Дмитрий Казаков - Война призраков

– Ты чрезвычайно догадлив, – лицо майора сделалось до отвращения самодовольным, – приятно работать с такими людьми! Вопросы есть? Тогда иди, работай!

– Слушаюсь, сэр… то есть, Деметриос. – И, прихватив кристалл кассеты, Виктор покинул кабинет начальства.

1 июля 2220 года летоисчисления Федерации

Земля, Занзибар

– Джафар Абу-Наср Ибн-Мухаммед Аль-Фараби? – Таможенный чиновник держал эмиграционный лист так брезгливо, словно в руках у него была дохлая лягушка, а на его черном лице застыло высокомерное презрение, какого не устыдился бы и верблюд.

– Так точно, сэр, – ответил Виктор, моля всех богов разом, чтобы внезапно не забыть собственное, такое длинное имя.

– Предъявите вашу идентификационную карточку. – Космопорт на Занзибаре был построен совсем недавно, чтобы снять нагрузку с работающих на пределе транспортных узлов в Гвиане, Шри-Ланке и Австралии.

– Вот она, сэр. – За последние дни Джафару не раз приходилось демонстрировать раболепие. Всякий бюрократ, стоящий на пути иммигранта, стремился унизить его и тем самым возвысить себя.

Таможенник погрузился в изучение информации, появившейся на его мониторе. Виктор знал, что он там видит. Джафар Абу-Наср Ибн-Кто-то и т. д., двадцать девять лет, уроженец Новой Америки, последние годы проживал в городе Шираз Персидской провинции… Холост, детей нет, к уголовной ответственности не привлекался. По специальности – продавец…

– Вы можете проходить. – Сочтя возможным вылет с Земли подобного элемента, чиновник вернул документы и даже изобразил что-то вроде вежливой улыбки, пропитанной, правда, все тем же презрением. – Счастливого пути.

Следующим препятствием стал контроль багажа. Тут сумку Джафара разворотили, просветили всяческими сканерами каждую вещь и чуть ли не разобрали их на молекулы.

– Идите. – Проводивший процедуру таможенник выглядел недовольным. Должно быть, по причине того, что не обнаружил ничего недозволенного.

Джафар взгромоздил сумку на плечо и зашагал в указанном направлении. Ориентируясь по светящимся указателям, которые попадались буквально на каждом шагу, он прошел длинным подземным коридором, а на поверхность выбрался уже на взлетно-посадочной площадке.

Тут, в отличие от здания, оказалось безбожно жарко. Нахлынули воспоминания об Альвхейме, но Виктор отогнал их – его новая маска первый раз покидает Землю, и незачем смущать ее чужой памятью.

Серой горой высился готовый к старту звездолет. Солнечные лучи отражались от его блестящих боков.

– Быстрее, – крикнул Джафару кто-то из суетящихся вокруг космолета людей, – посадка заканчивается через пятнадцать минут!

«Интересно, что было бы, задержи меня те типы на таможне? – подумал Джафар, спеша к открытому пока люку. – Позволили бы мне ждать следующего рейса, который через неделю?»

Перед люком у него еще раз проверили документы.

Нырнув в железное чрево, Джафар обрадовался царящей тут прохладе. Но радость мигом улетучилась, когда, преодолев короткий проход, он оказался в громадном помещении, формой напоминающем коробку из-под ботинок.

Тут имелись двухэтажные койки, стоящие так тесно, что между ними с трудом можно было протиснуться. Царила духота, а в воздухе плотным облаком клубились запахи десятков человеческих тел.

Множество разговоров сливались в непрерывное жужжание.

И это место должно было стать для Джафара домом– почти на десять дней.

Он едва успел найти свободную койку, когда в помещение проник вибрирующий рев стартовых сирен.

124 день 160 года летоисчисления колонии

Новая Америка, космопорт

На взлетно-посадочной полосе мела поземка. Серое небо нависало так низко, что казалось небрежно и криво приделанной крышей. Из белого марева выступали купола зданий, похожие на громадных черепах. На заснеженных крышах торчали усики и рога антенн и еще каких-то устройств.

– Двигайтесь бегом, а то замерзнете, – говорил каждому из эмигрантов встречающий их у люка человек, предусмотрительно наряженный в плотный комбинезон со шлемом и рукавицами.

Совет оказался дельным, да только Джафар все равно замерз. В родном Ширазе климат был куда мягче.

– Сюда, сюда! – махал рукой еще кто-то, направляя бегущих от звездолета эмигрантов к низкому люку, врезанному в бок одной из «черепах».

Джафар вбежал внутрь и ощутил блаженное тепло. В довольно небольшом зале таможни уже образовалась длинная очередь, которая извивалась, точно змея, попытавшаяся забраться в слишком маленькую для себя нору.

В отличие от Альвхейма эмиграцию на Новую Америку контролировало правительство. Сюда не везли тех, кто был бы бесполезен на планете-руднике, – очередь почти полностью составляли молодые и крепкие мужчины, пригодные для тяжелого труда.

Таможенный чиновник работал споро, одного за другим отправляя прилетевших в расположенную в углу дверь. Охраняли ее двое самых настоящих солдат, с излучателями и в боевой броне – еще одно напоминание о том, что дела тут ведет непосредственно Федерация, а не какие-нибудь олигархи.

Выходящий на улицу люк с грохотом захлопнулся.

– Что, все? – спросил таможенник, подняв голову.

– Все, – хриплым, простуженным голосом ответил человек, встречавший эмигрантов снаружи. – Если только кто-нибудь не приперся нелегально…

В речи обоих коллег слышался твердый акцент: слова не произносились целиком, а выговаривались по буквам, хотя и очень быстро. С непривычки это раздражало слух.

– Сомневаюсь, – чиновник усмехнулся. – Новая Америка не такое приятное место, чтобы путешествовать сюда по собственной воле… Следующий!

Следующим оказался Джафар. Таможенник забрал у него документы и принялся их внимательно изучать.

– Как? – спросил он через пару минут. – Вы родились здесь?

– Да, – ответил Джафар, заискивающе улыбаясь, – но меня увезли, когда я не достиг и года. Так что ничего не помню.

– Может, оно и к лучшему, – покачал головой чиновник. – Детство на Новой Америке – не та вещь, которую будет приятно вспомнить.

Джафар промолчал.

– Документы в порядке. – Эмиграционный лист и идентификационная карточка вернулись к владельцу. – Проходите туда, вас ждут санитарный контроль и служба обеспечения…

На санитарном контроле с будущим жителем Новой Америки обошлись просто – впрыснули в кровь набор веществ, которые должны были уничтожить в организме все вирусы и бактерии. То, что при этом пострадает и сам организм, никого особенно не волновало: что такое неприятности одного человека по сравнению с проблемами, которые появятся у миллионов, если в колонию проникнет какая-нибудь пакость вроде холеры или СТИР?