Олег Маркелов - Отставной диверсант

Терлиец в последний миг что-то увидел в глазах Никсона – тень пришедшей за ним старухи с косой или какой-то другой твари, которая забирает души терлийцев. А в следующую секунду, Малыш, не обращая никакого внимания на вонзившиеся в его бок когти, смял противника, забрался на него сверху, слыша, как хрустят под его руками позвонки, и едва не отрывая чужаку голову…

Безразличное отупение отступило, и Никсон обнаружил себя лежащим в луже своей и чужой крови поверх трупа терлийца. Наверное, он терял сознание, потому что не мог сориентироваться во времени. На его счастье вокруг не нашлось больше никого, кто мог бы, воспользовавшись его беспомощным состоянием, просто перерезать ему глотку или разнести выстрелом голову. Зато он отлично помнил о том, что нужно спешить с завершением задания. Он и так потратил слишком много времени, разлёживаясь в беспамятстве в объятиях мёртвого чужака.

Малыш тяжело поднялся и, шатаясь, словно вусмерть пьяный, побрёл к спуску на нижний ярус. Он ощущал себя совершенно разбитым или скорее даже практически мертвым. Прошлые раны волшебным образом, к которому Майкл уже успел привыкнуть, начали затягиваться. Но из глубоких рваных дыр в боку, которые в последнем бою нанёс терлиец своими боевыми когтями, всё еще обильными струйками текла кровь, унося с собой и без того малые жизненные силы. Ни пластыря, ни инъекций в аптечке не осталось, костюм тоже использовал все запасы медикаментов. Поэтому Малыш по пути к спуску оторвал у одного из трупов приличный кусок рубахи и, сложив его в несколько раз, прижал к ране. Возможно, внизу ему удастся найти медицинскую комнату или аптечку, а сейчас он больше ничем не мог помочь своему организму. Пересиливая слабость, Малыш начал последний этап.

Никсон не специализировался на подрывном деле, но в обучении всегда был лучшим. Поэтому, теперь он вполне правомерно мог надеяться на успех своего замысла. Первоначальной задачей, поставленной алатырьцами была ликвидация всего живого на этой базе – по сути обычная зачистка объекта. Взрыв тоже предполагался, но лишь как финишный аккорд, призванный разрушить оборудование и не позволить восстановить деятельность базы простой заменой ликвидированного персонала на новый. Но чужаки внесли в этот сценарий свои изменения – теперь просто частичный обвал свода мог оказаться не достаточно действенной точкой. Полиция, спецслужбы и прочие разные компании немедленно начнут разработку таких залежей секретов и новых технологий. Значит, следовало постараться устроить взрыв таким образом, чтобы максимально разрушить именно то, что принесли с собой пришельцы. Малыш бродил по комнатам, стаскивая в большой зал с сотами все, что имело отношение к чужакам. Попутно он расставлял и то, что могло увеличить эффективность взрыва – побольше горючих материалов и боеприпасов по всему залу, продуманнее заряды взрывчатки, чтобы все хорошенько зажечь…

Малыш установил последний заряд Эс-Тэ-взрывчатки, выглядевшей при мощности в пять килограмм тротилового эквивалента, яркой оранжевой витаминкой, на несущей стене узлового тоннеля, и удовлетворённо осмотрелся по сторонам. Он отлично поработал, особенно учитывая то плачевное состояние, в котором пребывал. Теперь ему осталось всего ничего – активировать на небольшой пластинке дистанционного взрывателя таймер обратного отсчета. Теперь можно было выбираться отсюда.

– Не уходи, – раздался совершенно неожиданно сильный и вместе с тем мягкий голос.

От неожиданности Никсон подпрыгнул, вскидывая винтовку.

– Кто здесь?! – вырвался у него невольный вопрос.

– Имя не имеет значения, – проговорил невидимый собеседник, и Малышу показалось, что говорящий приблизился. – Я говорю сейчас не только от своего имени. Не делай ошибку. Не поступай так, как задумал.

Майкл замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Теперь он совершенно ясно понял, что голос собеседника звучит непосредственно в его голове, а не в ушах. Первым порывом было желание уйти, не слушая больше этого незваного гостя в своей голове. Но, ни одно из чувств Никсона не предупреждало сейчас об опасности, а сам голос нес столько силы и спокойствия, что уходить просто не хотелось. И еще одно совершенно ясно ощутил сейчас Малыш – в голосе и энергии того, кому этот голос принадлежал, совершенно отсутствовали ненависть, фальшь или зло.

– Имя имеет значение, если только ты его не прячешь от собеседника, – заупрямился Майкл, вспомнив как во времена, кажущиеся теперь чем-то неимоверно далеким, он обсуждал тайну настоящего имени с ментатом Роглом с планеты Зелдар. По зелдарским обычаям далеко не каждый имел право называть героя по имени. Лишь немногим избранным герой сам мог дать такую привилегию. А Майкл тогда как раз к месту вспомнил один из древних обычаев, который существовал у многих племен на Земле – настоящее имя не открывали никому, так как узнавший его колдун легко обретал власть над человеком.

– Мне нет блага прятать от тебя имя, как и пытаться обмануть тебя, – согласился голос. – Я Иишус Эф-Эрлан из рода Лайпоф. Я единственный представитель расы дартан. Здесь я единственный, кто может принимать решения и отвечать словом.

– Отвечать словом? Это что означает? – не понял Майкл.

– Это означает, что слово мое неоспоримо и мои решения правомочны, – безразлично пояснил невидимый собеседник.

– Где ты находишься? – задал новый вопрос Никсон.

– В одной из сот в центре зала. Если ты решил увидеть меня, ты легко узнаешь. Я иной, нежели окружающие.

Малыш, не раздумывая для чего ему это нужно, устремился в центр просторного зала, пристально вглядываясь в содержимое стеклянных колонн. Фигуры в них висели в мутноватом подсвеченном растворе, похожие словно братья. Лишь позы слегка разнились, подтверждая, что перед ним не какие-то похожие на гуманоидов механизмы. Никсон двигался медленно, но все же едва не прошел мимо. Общий силуэт довольно сильно походил на остальные. Разве что худоба… Даже не худоба, а бросающаяся в глаза изможденность высокого прямого тела, парившего в колонне. Никсон остановился, внимательно рассматривая существо застывшее по ту сторону стекла. Светло-серая морщинистая кожа, которая, казалось, обтягивает скелет почти начисто лишенный мышц. Вытянутая голова, довольно сильно развитые надбровные дуги над заметно большими, закрытыми веками глазами. В этом сходство с человеком заканчивалось. Узкое безносое лицо с очтрым безвольным подбородком, безгубый широкий рот со скорбно опущенными вниз уголками. Абсолютно никакой растительности на голове или нагом теле.

– Это ты? – зачем-то вслух спросил Малыш.

– Да, – подтвердил голос, едва слышно. – Я не могу разбудить свое тело пока аппарат не отключен, но разум мой не подвластен машинам. Я все вижу вокруг и нахожусь в полном сознании.