Мария Симонова - Диагноз – бессмертие. Одержимые бессмертием

«Ладно, – решил он про себя, с интересом наблюдая за действиями техников от медицины, – еще будет время все обдумать: и как вывернуться из–под лапы Левински, и как добраться до Края и все же задать ему свой вопрос. Времени вагон, целых полгода. Многое может измениться за такой срок». Одно он решил твердо – добиться, чтобы с ним работала его личная бригада.

Техники тем временем развернули на приставном столике массивный агрегат, в котором умудренный жизнью инспектор без труда признал портативный диагност с блоком ускоренной регенерации.

– Прошу вас, господин инспектор, присаживайтесь. Позвольте установить вам датчики.

Гор уселся, сохраняя невозмутимое выражение на лице. Техники вели себя с подчеркнутым уважением и даже несколько подобострастно, из чего инспектор сделал вывод, что им неизвестно о его опале. Самого легендарного работника Спецдепартамента они, очевидно, знают, как знают и о его щепетильности в общении. А вот наймит в дверях маялся, мучимый самыми невероятными предчувствиями, тиская лучевик, как последнюю свою надежду. С ним, видимо, провели основательный инструктаж по поводу важности опального инспектора для безопасности государства и лично господина Наследника. Гор был уверен, что за стенкой дежурят еще по меньшей мере двое охранников.

Вот только бегство из следственного изолятора Администрации – путь для обреченных, кому уже нечего терять, кроме нескольких лишних часов жизни. А Гор надеялся еще пожить. И не просто пожить, но и сделать свою игру. Если удастся вырвать у Края инфинитайзер, то вручить его бастарду – последнее, что сможет прийти в голову инспектору. Если все, что плетут вокруг этого прибора, – правда… Тогда можно попытаться выйти на господина Президента и убедить его передать своего вынужденного наследника в руки правосудия. А потом…

Достать бы космолет… Но это уже просто из сферы мечтаний. Кто же допустит преступника до святая святых любого современного государства – космического флота. И все же…

Гор поморщился, разгоняя мысли, еще совсем недавно невозможные для него как для верного слуги закона. Ишь размечтался – одернул он себя, вновь морщась, когда инъектор проник в вену на локтевом сгибе.

– Извините, господин инспектор. Придется потерпеть. Прежде чем мы начнем ставить блокаду, необходимо небольшое ментальное исследование… – Салатовый умник пустился в пространные рассуждения, объясняя технические детали предстоящих процедур, но Гор не стал его слушать. Он думал о своем – о деле, которое ему предстоит выполнить.

– Мы ведь так не договаривались, – сказал я, когда машина Пал Палыча выехала из пропускного пункта на территорию… Рая?.. Какой там, к дьяволу, рай. Если это рай, то я – архангел. Для моих ребят, может быть. Еж с Хирургом сидели позади, и в зеркало заднего вида я мог наблюдать за их лицами – они пока воздерживались от восторгов.

– Вы чем–то недовольны, Дик? – Пал Палыч тонко улыбался.

– Просто не ожидал вас там встретить. – На самом деле мелькнула у меня при разработке операции такая шальная мысль – чтобы он подстраховал нас при входе, но… – Не думал, что вы решитесь так засветиться, – признался я.

– Обстоятельства изменились. Сегодня вышло распоряжение об обязательной генной проверке на всех пунктах контроля. Пришлось найти предлог, чтобы лично явиться на этот периферийный пост и встретить вас.

– И какой же?

– Инспекция! – Пал Палыч оставил руль и повернулся ко мне, по–прежнему улыбаясь. Машина пошла на автопилоте, мимо проплывали чудные дома, стилизованные под старину, а может, и впрямь старинные. – Я внес предложение о внеплановой экспресс–проверке наших бастионов, и руководство поддержало мою инициативу.

– И вы считаете, что совпадение по времени вашего визита с нашим появлением у ворот сочтут случайным?

Он покачал головой:

– Я не настолько наивен. Просто никто не узнает о том, что я там в это время был.

Так–так, это уже интересно. Психблокады он охранникам не колол, аппаратуру им не запарывал, это точно: с момента выхода из дежурки он все время был на моих глазах. Но считает, что о его присутствии там никто не узнает.

– Почему вы в этом уверены?

Он достал из кармана ампулку с какими–то буроватыми пилюлями и тряхнул ими перед моим носом. У меня был соблазн высказать догадку, что это за дрянь, но я сдержался. И правильно сделал – моя догадка оказалась ошибочной.

– Вы подумали, что я бросил им это в чай? – Он усмехнулся. (На самом деле я подумал совсем другое, но это уже было неважно.) – Нет. Это запах. (А может, и важно?..) – Один шарик, брошенный в комнате – под стол или в урну, – и люди, находящиеся в помещении, через какое–то время ненадолго засыпают, а просыпаются в полной уверенности, что проспали не менее двух часов. И все события, произошедшие за эти два часа, стираются из их памяти. Бесследно. Чистый лист. При этом, заметьте, никакое последующее сканирование не засечет постороннего вмешательства – сон, просто сон.

О подобных разработках я слышал, но только, по моим сведениям, эффект от аминоморфов получался очень уж глобальный – вся память, начиная с рождения, стиралась подчистую, превращаясь в чистый лист. И никак иначе. Выходит, пока мы тут колбасимся с бессмертием, наука не стоит на месте, а совершает прямо–таки семимильные скачки в криминальных направлениях?.. Возможно. Вот только что–то во всем этом не стыкуется. Что–то…

– А запись? Ее ведь запахом не сотрешь?

– На записи вы топчетесь перед воротами. И все. Других записей там не ведется. Все очень просто, Дик…

– А если этот ваш Андрей все–таки позвонил в Управление, перед тем как заснуть?

Пал Палыч посмотрел на меня так, словно я только что на его глазах рухнул с дуба. Нет, не с дуба – с Марса.

– Андрей? В Управление? Без моей просьбы? Почему бы ему тогда заодно не позвонить и министру?.. Ладно. Давайте–ка перейдем к делу. – Он резко перестал улыбаться и заговорил на тон ниже и жестче: – Вы все–таки убили полицейских. Хоть я и предлагал другой вариант – куда более безопасный. Я вас предупреждал, что этим вы навлечете на свой клан очень серьезные неприятности. Но теперь речь уже не только о вашем клане. Обстановка между городом и Куполом напряжена и что ни день обостряется. Ваши действия вызовут ответные меры. Министр внутренних дел обязан будет дать санкцию на репрессии, невзирая на то что в городе есть оружие. Это его долг. Вы понимаете, во что это выльется? Мы пошли с вами на компромисс, заключили это соглашение – только ради того, чтобы избежать глобального конфликта. И что мы имеем?..

«Ну да, рассказывай. Ради бессмертия вы его заключили, своего личного беспредела – ты и твой министр. И драпируете свою измену патриотическими баснями. Что, совесть шевельнулась, когда пролилась полицейская кровь? Ручки после меня вытираешь, как будто она на моих руках, только она не на мне, а на вас – иудах. Погоди, то ли еще будет!»