Александр Шакилов - Мы - сталкеры. Загадки Зоны (сборник)

– У нас всего ничего!.. Не успеем!.. Даже не знаем, где спрятан бионоид!!!

Глядя мимо Заура, даже не в стену домика, а как бы в пустоту, заговорила Милена:

– В Чернобыле, в зоне отчуждения, есть озеро… Так вот у моего отца на берегу того озера был свой дом… домик… домище… Отец очень любил плавать в том озере. И меня с собой брал. Я не хотела, но он всё равно меня брал… Хорошая там водичка была, тёплая, горячая даже – радиоактивная. А сколько там рыбы водилось!..

Её голос успокаивал, завораживал Заур. Блондинку, казалось, вовсе не волновало, что четверть часа спустя она умрёт. Все они умрут. И вдруг это стало неважно и для Заура. Чего он нервничает? Танюшки больше нет, значит, и жить отныне незачем.

Он тут же успокоился, и был точно буддистский монах – пока не заговорила Хельга:

– Говорят, в Днепре много разной рыбы. Лысик, я хочу на рыбалку. Я на рыбалке никогда не была. Сома поймать хочу! Или щуку…

И вот тут палач понял, что жить ему есть для кого. У него ведь девушка, и она никогда не была на рыбалке. А ведь нельзя умирать, ни разу не побывав на рыбалке. Это просто неприлично…

Он ведь и сам ни разу в жизни не рыбачил.

Снаружи вновь застрекотало автоматическое оружие.

– Главное, чтоб хорошо сидела и не запотевала. – Милена разом пришла в движение, наклонилась так, что из декольте чуть ли не всё вывалилось, подняла с пола маску. – Под водой надо видеть. Так примеряйте, не стесняйтесь! Всё индивидуально.

Не фиксируя маску на голове ремнями, блондинка слегка втянула носом воздух. Выбранная ей маска прилипла к лицу. Она чуть подала голову вперед, лицо вниз – маска не слетела.

– Что ты делаешь? – Заур решил, что Милена сошла с ума. – Зачем?

– Как зачем? Заур, ты ведь сам сказал, что у нас осталось мало времени. Надо подобрать снарягу. Тщательно подобрать. И вперёд – в воду. Ты что, ещё не понял? Бионоид в реке! Путники спрятали его в Днепре, а Ильяс нашёл. У него потому и крыша потекла, что нашёл, всё понял, а ничего сделать не мог. И путников он очень боялся. Больше, чем умереть боялся. Он же вынудил тебя, Заур, его завалить… В реке бомба, ясно? Так что давайте, дорогие мои, меряйте маски, не стесняйтесь.

Заур сразу принял версию Милены. Во-первых, иного объяснения случившего с работорговцем у него было, а во-вторых… Во-вторых у него тоже не было.

Он и Хельга последовали примеру блондинки и вскоре смогли подобрать себе маски.

Потом, после основательной – слишком долгой, как показалось палачу – примерки, они определились с классическими гидрокостюмами из неопрена. Сначала натянули комбинезоны, закрывающие ноги, талию, грудь и частично плечи, а затем уже куртки с капюшоном.

Снаружи всё ещё шёл бой. Стрельба то затихала, то возобновлялась с удвоенной силой.

Заур попытался протестовать, – мол, времени нет для дефиле с нарядами, – но блондинка пересекла его возражения на корню:

– У нас не будет второго шанса на погружение. Вернуться на берег, чтобы переодеться и начать всё заново, нельзя будет. Только сразу – или уже никогда.

Милена лично надела на них сначала разгрузочные жилеты, потом грузовые пояса.

– Для уравновешивания плавучести костюма, – пояснила она спокойно, будто не могла в любой момент шальная очередь из автомата прошить насквозь фанерные стены домика. И будто остановился обратный отсчёт. – Хорошие пояса, резиновые с быстрой застежкой. Плотно, но не сильно облегает талию, и, когда поворачиваешься, не прокручивается.

Затем она проследила, чтобы «мягкие» ласты с длинной лопастью размером точно соответствовали ноге Заура и ножище Хельги. Она заставила надеть их неопреновые носки, а уж потом, поверх этих носков…

– Если ласты будут жать, ногу сведет судорога, а большие ласты натрут до волдырей или слетят в воде на глубине, и всё. Так что перемеряйте столько пар, сколько надо!

Она порекомендовала надеть перчатки именно с кожаными вставками на ладонях. Почему так – объяснять не стала. Массивные фонари выбрала сама, внимательно изучив маркировку на них:

– Вода на дне может быть мутная. Или темно будет, если глубоко. Понадобиться осветить большие участки дна, а тут аккумуляторы заряжены и ёмкость солидная.

Себе взяла и спутникам своим она вручила по ножу в плоских ножнах – небольшому такому ножу, с жестким и острым лезвием, хотя Заур почему-то думал, что с собой на глубину лучше бы прихватить мачете.

– Охотники никогда не ныряют с аквалангом, потому что это браконьерство. Но мы не охотники. – Милена вручила палачу и его сердечной подруге по полуметровому цилиндру с рукоятью примерно посередине. – Это ружьё системы Зелинского, слегка, как я посмотрю, модернизированное. В том озере, где я ныряла, чтобы выстрелить в речного монстра, у ныряльщика было лишь мгновение. Потому нужно быстро навести ружьё на цель. Из любого положения навести. Будьте готовы к этому.

Она зарядила ружья монолитными гарпунами – никаких наконечников с резьбой! – из мягкой нержавейки, диаметром около сантиметра.

А потом был инструктаж.

Терпение Заура едва не лопнуло.

– Запоминайте жесты с первого раза. Повторять времени нет. – Милена сжала кулак, потом оттопырила средний и указательный пальцы римской пятёркой. – Внимание! Опасная рыба!

– Откуда в Днепре опасная рыба? – засомневалась Хельга. – Это Украина. У нас тут акулы не водятся. Только катраны, но они неопасные.

– Там, где я училась подводному плаванию, подруга, мирных рыбок не было вообще. Смотри дальше! – Сжатый кулак, рука отставлена горизонтально. – Это означает: «У меня судороги».

Указательный палец книзу:

– Ныряем глубже.

Кулачок с оттопыренным большим пальцем:

– Посмотри назад.

Затем она показал ещё пяток нужных для общения в воде жестов.

– А это вы точно знаете. – Милена сложила из пальчиков типичный «окей». – Это жест согласия. И помните, в воде всё на треть ближе и на треть больше.

Они надели акваланги, после чего, с ластами и подводными ружьями в руках, вышли из домика.

Грохотали выстрелы. Словно предостерегая от необдуманных поступков, тучи заволокли небо от края до края. Наверху приготовились оплакивать троицу, а заодно и весь Киев? «Мрачные мысли прочь! – велел себе Заур. – Просто будет дождь. У природы ведь нет плохой погоды?..

Господь поможет слугам своим.

Должен помочь».

На подступах к Цитадели бушевала снежная буря. И мало того, что снег сыпал, как из ведра, так ещё и началась гроза. Тут и там молнии били прямо в стекло равнины. И негде было спрятаться от них.

Первый же разряд небесного электричества ударил в Робота – прямо в броненакладку, что протянулась от левого колена до плеча. Угодил аккурат туда, где краска облупилась, и из-под неё вычурно – эдаким чёрным иероглифом – проступила грунтовка. Большая молния разделилась на множество малых, охвативших сверкающей сеткой клешни-манипуляторы, поршни гидравлики и вполне себе человеческую голову, спрятанную под шлемом. За считанные мгновения Робот сгорел заживо. И никто не мог ему помочь: ни я, кинувшийся к нему, ни Голован, ухватившийся меня за руку и не позволивший прикоснуться к умирающему сидельцу… Суставы Робота окончательно заклинило, так что он не упал – ни сразу, ни потом, когда наступила смерть. Бедолага возвышался памятником самому себе, пока не скрылся от нас за пеленой вьюги.