Терран - Эпизод I: На границе двух миров (СИ)

Он накупил целую тонну разнообразной выпивки и заперся в номере, ожидая визита следователей. Батарея пустых бутылок перед ним росла как строй морпехов при учебной тревоге, но… Никто так и не пришел. Тайкус его не выдал и одному только Богу известно, чего ему это стоило.

Уже довольно давно они с Финдли по центу копили деньги на новые личности, но обмануть Систему стоит дорого — того, что удалось скопить, впритык хватало только на кого-то одного. Когда выпивка кончилась и стало ясно, что Судьба подарила ему еще один шанс, Рейнор выгреб из общего тайника всю имеющуюся наличность и, получив новые документы, покинул планету.

Купив билет на первый попавшийся рейс и засыпая в тесном кубрике вместе с еще дюжиной потрепанных жизнью людей, Джим мог думать только об одном. Его жизнь была оплачена жизнями десятков солдат, которых он убил, чтобы жить самому. Жизнью девчонки, потерявшей все из-за таких, как он. Свободой его друга, бывшего ему ближе, чем брат.

Его жизнь стоит слишком дорого. И он просто не может потратить ее впустую.

Планетой, на которой Джим начал строить свою новую жизнь, оказалась Мар Сара — богом забытая шахтерская планетка, до которой не было дела сильным мира сего и живущая по собственным правилам, подчас идущим вразрез с законами Конфедерации.

Он и по сей день не знал, как ему удалось убедить мэра в том, что он достоин зваться шерифом. Может быть, Финдли был прав, когда говорил, что он способен убедить кого угодно в чем угодно, если сам по-настоящему в это верит?

Джим отсалютовал небесам стаканом с виски и тихо пробормотал себе под нос:

— Все это только благодаря тебе, Тайкус…

______________________________________

З.Ы. Кажется, канон начинает трещать по швам… Но вот беда — загуглить настоящую историю знакомства Рейнора и Финдли я додумался только после того, как придумал свою) Вообще я не планировал уделять прошлому Джима столько места, но меня, как водится, понесло))

Джим выпустил в воздух последнее колечко дыма и с сожалением затушил сигару о замызганную пепельницу, стоявшую тут же. Задумчиво покосился на рукав кожаной куртки и, скривившись, почесал локоть — у него ныли нейроконтакты, через которые бронекостюм присоединялся к нервной системе. Достаточно распространенный недуг среди бывших военных — у многих из отставных бойцов контакты остро реагировали на резкие изменения погоды или вспышки на солнце.

Впрочем, у самого Джима контакты обладали одной уникальной способностью — они начинали противно зудеть незадолго до того, как в его жизнь уверенной походкой вступала леди Неприятность.

Впрочем, в последние пару месяцев эта дама не покидала его вовсе. А все этот корхальский богатей, разворачивающий на его планете новые горнодобывающие комплексы! Вместе с металлургическим магнатом на планету в поисках работы хлынули новые поселенцы с других окраинных планет — привыкшие к беззаконию, зачастую царившему в этих богом забытых колониях, они доставляли шерифу и его людям сильную головную боль, устойчивую к любым мерам противодействия.

Джим уже успел привыкнуть к тому, что в его вотчине царит закон и порядок, фамилия которому — Рейнор. Мар Сара стала для него местом, которое стало лучше благодаря его усилиям — живое воплощение юношеских наивных мечтаний. Шерифу нравилось это чувство — вопреки приобретенному налету цинизма и целой горы разочарований, в глубине души он так и остался неисправимым идеалистом.

— Готов поспорить на свою звезду, что дело опять в этом бородатом засранце, — пробормотал шериф себе под нос, сверяясь со временем — скоро надо было выдвигаться в участок.

— Шериф? — за столик к Рейнору присел благообразный старик в потрепанном пальто с запачканными грязью полами.

— Генрих, — кивнул Джим. Он помнил этого старика, тот был фермером. Редкая профессия для специализировавшейся на добыче руды Мар Саре. — Как там твои мохнатые ящерицы?

— Vulbris Vulgaris, Джим, — усмехнулся Генрих. В свое время чудаковатый биолог, прилетевший на планету из метрополии, вызвал немало пересудов среди аборигенов своими попытками приручить местную фауну. Старик аккуратно постучал по дереву. — Если все пойдет как сейчас, то я, может, и успею на своем веку вывести полностью одомашненную породу.

— Только знай — я яйца твоих питомцев есть не буду, — предупредил Джим, тихо посмеиваясь глубоко в душе. — Видит бог, я много всякой дряни успел перепробовать, но яйца ящериц — никогда.

— Ты хоть представляешь, насколько они будут дешевле того, чем сейчас пичкают нас конфедераты? — мгновенно завелся старик. — Просроченный сублимат сублимированных сухофруктов! А яйца моих малышей богаты белками, углеводами и…

— Все-все, — шериф поднял руки в демонстративном ужасе. В их большой деревне все знали — хочешь разозлить доброго чудаковатого фермера — скажи что-нибудь плохое о его питомцах. — Проехали. Что привело тебя ко мне, Генрих? И почему ты не пришел в участок?

Старик запнулся и принялся мять в руках широкополую шляпу.

— Я нашел… беглеца, — наконец сказал он, пряча глаза.

— И? — подобрался Джим. — Кто он, от кого прячется и что натворил?

— Он… — Генрих нервно почесал аккуратную седую бородку. — Джим, прошу, поехали со мной и ты сам все увидишь. Он не опасен, даю тебе слово.

Шериф колебался не долго — он привык считать, что хорошо разбирается в людях, а Генрих не производил впечатления человека, способного вот так просто завести человека в ловушку, предварительно поболтав с ним о пустяках. Конечно, старик мог просто ошибиться в оценке личности беглеца, но… на это у него на поясе и висел тяжелый пистолет пехотинца, переделанный для человеческой руки и вполне способный пробить боевую пехотную броню на близкой дистанции.

— Будь по твоему, старик, — медленно кивнул шериф, глядя своему собеседнику прямо в глаза. — Если твой беглец не представляет опасности и не натворил настоящих бед, я помогу вам.

— Спасибо, Джим! — биолог облегченно вздохнул и открыто улыбнулся. — С меня должок!

— Будешь кормить меня своими ящерицами бесплатно.

Туз червей медленно поднялся в воздух и, зависнув на пару мгновений перед моими глазами, аккуратно опустился узким торцом на даму пик. Подавив желание высунуть язык от усердия, я чуть склонил голову набок, наклоняя карту под углом, чтобы она уперлась в шестерку треф.

Оглядев возвышавшуюся передо мной пирамиду, я довольно хмыкнул — выстроить домик из тридцати шести карт тот еще подвиг, а уж когда требуется сделать это одной только силой Дара…

В свое время я потратил много времени, чтобы реанимировать свой Дар, поврежденный Тассадаром долгих семь лет назад. Сначала это было просто больно, затем при каждом псионном воздействии я чувствовал, будто пытаюсь пошевелить рукой, которую отлежал во сне… а затем, совершенно незаметно для самого себя, я сравнялся в ловкости владения Даром со своими одногрупниками. А потом просто не смог остановиться, продолжив совершенствоваться в этом направлении, хотя это уже не было необходимо — для Тамплиеров не так уж и важна филигранная работа с энергией, это скорее удел техников. Может, на каком-то уровне я уже тогда знал, что мне не место среди воинов?