Дмитрий Казаков - Война призраков

Ему должно было быть за семьдесят, но седые волосы оставались густыми, а тело — гибким и поджарым. Одежда старика не отличалась от одеяния Камаля, а на лице застыло выражение глуповатой растерянности.

Оставалось непонятным — зачем его сюда привели?

Этот вопрос, похоже, волновал не одного Виктора. Смолянич покосился на директора лагеря с нескрываемым изумлением и осведомился:

— А этого зачем притащили?

— Эх, доктор, — ответил Монро, посадив Михайлова на один из стульев. — Вы же знаете, что Антон — наш талисман и что без него мы не проводим ни одного серьезного дела.

— Ну как знаете. — Смолянич развел руками, всем видом показывая, что он к дурацким суевериям отношения не имеет.

На губах Сагановски появилась и в то же мгновение исчезла полная злого превосходства улыбка, а во взгляде Джером, обращенном на психиатра, промелькнула насмешка.

Ни то ни другое не заметил бы человек, не прошедший обучение «призрака».

— Ладно пикироваться, коллеги, нам нужно принять решение по важному вопросу, — сказал Монро, и Виктор ощутил, как в него, а точнее в Камаля уперлось пять внимательных взглядов.

Стулья были расставлены полукругом, так что сидящий у стены пациент был одинаково хорошо виден со всех сторон.

— Э... что вы от меня хотите? — спросил ощутивший неловкость Камаль. — В чем дело?

Ему никто не ответил. Монро открыл тонкую папку, что до сих пор держал в руке, вынул из нее листок и принялся читать:

— Виктор Зеленский, тридцать восемь лет. Уроженец Земли, по первой профессии — журналист, играл в любительском театре...

— Простите, а я тут при чем? — набравшись смелости, громко спросил Камаль.

— Помолчите, — с неудовольствием сказал Смолянич. — Сейчас решается ваша судьба!

Камаль сжался и испуганно притих. Он понимал, что находится среди врагов и что излишняя смелость, скорее всего, приведет к неприятным последствиям.

— Вербовщик Эрик Фишборн, — продолжил читать директор лагеря. — Выпуск школы на острове Грасьоса две тысячи двести девятнадцатого года, был лучшим на курсе. Работал под руководством Деметриоса Загоракиса, шесть успешных операций, пять лет назад получил капитана. И ни одного провала!

— Судя по всему, хороший агент, — медленно, растягивая слова, проговорил Сагановски.

Камаль вздрогнул, встретившись с его пристальным, изучающим взглядом. Первый раз на бывшего солдата Армии Освобождения Селлаха смотрели как на покупаемую на рынке вещь.

— Это понятно, — хмыкнул Смолянич. — Плохие обычно не доживают до того, чтобы попасть на Меру, они погибают во время проваленных операций!

Монро едва заметно сжал челюсти, в глазах зажглась и сразу же пропала ненависть.

— Коллега совершенно прав, — когда директор заговорил, голос его звучал спокойно, без каких-либо эмоций. — Не наше дело обсуждать качества кандидата. Мы должны решить, годен он или нет.

— Я — за, — неожиданно басом проговорила Алина Джером.

— И я, — кивнул Сагановски. — Планы у нас большие, людей понадобится много.

— А я — против. — Тихий, шипящий голос принадлежал Лю Ван Таю. — Подозрительно, что такой хороший агент «сломался» так быстро, после десяти лет работы. Да и Загоракис — та еще лиса...

— Вы думаете, этот парень — шпион? — Смолянич хмыкнул. — Он у нас больше месяца и все это время вел себя так, как положено «сломанным»! Кроме того, я же объяснял, что вероятность «слома» не зависит от того, насколько хорошо агент готов. Лишенная полноты воплощения через личность психика подсознательно стремится компенсировать свою ущербность, пытается воплотиться всеми доступными путями, а таковыми оказываются как раз «маски»! И хороший агент, чья психика подверглась максимальной деформации, а личность сведена к имени в документах, как раз...

— Остановитесь, коллега. — Монро чуть заметно поморщился. — Вы не на конференции, так что хватит потчевать нас своими теориями. Как я понимаю, вы — за?

— Да, — кивнул Смолянич. — Последнее слово за вами, босс.

Монро потер подбородок и зачем-то покосился в сторону сидящего в углу Михайлова. Тот монотонно раскачивался на стуле и что-то мычал себе под нос, тряся головой.

— Мы берем его, — сказал директор лагеря. — Верно подметил Марек, людей нам в ближайшее время понадобится много.

Камаль переводил взгляд с одного на другого, ему хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Понятно было, что с ним что-то собираются сделать, возможно, куда-то завербовать...

Но куда и зачем — оставалось непонятным.

— Эй, Бират! — крикнул Монро так, чтобы услышали в коридоре. — Отведите его на место!

На зов тут же явились санитары. Они молча отстегнули наручники и вывели Камаля из комнаты. Последнее, что он слышал, была сказанная совсем не женским басом фраза:

— Ну что, мне опять в лес идти?

Сегодня доктор Кобиашвили выглядел не так, как всегда. На свирепом лице читалась растерянность.

— Что, док, проблемы? — поинтересовался Орлов после окончания осмотра.

— Некоторые, — отозвался психиатр. — Собирайтесь, Дмитрий, вам придется идти со мной.

— Это еще куда, брателло? — встревожился Орлов. Принять мысль, что он находится в клинике для душевнобольных, глава крупнейшей в Москве молодежной банды сумел, но истребить в себе агрессивную подозрительность к происходящему так и не смог.

— На обследование, — пояснил Кобиашвили. — Вы все еще думаете, что мы хотим причинить вам вред?

Орлов насупился и полез в шкаф за ботинками. Тот момент, когда Дмитрий осознал, что он на другой планете и что кореша далеко и никак не смогут ему помочь, стал для него откровением. С того дня он больше не буянил и не пытался драться с санитарами.

Несмотря на все самомнение, Орлов понимал, что сбежать отсюда ему не по силам, что джунгли, тянущиеся на сотни километров, станут непреодолимым препятствием.

Натянув ботинки, Дмитрий вслед за врачом вышел в коридор. Прошел мимо поста, подмигнув медсестре, а на улице едва не задохнулся от влажной духоты.

— Черт дери местный климат, — пробормотал он.

Кобиашвили повел Орлова к похожему на сказочный теремок зданию диагностической лаборатории.

— Опять мучить будете? — поинтересовался Дмитрий, проходя в просторный, блещущий белизной кабинет.

Врач в ответ только пожал плечами. Орлов послушно уселся в удобное кресло, ощутил, как фиксирующие ремни мягко обхватывают ему руки и ноги.

— Приступаем. — Смолянич проскользнул в дверь, мазнул по пациенту взглядом и проследовал к стоящему в углу пульту.

— Да, — кивнул Кобиашвили, опуская на голову Орлову металлический колпак. — Глаза закройте...