Алекс Орлов - Игра без правил

– Мотоциклы у нас просят редко, но и такое случается. Ну идемте, я покажу вам нашу коллекцию – весьма неплохую, скажу я вам.

И сотрудник фирмы повел Брейна через весь двор, мимо длинных рядов некондиционного барахла, стоявшего здесь не первый год, мимо выкупленного у полицейских конфиската, мимо наскоро отрихтованных аварийных авто, весьма дорогих, но совсем не привлекательных – стоило лишь заглянуть в их плохо вымытые салоны.

Потом пошли жилые прицепы с сортиром, газовой плитой и забившимися под кровать носками прежних хозяев, и, наконец, они остановились у большого сарая, закрытого на висячий замок. Сотрудник достал соответствующий ключ, отпер замок и, распахнув створку ворот, вошел первым, чтобы включить свет.

Брейн зашел следом и одобрительно кивнул.

Здесь хранилось не меньше двух сотен мотоконей, которые, как и их четвероногие собратья на площадке, попали сюда каждый своим долгим и сложным путем.

– Мне нужен мотоцикл, который заводится, – сказал Брейн, сразу отметая основную часть здешнего поголовья.

– Понятно, – ответил служитель и, резко повернув направо, пошел в самый дальний конец сарая. – Вот, красавица «синдирелла», пятьсот киловатт, отдам всего за штуку. Смотри, как лопочет.

С этими словами сотрудник фирмы завел мотоцикл цвета «вишневый электрик». Застучали клапана, забегали цилиндры. Брейн прислушался, и ему не понравились какие-то хрипы. И потом – такой мотоцикл заметит и запомнит любой, а ему требовалась утилитарная машина на один раз.

– Не, давай вот этот, – сказал Брейн, указав на изумрудного красавца с широкими колесами.

– Это «водник», движок двести пятьдесят киловатт, чуть поцарапанный бак, поэтому он будет твоим за шестьсот рандов.

Сотрудник завел «водник», и на смену восьмицилиндровой песне «синдиреллы», пришли куплеты четырехцилиндрового двигателя. Однако и тут Брейн услышал ход цилиндров по старым задирам – когда-то эту машину нещадно рвали на холодный двигатель.

– Не, давай вот этот проверь, – указал он на простой, хорошо сбалансированный мотоцикл с потертым седлом и без всяких претензий на понты.

Едва сотрудник завел его, Брейн сразу понял – это его машина. Прежний хозяин любил двухколесного друга, обкатывал не спеша и масло менял вовремя.

– Двести рандов.

– Мне подходит. И еще – нужен шлем и остальная оснастка. Только не пижонская, а чтобы налезала на одежду.

– Понял. Я сам мотопедиков не переношу.

Сотрудник заглушил мотоцикл и открыл в сарае еще одну дверь. Щелкнул выключатель, и Брейн увидел горы барахла, больше похожего на свалку трупов. Некоторые даже имели пулевые отверстия и коричневые потеки старой крови.

– Почему они в таком виде?

– Ну так самые дешевые шмотки – с аварий и разборок банд байкеров.

– Которые тут приличные?

– А вон, на вешалке.

Брейн подошел к развешанным вещам ближе, подобрал совсем новые штаны, кожаную куртку и шлем.

– Чистый подшлемник найдется?

– Найдется.

– Сколько с меня?

– Наличные?

– А ты догадайся.

– Давай еще сотню рандов за все.

– Регистрация?

– Чтобы тебе не светиться?

– Чтобы не светиться.

– Тогда еще полтинник.

– Договорились.

Даже избавившись от прилипчивых «хвостов», Брейн понимал, что те, кто желает до него добраться, имеют большие возможности. Разумеется, Вильямс мог оказать ему еще одну услугу, но и он был не всесилен, и еще неизвестно, не приложили ли к преследованию руку сами «городские».

Единственным выходом для Брейна было подольше оставаться недосягаемым и выяснить, откуда к нему посылают загонщиков. А уже потом, если он доживет до этого этапа, можно попытаться как-то повлиять на ситуацию. К тому же даже в могущественных организациях существовало понятие целесообразности. Со временем задачи устаревали. На смену одним приходили другие – более насущные и злободневные. В конце концов, уходили одни начальники, и им на смену приходили другие, которые иначе видели перспективы развития.

Проще говоря, пока заяц может бежать, шансов на выживание у него больше. Однако мало просто бежать, нужно еще и правильно запутывать следы, и Брейн их запутывал.

За шесть часов пути по ночному шоссе он добрался до аэропорта-хаба «Лувуазьер» и спешился недалеко от взлетной полосы с купленным в дороге биноклем и пакетом еды. Справив нужду на покрытую утренней росой траву, Брейн начал в бинокль изучать поле, разглядывая стоящие там борта, в особенности грузовые. Не нужно было добывать график перелетов, чтобы разобраться, куда направлялись эти толстяки. На пластиковых контейнерах крупными буквами был указан адрес доставки, и, чтобы разобрать его, хватало бинокля. А по количеству уже загруженного из штабеля товара можно было определить примерное время отправки.

Вскоре Брейн приметил несколько подходящих грузовиков, отправлявшихся в Равенбург или собиравшихся совершить там промежуточную посадку.

Сделав выбор, он завел мотоцикл и поехал к складу, расположенному за пределами порта. Брейн знал, что именно там работали проблемные служащие, которые были на карандаше у начальства и балансировали между «последний раз» и увольнением.

И Брейн не ошибся – у ворот стоявшего на отшибе склада сидел потертого вида человек и курил. У его ног валялась пустая бутылка из-под крепкого дешевого пойла, а неподалеку дремала лохматая собака неопределенный породы. Она не обращала внимания на рев взлетающих и садящихся самолетов, однако, заслышав треск мотоциклетного мотора, подняла голову и стала внимательно следить за подъехавшим чужаком.

Потом поднялась и зарычала, то и дело поглядывая на хозяина и ожидая команды, но тот продолжал курить, глядя куда-то вдаль.

– Доброе утро, начальник, – произнес Брейн, замедляя шаг и косясь на собаку, которая становилась все беспокойнее.

– Успокойся, Свисток, – буркнул мужчина и, отшвырнув окурок, посмотрел на незнакомца слезящимися глазами. – Чем могу служить?

– Понимаешь, этот Генрих – он тут, на поле. Я пять часов несся сюда с Норфеля, чтобы прищучить эту сволочь, понимаешь?

– Нет.

– Он домогался моей девушки, а мы вместе уже четыре года!

– И что?

– А они говорят – давай пропуск! А какой у меня пропуск, откуда пропуск?!

Брейн так вошел в роль, что его лицо покраснело, а глаза засверкали яростью.

– От меня-то чего хочешь?

– Мне на поле надо!

– На поле нельзя. Это охраняемая территория, – сказал алкаш и погладил лохматую собаку. – Если каждый на поле шастать будет, это скажется на всеобщем порядке.

– Складно ты говоришь, но как мне быть? Помоги, а я… Я отдам тебе свой мотоцикл!

– Мотоцикл?

Потертый мужчина поднялся, чтобы лучше рассмотреть возможный трофей, но не пошел к нему, ограничившись взглядом издали.