Марк Романов - Астарта 2. Суд Проклятых

– Жду тебя в Красном зале. – Гастон переключил автоматику кабинета на консервацию, и быстро двинулся к гермодвери, на ходу подхватив со стола планшет. – В твоих же интересах не болтаться на парковочной орбите, а немедленно явиться в Шпиль.

– Я уже лечу над Сыртом, буду через несколько минут.

– Отлично.

Решка откинул стекло лёгкого скафандра, и всмотрелся в далёкое небо, по которому чертил серебристый след тёмный овал какого-то каботажника, на всей скорости чесавшего по направлению к Сити. Судя по тому, что кораблик не сбавлял ускорения, это был курьер или, например, правительственный борт – он мастерски плевал на диспетчеров, эшелоны высоты и прочие ограничения, и даже поднятые в воздух атмосферные истребители сделали вокруг него пару кругов, после чего пристроились в кильватер…

Неудобный шлем натирал уплотнителями лоб, поношенная пенорезина немилосердно скрипела при каждом движении, но он упорно продолжал идти рядом с медленно ползущим мобилем, стилизованным под один из первых марсоходов. Цепочки следов – мелкие ямки и полосы от восьми колёс – с тихим шуршанием заносил красный песок, влекомый сухим ветром, дующим с севера. Пустыня медленно поглощала следу вторжения в неё…

По своей воле он никогда бы не полез в эту дыру, но так уж сложились обстоятельства – в Цитадели было неспокойно, и Решке пришлось срочно покинуть город. Искин убежища предложил «случайно купленный на распродаже» экстрим-тур «Дороги Первых», включавший недельный переход по экваториальному поясу пустынь к месту посадки исследовательского модуля «Восток-2090». Запас еды в тубах, снаряжение, имитирующее инвентарь двадцать второго века, связь только через один-единственный ретранслятор, и никого вокруг на сотни километров.

– Просто мечта, блин… – ответил он тогда искину, вжимаясь в трещину скалы на границе периметра Цитадели, откуда уже можно было различить красное дыхание пустыни. – А туров в Лабиринт, случайно, на распродаже не было?

– Не было, уж прости, – Мемета хихикнула. – Зато в пустыне никто тебя не хватится, а потом… потом всё будет совсем по-другому. Я залью тебе в память кое-какую информацию, поразмысли на досуге…

– Надеюсь, мозг не лопнет? – Двадцать Шестой натужно рассмеялся, пытаясь откашляться от мелкой пыли.

– Не знаю. Сейчас проверим…

Сейчас информация бултыхалась в хранилище, как литр ртути в металлической фляге. Тяжёлый плотный виртуальный шар напоминал ему чемодан без ручки из древнего анекдота, русского, кажется – и нести неудобно, и бросить жалко. Приходилось подступаться к массиву спрессованных данных понемногу, в свободное от обслуживания мобиля время. А ломался он частенько…

«Если первые исследователи Красного шарика так мучились, то я им очень соболезную… – подумал Решка, в очередной раз приклёпывая отвалившуюся антенну аппарата. – Я хоть дышать могу нормально, спасибо терраформингу. Но смогли же. Справились…»

В подтверждение тому под его ногой что-то хрустнуло. Он присел, и смахнул тонкий слой песка с белой человеческой кости. «Бедренная. Следы зубов. Костный мозг высосан… – мысли скакали в черепе, как шальные песчаные тушканчики. – Блин, откуда в пустынях экватора взяться людоедам?»

Прикинув, и покопавшись в памяти, Двадцать Шестой решил, что это антуражная придумка местных экстрим-аниматоров. Для избытка впечатлений от тура, так сказать… Но пистолет, стреляющий парализующими зарядами, он всё же передвинул из-за спины вперёд, чтобы не терять мгновений на поиск неудобной рукояти.

Если бы двери в Красном зале были старинными, с петлями и притолокой, они бы слетели с креплений от мощно впечатавшегося в них массивного теля Гаррисона. Герметичня бронированная перепонка прогнулась внутрь, тревожно запищав, и нервно бросила запрос в инфосеть Шпиля, панически запрашивая активацию защитного протокола. Ле Рой, привычно улыбнувшись, перехватил пакеты, отдавая команду «открыть» и блокируя наблюдение в помещении.

Третий секретарь правительства по особым поручениям Авель Поллукс Гаррисон не воспринимал помех на своём пути к цели, и, если не мог их обойти, пробивал насквозь… За что и ценился канцлером и прочими членами их «маленького тайного общества» – не существовало препятствия, способного его остановить. Авеля можно было только убить, но, как иногда думал Гастон, это неугомонного секретаря только замедлило бы.

– Шеф, всё пропало! – дурацким голосом какого-то персонажа голодрамы проревел ворвавшийся в сразу показавшийся маленьким и обшарпанным зал Гаррисон. – Посланник! Третья! Надо кого-нибудь срочно убить!

Гастон, не мигая, смотрел своим фирменным холодным взглядом светлых глаз на тяжело дышащего Авеля. Который, осмотревшись и не обнаружив ни одного кресла, кроме занятого Ле Роем, пожал плечами, вытащил из набедренного кармана своего комбинезона быстрорастущий походный стул, и бросил его на карминово-красное покрытие пола. Стул пискнул, раскрываясь в ажурную металлорганическую конструкцию, немедленно прогнувшуюся под немалым весом тела Гаррисона.

С удовольствием вздохнув, тот вытянул из очередного кармана тонкую фляжку и сигару с автоприкуривателем, но, бросив осторожный взгляд в сторону своего непосредственного начальника, оставил только ёмкость. По залу поплыл тяжёлый аромат крепкого цветочного бренди…

– Авель, Авель… – Ле Рой говорил тихо, спокойным тоном, легонько двигая тонкими пальцами по лакированной поверхности кресла, в котором ждал появления своего порученца. – Успокойся, выпей, можешь даже закурить, пожарную систему я отключил… И связно расскажи, что случилось, и почему нам надо кого-то убивать?

Гаррисон, кивнув, зажёг сигару поворотом золотистого колечка, и затянулся, словно это была обычная самокрутка.

– Я только что с орбиты, там такая свалка… – выдыхая синеватые клубы к высокому потолку, произнёс он, расслабляя сведённые мыщцы мощных челюстей. – Флот протекторов ещё не убыл, торгаши толкутся у уцелевших станций, а три сектора финиша закрыты для приёма кораблей. Ад, мат и шоколад!

Гастон чихнул, и поднёс к лицу осмотический платок-фильтр. С его аллергией на табак разрешать курить было несколько неосмотрительно, но так Авель действительно быстрее успокаивался, и начинал не только делать, но ещё и думать при этом.

– А где мой виски? Ты же обещал… – обиженно спросил Гаррисон.

– А, да… Действительно… – Ле Рой щёлкнул ногтем по подлокотнику. – Вот, прошу…

Сервис-автомат вырастил у стула Авеля столик с бутылкой чёрного виски «Марс Уолкер» двадцатилетней выдержки и одним тяжёлым бокалом, на что тот хмыкнул и улыбнулся, мол, «ладно, и так сойдёт».