Владимир Стрельников - За жизнь платят кровью (СИ)

Четырехмоторный, высокий. С надписями "Аэрофлот" и "СССР" на бортах и крыльях, окрашенный в серебристо — белый цвет, с широкой красной полосой вдоль борта и красным флагом на киле, самолет стоял на мощных, основательных шасси.

В тени, под крыльями и фюзеляжем, сидели и стояли люди, разные. Сначала глаз выхватил молодых девушек. Троица которых в ярких платьях выше колен стояла около передней стойки шасси. Потом мужчины, женщины, несколько детей, кторых держали за руки матери.

И группа в форме синего цвета, пятеро мужчин и четыре девушки. Плюс три человека в темно — зеленой форме, стоящие рядом.

— Бортстрелок Василий Ромашкин, командир десантной группы. — Кинув руку к виску, доложил я вышедшему вперед стройному, бородатому блондину.

— Пауль Локамп, командир корабля. Прошу вас, объясните, что происходит. — Спокойные, внимательные серые глаза оббежали меня, моих товарищей. Скользнули по разворачивающемуся метрах в пятистах дирижаблю. И снова вернулись ко мне. — Откуда дирижабли? Почему на месте Ташкента огромное озеро?

— И почему десантная группа вооружена оружием вероятного противника? — К нам шагнул высокий военный в погонах полковника.

От удивления я было уронить челюсть на землю, но почти сразу пришел в себя. Если это иномиряне, то нечего их по себе мерить.

— Какого вероятного противника? — спросил я у офицера, собирая мысли в кучу.

— Оружие армии ФРГ, винтовка Г3, или, что вероятнее, винтовка франкистской Испании. "Сетме" модель "В". — Полковник внимательно глядел на меня. Впрочем, никаких активных действий он не пытался предпринять. Видимо, оценил бортовое вооружение нашего дирижалбя.

— Это обычный автомат образца тысяча девятьсот пятидесятого года калибра шесть с половиной миллиметров, состоит на вооружении уже около трех столетий. — От моих слов у пилотов и офицера — пехотинца глаза на лоб полезли. — Как мне сказал командир на инструктаже — вы из параллельного мира. Потому прошу прощения, товарищи офицеры, но у нас осталось чуть менее трех часов светлого времени, в течении которого мы должны обеспечить загрузку гражданских на борт "Горнорудного". После наступления сумерек здесь находиться смертельно опасно.

— Простите, вы серьезно насчет параллельного мира? — Тихо переспросил командир, переглянувшись с экипажем и полковником. — А то, мы при связи решили что ослушались. Тогда все прекрасно объясняется. Мы выполняли рейс Алма — Ата — Ташкент. В полете произошла, я не знаю как объяснить, нештатная ситуация, мы вывалились сюда, долго крутились, вызывая наземные службы. Сели на последних каплях горючего.

— товарищ командир. — Прервал я летуна. — Я прекрасно понимаю, что вы все в шоке, что вам надо выговориться, но поверьте мне, нам необходимо как можно скорее убраться всем отсюда. Давайте, вы объясните это пассажирам, а мы тем временем заякорим дирижабль, и организуем посадку? У нас будет время поговорить, все едино мимо карантина не проскочим. Минимум пару месяцев загорать придется.

— Какого карантина? — Полковник явно напрягся.

— Медицинского. Будут выявлять, нет ли среди вас зараженных опасными вирусами, или чем еще. Обычная практика для иномирян, ну и для нас. — Блин, я же потеряю прорву времени! И как с Сарой объясняться? Ладно, не до этого. — Товарищи офицеры, вы занимайтесь гражданскими, а мы к дирижаблю. Время. Товарищи, время!

— Мы поняли. — Переглянувшись с экипажем и военными, кивнул Локамп, после чего по — деловому осведомился. — Что от нас требуется? И еще, что будет с самолетом?

— Вы должны следить за людьми, чтобы не подходили к берегу озера. И вообще, не выходили из‑под самолета. — Блин, как все‑таки удачно, что сейчас здесь, в Средней Азии, самая жара. Из‑за нее люди из тени не выходят. И еще удачно, что берег здесь сплошь болото, боюсь, было бы чистое зеркало воды и пляж, уже купались бы. И скорее всего, были бы потери. Уж дети точно в воду залезли бы, к ворожейке не ходи. А с ними и мамани, и девушки из гражданских. Да и стюардессы рядом были бы, профессия у них такая, пассажиров опекать. Так что повезло, что уж говорить.

Ибо, пусть эти люди и не осознали того, что потеряли прошлую жизнь с вероятностью окола ста процентов, но они живы. И мне не приходится вырывать из пасти нечисти останки. И вон та, высокая, под метр девяносто, потрясающая блондинка в ладно подогнаной аэрофлотовской форме, пусть хмуро, но улыбается мне.

— У вас оружие есть? Кроме ваших пистолетов? — Я поглядел на командира и второго пилота, у которых из‑под пиджаков выглядывали кожаные кобуры. — Нет? Тогда, Илья, остаешься с ними, заякорить мы с Ильшатом управимся. И следи внимательно, кто‑то активно нами интересуется.

— Может, вы одолжите нам свое оружие? Я отличный стрелок, мои солдаты тоже. — Поинтересовался помалкивающий до этого момента полковник, который немного успокоился после упоминания о медицинском карантине.

— Извините, полковник, личное оружие я могу отдать только в руки того, кого хорошо знаю. Но вы не переживайте, купите себе сами. Как только окажетесь в городе или поселке, у нас в каждой универсальной лавке всегда хоть что‑то стреляющее есть. — Закидывая винтовку за спину, ответил я. После чего извинился, и, отойдя в сторону, связался по ходи — болтайке с дирижаблем.

Доложившись о готовности к швартовке, мы с Ильшатом порысили по раскаленной бетонке к группе высоченных деревьев, как назло оказавшимися акациями. Пришлось срубать длинные, под полметра, колючки, иначе к дереву не подступиться было. Но, насколько я помню, у акаций очень прочная корневая система и древесина, самое то для якоря.

Закрепив три стальных троса вокруг деревьев, мы отошли в сторону, и только принялись контролировать обтяжку тросов, как я почуял атаку нечисти, направленную на пассажиров. Почему‑то мы с Ильшатом были обойдены неупокоем вниманием.

Мгновенно перебросив винтовку на грудь, я развернулся к метнувшейся со стороны дальних, метрах в пятистах кустов. Нечто неслось с огромной, потрясающей скоростью. Причем маневрируя, уклоняясь от выстрелов Ильи, а Илья хоть и слабый. Но некромант, и стреляет осознано. Причем Илюха стрелок не из худших. Но вот эту херотень завалить не может.

Все это мельком пронеслось в голове, когда я вскинул винтовку к плечу, и, скользнув в транс, трижды выстрелил, так часто, что стороннему наблюдателю наверняка показалось бы, что я ударил очередью. Нет, первым выстрелом я чуть спугнул тварь, какую‑то гуманоидную, а вторым и третьим попал на противоходе, когда даже эта верткая тварь не смогла увернуться. Физика, она и на них действует, правда, судя по всему, сеть еще какие‑то законы, которых мы не знаем.

Пуля, попавшая в плечо, затормозила тварь, а вторая разнесла твари голову. И неупокой кувырком пролетел около тридцати метров, пока не остановился.