Виктор Точинов - Великая степь

Тема интересная, и с дальним прицелом — диссертация, что должна была родиться по результатам сезона, трактовала вопросы миграции древних племен Сибири на американский континент. Светили поездки в Штаты, светили гранты от фондов… Все подкосила проклятая ностальгия. Решила отдохнуть две недельки в местах, где прошло пять лет детства — отец вновь получил назначение на Девятку. Отдохнула…

А потом они оказались неизвестно где и когда — даже она, профессионал, не могла точно определить — специализировалась по другой эпохе… Но, именно как историк, Милена пришла к выводу: Девятка обречена. В исторической перспективе — обречена.

Раньше на досуге Милена почитывала романчики, мусолящие в разных вариантах одну и ту же тему: наш человек не пойми как попадает в прошлое. Причем не обычный рядовой обыватель — но офицер-спецназовец, или еще кто, обученный самым разным приемам обороны и нападения. Попадает — и быстро поднимается по местной иерархической лестнице. Ханом становится. Или вождем. Или князем… Милену такие опусы смешили. Одиночка в абсолютно чуждом социуме изначально обречен. И не поможет даже умение ломать ладонью стройматериалы… Но Девятка — несколько тысяч людей и техника атомного века? Здесь сложнее. Вопрос спорный…

Бывали в прошлом схожие случаи — на полном серьезе, без всяких историко-фантастических романов. Изолированные общности, окруженные многочисленным населением, уступающим в уровне развития техники и культуры на пару порядков… И все всегда кончалось одинаково.

Потомки мятежников с «Баунти» были, конечно, правящей элитой своего тропического острова — но полностью ассимилировались и деградировали до уровня дикарей, когда кончился порох и проржавели мушкеты…

Гарнизоны и население римских крепостей на Дунае и в Британии тоже не сумели сохранить весьма превосходящую окружающие племена культуру — и канули в небытие, когда разорвалась связь с рушащейся империей…

Чуть дольше держались греко-македонские анклавы в Азии, детища Александра Завоевателя, — но и они остались лишь в памяти историков.

Девятка, считала Милена, обречена…

Но обреченность обреченности рознь. Можно через месяц расстрелять все патроны и сложить головы под кончарами и дротиками. А можно растянуть процесс на век-другой — и твои правнуки будут здешними ханами и нойонами… Все зависит от того, кто возьмется за дело.

Гамаюн стал одним из немногих, сохранивших в первые страшные дни трезвую голову и способность мгновенно принимать жесткие решения. И его женой стала Милена.

Женой Карахара.

Странный авто– и верблюдовладелец не соврал и действительно занялся в Девятке самой банальной выездной торговлей. Привоз был закрыт, и он расположился на «пятачке» — там, где в старые времена (не совсем старые, а когда гайки уже поослабли) предлагали свои дешевые фрукты-овощи допущенные в городок жители окрестных селений. Тогда тут выстраивались в ряд машины с поднятыми багажниками — сейчас «четверка» оказалась одна. Верблюды рядом, на пустыре, меланхолично уплетали какую-то растительность — даже на вид несъедобную.

Скоро у импровизированной торговой точки зароился народ.

Товары были самые разные! Меха — лиса, барсук, волк, корсак; вроде и не сезон, однако покупали — просил торговец недорого, да и память о минувшей зиме весьма способствовала распродаже. Мука — грубого помола, из проса пополам с мелкой здешней пшеницей. И стоила немало, но разобрали ее в первую очередь — получаемые на хлебные талоны буханки весили все меньше, а примесей в них появлялось все больше… Продавал гость из степи и кое-что еще, ранее заказанное — без лишних слов люди расплачивались и, не вскрывая, уносили какие-то свертки.

Расплата шла в разной валюте. Рубли и доллары — по мизерному курсу, «баранки» (талоны на баранов), реже «лиры» (талоны на спирт). Продавец без всякого калькулятора лихо переводил баранов в литры и выдавал сдачу засаленными штатовскими президентами. С клиентами он общался на той же мове, образчик коей продемонстрировал на КПП — на пародийном варианте пиджин-русиш. И лишь однажды пресек навязчивую попытку сбить цену заковыристой фразой: «Не кажется ли вам, глубокоуважаемый сэр, что перманентная тенденция к стагнации свободного рынка делает неуместными любые попытки внешней ценорегуляции?» Клиент посрамленно замолк…

Короче, торговля процветала. Правда, недолго. Небольшая, но оживленная толпа покупателей как-то незаметно поредела и рассосалась — за полминуты, не более.

По пятачку шли пятеро. В сферах и брониках, с оружием. Отдел, другим по Девятке так ходить не дозволялось.

Они шли медленно, чем-то неуловимо напоминая рыночных секьюрити, топающих через подопечную территорию вроде и лениво, вроде и бесцельно — но на самом деле прямиком к сжавшемуся и побледневшему торговцу, давненько не оплачивавшему свой покой и безопасность, В данном случае торговец имелся лишь один и не мог даже утешать себя мыслью, что показалось, что это не к нему.

— Ну что, Пак? — поинтересовался старший патруля. — Опять торгуешь? Опять без досмотра? Без разрешения? Собирайся. Прокатимся…

Протестующего и бурно жестикулирующего Пака затолкнули в кунг, словно материализовавшийся из воздуха. Для порядка прошлись прикладом по ребрам — на вид сильно, на деле вскользь, играючи. Один из камуфлированных парней уселся за руль автолавки — и, о чудо! — «четверка» завелась и своим ходом покатила в сторону Отдела…

А в кунге без окон старший патруля обнялся с торговцем-нарушителем, достал и предложил пачку с дефицитнейшими сигаретами, Закуривать Пак не стал.

— Вызывайте Гамаюна, — сказал он напряженным голосом. — Срочно. Дела хреновые…

Милена сушила феном роскошные рыжие волосы — и Гамаюн на секунду остановился в дверях, залюбовавшись.

— И что у нас на обед? — спросил он, и Милена поняла по тону, что этот вопрос интересует Гамаюна в самую последнюю очередь. Кем-кем, а гурманом он не был.

— Баранина, сэ-э-эр! — сказала она, подражая дворецкому из известного фильма. — Что желаете? Седло барашка с соусом натюрель? Грудинка фри? Котлеты из баранины? Рагу? Бараний бок, фаршированный перловкой? Но придется подождать, в наличии только рагу…

— Пусть будет рагу… — вздохнул Гамаюн. Гурманом он не был, но за последние месяцы убедился, что меньше баранины любит лишь сайгачину…

— В таком случае советую принять душ — скоро воду отключат. Через двадцать минут все будет готово.

…Через двадцать минут все действительно оказалось готово — но отнюдь не баранье рагу. И не седло, и не грудинка, и не котлеты. И даже не фаршированный опостылевшей перловкой бок…