веков являемся хранителями одного из последних спускаемых аппаратов-капсул межпланетного космолета.

— Космолета?

— Ну да.

— А что значит «одного из»? Такие шары есть где-то еще?

— Были. Этот последний. Остальные все уничтожены.

— Кем? Зачем?

— Теми, кто не хочет иметь никаких контактов со своей пра-Родиной.

— Прямо концлагерь какой-то.

Дядя Фазиль кивнул головой.

— В точку попал.

Отец добавил:

— Ну, не совсем концлагерь. Когда речь идет о целой планете, то лучше всего это называть «инферно». Хотя, по сути, ты прав, скорее — это тюрьма, резервация. Или даже нет — исправительная колония.

— Для кого?

Отец замолчал, раскатывая лепешку, собираясь с мыслями. Молчал он где-то примерно пять минут, и его никто не торопил с ответом. Наконец он все же продолжил:

— Наиболее правильный ответ на твой вопрос все же будет «для нас». Но иметь надо в виду не наши паспортные и физические данные, а ту субстанцию, которая находится внутри нашего тела. То, что в религиях называют душой.

Ринат засмеялся.

— Я так и знал, что ты про это скажешь. Но это означает, что шаровая молния, которая находится внутри шара, есть …

Ринат запнулся. Отец и дядя, улыбаясь одними глазами, терпеливо ждали, когда же он, наконец, произнесет то, что никак не хотело слетать с его губ.

— Ну, что же ты замолчал? Все правильно! Да это и есть БОГ. Или если говорить правильнее, БОЖЕ, бортовой определитель желаний.

Ринат опустил голову и принялся изучать рисунок стола. Пока он молчал, горка лепешек подросла еще на несколько сантиметров.

— Так просто, — просто поразительно, — не совсем в тему, наконец, выдавил из себя Ринат.

— Что именно? — одновременно спросили бабушка, отец и дядя.

— Ну, мы все говорим — бог, бог. Я его почему-то всегда представлял седым старичком, сидящем на облаке. А он, оказывается, вон какой. Хм… А от кого вы охраняете его? И самое главное, зачем?

— Неужели не понятно?

— Пока нет.

Отец хмыкнул.

— Уверен, сейчас ты подумал о всемирном счастье и благоденствии. О том, что его нужно раскрыть и предоставить доступ к нему всем желающим.

— Да, конечно. Люди смогли бы понимать друг друга на уровне подсознания. Скольких бы тогда проблем можно было избежать. Сколько судеб не было бы сломано.