Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)

Она поглубже вздохнула, попыталась придать лицу очаровательно-испуганное выражение, выпрямилась, будто не драный халат на ней был, а вечернее платье, и проблеяла:

– Офицер, вы же не оставите меня здесь? Страшно в комнате, где кто-то умер!

Офицером мальчишка, конечно, не был, и Аня надеялась, что лесть подействует.

– Здесь в каждой комнате «кто-то умер», – буркнул вохровец.

Сочувствия в его взгляде не появилось. Но он хотя бы не такой примороженный, как лаборантка Сова. Похож на человека.

– Но я не могу здесь остаться!

– А кто тебя спрашивает, сто сороковая?

Голос у вохровца был злой – еще бы, такая неприятность под конец смены. Аня действовала осторожно, будто шла по хрупкому, в промоинах, весеннему льду: ошибись – и конец. Эти ребята шутить не будут, для них люди – расходный материал.

Аня попробовала заплакать, но получилось только растерянно захлопать глазами. Она обеими руками взялась за ворот халата, пытаясь выглядеть трогательно.

– Пожалуйста…

– Заткнись, мясо, – посоветовал вохровец.

Аня сникла. Такая неудача. Неужели ничего не получится?

– Веров, Глебов, – приказал вохровец, – тащите к доктору.

– К которому?

– Давай к дежуранту.

Труп подняли и вынесли из камеры. Аня поняла, что сейчас останется одна и шанс будет упущен. А этого попросту нельзя допустить: времени осталось совсем немного. Вохровец с ключом повернулся, чтобы выйти, и Аня схватила его за руку.

Реакция у парня была довольно медленная: он, конечно, высвободился, но через секунду-другую, и за это время произошло нечто странное. Аня знала, что люди ее слушаются – было такое природное качество, позволившее выжить в детдоме и позже. Если Аня от кого-то чего-то сильно хотела – она это получала. Димка мог чувствовать эмоции других людей, а сестра – немного прогибать их волю. Развитая эмпатия и развитая харизма. Аня умела «ловить» момент, когда человека можно было подтолкнуть в нужную сторону. Чаще всего физический контакт для этого не требовался, достаточно было диалога…

Охранник дернулся, будто его ударили током, и открылся: Аня поняла, что может легко его продавить. Она воспользовалась возможностью рефлекторно (собственно, за годы жизни она так и не поняла, как именно харизма действует). Кажется, в этот раз получилось быстрее и сильнее – наверное, повлияла стрессовая ситуация.

Аня не придумала ничего лучше, кроме как подстегнуть мысли и устремления парня в нужную ей сторону.

Вохровец остановился, внимательно посмотрел на Аню. Перевел взгляд на сотрудников:

– Свободны. Ступайте, я догоню.

Ему ответили гаденькими понимающими усмешками. Ане стало противно, она представила, как часто на ее месте оказывались другие заключенные, одурманенные и слабо осознающие происходящее. Интересно, руководство комплекса подобное насилие поощряет или просто закрывает глаза?

Тяжелая дверь закрылась, вохровец повернулся к Ане, внимательно ее осмотрел, взял за подбородок, развернул лицо к свету:

– Сейчас, сто сороковая, я сделаю так, чтобы ты не боялась.

При других обстоятельствах он мог быть даже не очень противным. Молодой парень, лет, наверное, двадцати – двадцати двух, светлоглазый, с коротко, по-уставному, подстриженными темными волосами, крупным тонким носом, пушистыми бровями. Вот только взгляд у него был… Аня не привыкла к тому, что на нее смотрят как на вещь, а не как на человека, и потому мальчишка показался ей мерзким.

Вохровец взялся на пряжку ремня.

Пора было действовать. Аня качнулась вперед, будто собираясь поцеловать парня, закинула руку ему на плечо и провела хэдбат, по-русски называемый «послать на Одессу»: резко боднула вохровца в переносицу.

Существует миф, что таким ударом человека можно убить, дескать, какие-то кости входят прямо в мозг… но в носу костей вообще-то нет. А вот для оглушения и длительного выведения из строя удар вполне годится: вохровец схватился за разбитый нос и собрался взвыть, но этого Аня допустить не могла. Рывком за плечи она развернула охранника спиной к себе и завела руку ему под подбородок, вторую положив на затылок. Прием назывался «мата леон», и Аня его уважала за эффективность. Парень попытался сорвать заведенную руку, но, видно, рукопашному бою его не учили, а может, все знания выбил первый удар. Аня свела локти, пережимая сонные артерии. Вохровец потрепыхался еще немного – и обмяк. У Ани был выбор: или додушить его (через минуту-другую мозг, лишенный кислорода, умрет) или оставить в камере. Будь на месте мальчишки явный враг или толстый «доктор»-вивисектор, она бы не колебалась ни минуты.

Но парень, в конце концов, ничего дурного не сделал. Даже остаться в камере решил не по доброй воле.

Проклиная собственную мягкотелость и сентиментальность, Аня разжала руки, доволокла охранника до постели и задумалась. На ней была ночнушка и халат, причем рукава хорошо так залило кровью – не самая подходящая одежда для попытки побега. Она сняла с парня штаны и куртку, футболку – тоже, а вот ботинки оказались безнадежно велики. Собственно, черная форма тоже была велика, и в ремне пришлось проковырять лишнюю дырочку, а рукава и штанины обрезать ножом, найденным у охранника в кармане, но этот костюм явно лучше подходил для задуманного.

Аня разорвала простыню на длинные полосы, скрутила их в жгуты, связала охранника: руки за спиной, лодыжки – вместе, потом – ноги подтянуть к рукам так, чтобы в коленях согнулись. В рот Аня затолкала кляп. Конечно, оставался шанс, что парень задохнется… и все же, учитывая обстоятельства, она поступила с ним гуманно. И шум раньше времени вохровец не поднимет, а дружки не будут его беспокоить – решат, что развлекается.

Только бы в пересменку не попасть…

Из нужного, помимо ножа и универсального ключа, при охраннике оказалась пластиковая карточка пропуска (может быть, служившая ключом для двери наружу) и пистолет «Зиг-Зауэр» (полуавтоматический, магазин на 15 патронов, калибр 9 мм – неплохая штука). Выбор оружия Аню озадачил: насколько она знала, у нас «зиг-зауэры» почти не используют, а вот в спецслужбах США пистолет довольно распространен – странно, что охранник пользуется такой редкой штукой. Впрочем, ломать над этим голову Аня не стала – не до того было.

Оставив обездвиженного вохровца, она осторожно открыла дверь.

Высовывать голову и крутить ею по сторонам – самое глупое из возможного. Аня действовала так, как учили: разделила пространство на секторы и медленно, осторожно зашагивая, осмотрела коридор по обе стороны от двери. Никого. Охрана ушла сдавать тело соседки, забеспокоятся они только минут через тридцать-сорок, но есть вероятность, что в дежурке кто-то остался и что в самый неподходящий момент явится сменщик связанного.